Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть - Галина Вервейко

Петроградской весной 1917 года однажды произошло неожиданное для Кшесинской событие. Матильде пришлось выступить на сцене! Чего уж она совсем не ожидала. А было это так.

К ней зашёл Семён Николаевич Рогов. Балетоман и журналист. Во время первой мировой войны он был мобилизован. Числился в запасном батальоне Лейб-Гвардии Кексгольмского полка. И поэтому Семён носил военную форму. В последнее время он постоянно находился в солдатской среде, и хорошо знал, какое там царит настроение, и всё, что там происходит.

Он пришёл к Матильде с неожиданным и даже странным для неё предложением:

– Матильда Феликсовна, я очень прошу Вас выступить в театре Консерватории на спектакле, который устраивается солдатами моего полка.

Кшесинская вспоминала: «Я, конечно, пришла в ужас от такой дикой, на мой взгляд, мысли. Выступить в такое время перед солдатами, с моим именем, мне казалось просто безумием. Но Рогов, несмотря на мои возражения, старался меня убедить, что это не безумие и не дикая идея, а серьёзное и обдуманное с его стороны предложение. Он стал доказывать, что гораздо лучше, если я добровольно соглашусь, так как теперь такие вечера устраиваются повсюду и артистов почти принуждают на них выступать. Не следует ждать того момента, когда мне придётся выступить против воли, что будет для меня невыгодно. В конце концов, Рогов убедил меня согласиться, уверяя, что никакой опасности нет, и моё появление на сцене будет встречено с восторгом, а после этого я смогу свободно и открыто появляться на улице, а не прятаться, как я до сих пор делала».

Дав согласие, Матильда Феликсовна, думала, как ей взять теперь из дома костюм. К счастью, её гардероб с костюмами ещё разграбить не успели. Он был цел. Все они висели у неё под номерами в шкапу. И она, назвав, номер костюма к русской пляске, ждала, когда привезут его. Всё было, как в старые добрые времена, когда она служила на Императорской сцене. Костюм по номеру был найден и привезён танцовщице.

В тот вечер, когда был назначен спектакль, Заслуженная артистка Императорских театров сидела одетая и загримированная и ждала сообщений с места выступления. Не очень доверяя Рогову, в театр Консерватории выехали её поверенный Хессин и танцовщики Пётр Владимиров и Павел Гончаров, чтобы узнать обстановку, какое настроение там царит и можно ли Кшесинской приехать. Её друзья хотели в этом лично убедиться. Они ходили среди солдат и слушали их разговоры относительно балерины. Сначала им показалось, что солдаты враждебно относятся к танцовщице. И они дали ей знать, что ехать пока не стоит. Но, когда они стали рассказывать солдатам, какая замечательная артистка Кшесинская, что они придут в восторг, когда увидят её, то настроение солдат стало меняться. Когда друзья Матильды в этом убедились, то отправили Рогова за ней домой.

Она была испугана и очень плохо соображала, что творится вокруг неё. Многие знакомые ей артисты из театра стояли за кулисами и очень волновались. Так же волновались и сами устроители вечера. Даже Рогов, уверявший Кшесинскую, что всё будет хорошо, позже сознался, что волновался до последней минуты. Матильда даже под гримом была очень бледна. Она страшно тревожилась за своё выступление, а в особенности за сына, так как оставила его одного дома, не зная, что её ожидает в этот вечер.

Кшесинская со страхом стоя за кулисами, всё-таки решилась выйти на сцену. «Что тут произошло трудно описать. Вся публика в зале встала со своих мест и приветствовала меня громом аплодисментов и такими овациями, что оркестр должен был прервать начатую музыку, так как всё равно ничего не было слышно. Довольно долго всё это продолжалось, Рогов говорит, что, по крайней мере, с четверть часа, пока я, наконец, могла исполнить свой номер».

После того, как Кшесинская станцевала свою «Русскую», овации казались бесконечными. Ей пришлось повторить номер ещё раз. Но её вызывали станцевать и в третий… Но сил у неё больше не было никаких.

«Солдаты бросали фуражки на сцену от восторга. За кулисами многие плакали, до того был резок переход от волнений и опасений к полному восторгу всей залы. Вернулась я домой усталой, но с облегчённым сердцем, что я выполнила своё обещание, но чего мне это стоило, мало кто знал. Это было моё последнее выступление в России, моя лебединая песнь…» – вновь записывала Матильда Феликсовна свои воспоминания.

