Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть - Галина Вервейко

Матильде хотелось быть рядом с Андреем и, конечно, увезти подальше от столицы своего сына, чтобы поселиться с ним в безопасном месте. Танцовщицу измучила постоянная тревога за своего ребёнка. В Петербурге Кшесинская всё равно не находила себе места, скитаясь по чужим квартирам и стесняя всех своим присутствием. И надежды на скорое освобождение своего особняка у неё уже не было. Но она всё-таки рассчитывала осенью вернуться в Петербург, когда её дом освободят. Матильда понимала, что нужно начинать новую жизнь, но вот – какую – пока не знала.

Когда Великий Князь Сергей Михайлович после переворота вернулся из Ставки, он предложил Кшесинской выйти за него замуж. Это произошло через двадцать два года их совместного проживания в гражданском браке, в котором, как признавался сам Сергей в письме к брату, у них давно уже были платонические отношения: больше деловые и дружеские, нежели любовные. Конечно, положение Матильды было сложным, за Андрея Владимировича она вообще могла никогда не выйти замуж, но и дать согласие Сергею не смогла: всё-таки Вова был сыном Андрея, которого она продолжала любить. И она надеялась, что семья их всё-таки когда-нибудь станет официальной.

«Великого Князя Сергея Михайловича я бесконечно уважала за его беспредельную преданность мне и была ему благодарна за всё, что он сделал для меня в течение годов, но того чувства любви, которое я испытывал к Андрею, я к нему никогда не питала. Он хорошо это знал и потому простил мне то, что случилось, когда я так безумно любила Андрея. В этом была моя душевная драма. Как женщина и мать Вовы я всею душою и телом принадлежала Андрею, и в моей душе боролись чувство радости снова увидеть Андрея и чувство угрызения совести, что оставляю Сергея одного в столице, где он был в постоянной опасности», – писала Матильда Феликсовна.

Сергей Михайлович, зная, что Вова его внучатый племянник, а не сын, как ему того хотелось бы, очень был привязан к мальчику, в котором не чаял души, он обожал его и с самого рождения постоянно занимался его воспитанием, отдавая ему всё своё свободное время. Он относился к нему действительно, как отец. Поэтому увозить от него Вову было тяжело. Матильда, как артистка, была всегда слишком занята и не имела времени заниматься сыном так, как ей хотелось бы. Ведь люди мало знают, какой огромный труд выполняют первые артисты и какого напряжения требует их жизнь. Вова часто упрекал Матильду Феликсовну, что редко видит мать зимой. Сергей старался сделать так, чтобы мальчик не чувствовал себя одиноким. И Володя тоже был привязан к Сергею Михайловичу.

Все эти размышления мучили Матильду. Но безопасность сына и желание быстрее увидеть любимого Андрея всё-таки заставили Кшесинскую принять решение уехать в Кисловодск. Она хотела пожить там и выждать освобождения своего особняка. А потом можно было вернуться обратно. По привычке она строила свои планы по-старому. Ведь ещё никому не верилось, что революционеры возьмут власть надолго.

Кшесинская стала хлопотать о получении разрешения на поездку в Кисловодск. Без такого разрешения путешествовать по России в то время было рискованно. Оно служило доказательством того, что люди не привлечены к ответственности за совершённые при старом режиме деяния и что они не подлежат аресту. Матильда Феликсовна обратилась с просьбой о выдаче ей разрешения на поездку к А. Ф. Керенскому. Он уже исполнял обязанности Главы правительства России. И вскоре она его получила от Министра Юстиции Переверзева Павла Николаевича – с правом свободного проезда по всей России и повсеместного беспрепятственного проживания.

«Когда настал момент отъезда и разлуки на Николаевском вокзале, и Великий Князь Сергей Михайлович стоял в своём длинном, уже штатском пальто, я видела, с какой тяжёлой и безграничной грустью в глазах он смотрел нам вслед за медленно удалявшимся поездом – это была последняя с ним разлука…», – тяжело вздохнув, вспоминала преданно любящего её человека Матильда Феликсовна.

Кшесинская с сыном выехала из Петербурга 13 июля 1917 года. Это был четверг. Последний раз она видела свой родной город. С ней вместе поехали люди из дома: её преданная горничная Людмила Румянцева и старый слуга Иван Курносов. Иван как раз в это время был демобилизован из армии и вернулся к своей хозяйке. Матильда его взяла для Вовы, так как его личный человек Кулаков куда-то исчез в первые же дни революции. Кшесинской удалось получить двухместное спальное отделение в международном вагоне, где они поместились втроём – она, сын и Людмила. Иван нашёл себе место в этом же вагоне.

До Москвы ехали вполне благополучно. А потом в вагон стали врываться беглые с фронта солдаты. Они ни с чем не считались, говоря, что настала свобода, и каждый теперь может делать всё, что угодно. От них не было житья пассажирам. Они не только заняли все коридоры, но и врывались в отделения поезда.

Через три дня – 16 июля, в 10 часов вечера, наконец-то, поезд пришёл в Кисловодск. Это было на следующий день после именин сына Вовы. Андрей к их приезду нанял комнаты на даче у Щербинина на Эмировской улице. Это было одноэтажное здание летнего типа. Все комнаты сообщались между собой и имели выход на крытые галереи, выходившие на улицу и на двор. У каждого из них была своя комната.

Оставив вещи на даче, все сразу пошли в ресторан Чтаева, который находился в саду, в беседке. Андрей был со своим адъютантом Фёдором Кубе. Великий Князь заказал всем вкусные грузинские блюда. После утомительного и долгого путешествия этот ужин в саду казался таким роскошным и вкусным! Где-то недалеко играла музыка. Светила луна. И вся их семья (хоть пока и неофициальная) соединилась после тяжёлых испытаний судьбы. Для Матильды радость вновь видеть Андрея была так велика, что она даже временно забыла все свои горести.

Потом они очень хорошо устроились в своих комнатах на даче. И хоть в них не было никакой роскоши, но чувствовали они себя замечательно. Матильда с сыном питалась в ресторане. На даче у них не было никакого хозяйства, только по утрам Иван готовил всем кофе.

Понемногу знакомились с городом. Его название «Кисловодск» было связано с изобилием источников минеральных вод в этом месте. Самая ценная была «нарзан». И этот город был одним из самых известных в России курортов, второй после Сочи. Уже тогда он был хорошо озеленённым, со скверами и цветниками, а от поворота дороги прямо к Нарзанной галерее шла аллея пирамидальных тополей, за ними был обширный и густой парк. Он был украшением и гордостью города и назывался Курортный парк. Налево от галереи стояли дома частных владельцев. В конце парка, на правой стороне речки, находилась