В последний раз на Родине Кшесинская танцевала на сцене Консерватории, на том же месте, где пришлось в детстве выступить впервые на сцене Большого театра Петербурга. Так символично началась и закончилась деятельность танцовщицы Матильды Кшесинской в родном Петербурге.

Глава 4. Майские и июньские события 1917-го года

Шли последние дни апреля. Первого мая в городе ожидались новые беспорядки. Говорили, что готовилось выступление большевиков. Одной с сыном оставаться на квартире Владимирова Матильде было страшно. И в это время её пригласил к себе в гости Сиамский посланник Визан – старый друг Матильды. Он предлагал ей отдохнуть вместе с сыном в первые майские дни у него. Посольство находилось на Адмиралтейской набережной. Кшесинская приняла это приглашение с большой радостью. Туда же приехали её родственники – сестра с мужем. Юлия очень опасалась за своего супруга: он уже был однажды арестован – в начале переворота, но вскоре его освободили. Теперь сестра Матильды боялась, что его могут вновь арестовать. Визан раньше часто бывал в доме Кшесинской. И теперь в смутные дни не боялся её навещать. Тайцам вообще было свойственны такие черты как доброта, широкое гостеприимство, пламенная любовь к своей стране и народу, также они были друзьями России и самих россиян.

Вместе с Визаном Кшесинская любила вспоминать то время, когда Матильда в молодости (ей было лет двадцать пять) выступала в спектакле «Коппелия» перед «Великим и Возлюбленным» Королём тайцев Рамой V (народ его считал своим «Петром Первым», который вводил европейские новшества в своей восточной стране). Он считал себя истинным другом России, так как между ним и Императором Николаем Вторым была взаимная личная симпатия, а также Российская Империя помогла остаться Сиаму независимой страной, когда в 1897 году Сиамское Королевство было на краю гибели: Великобритания и Франция объявили страну «зоной своего влияния». И если бы не поддержка России, с которой считались эти страны Европы, то Сиам мог стать колонией. И с того самого времени Россия и Сиам (позже страну назовут Таиландом) до этих революционных дней будут иметь дипломатические отношения, обмениваясь послами. К тому же и средний сын Короля Сиама принц Чакрапонг, который был влюблён в русский балет и Матильду Кшесинскую в нём, женится на русской девушке Екатерине Десницкой, которая в будущем станет Королевой Сиама.

Было приятно вспомнить, как в 1900 году в Россию приехал экзотический сиамский балет. В Санкт-Петербурге он появился осенью – в конце октября, и произвёл фурор. Труппа дала два представления на сцене Императорских Михайловского и Александринского театров. «Сиамский балет впервые появился в этом году на сценах главнейших европейских театров и везде имел выдающийся успех своей оригинальной музыкой, живописными костюмами, экзотическими танцами и своеобразным содержанием представленных ими сцен», – отмечал Николай Светлов в «Ежегоднике императорских театров». Русские аристократы и артисты увидели «новую область экзотической хореографии». «Основные мотивы некоторых танцев, например, танцы с веерами, фонарями и серебряными пиками, оригинальные по хореографическому замыслу и красивые по внешней форме, по замысловатому рисунку и комбинациям, могли бы войти в качестве новых элементов в нашу европейскую хореографию в соответственной обработке, применённой к требованиям нашего искусства. Опытный балетмейстер, конечно, мог бы извлечь из них некоторую пользу, как опытный композитор, на темах сиамской национальной музыки, непривычной для нашего слуха, мог бы построить несколько мелодий, облачив их музыкальной формой, воспринимаемой европейским ухом», – писал Николай Светлов в «Ежегоднике Императорских театров. Сезон 1900—1901».

Высоко оценил танцы сиамцев философ Василий Васильевич Розанов, написав в «Мире искусства»: «Ничего нельзя представить более удивительного, нового, неожиданного (для европейца), – писал он о своем впечатлении, – … в труппе танцовщиц Сиамского короля меня, прежде всего, поразила высокая и очевидная цивилизация, но не наша».

Увлечение восточными сюжетами было характерно для художественной жизни России на рубеже XIX и XX веков. Представление сиамского балета произвело незабываемое впечатление на художественные круги Петербурга. Появились произведения на сиамские темы. Например, художник Л. С. Бакст оформил серию балетов, окрашенных восточной экзотикой. В 1901 году Л. С. Бакст написал картину «Сиамский священный танец». А в 1917 г., много лет спустя, в эскизах художник нарисовал великого танцовщика В. Нижинского в «сиамской позе».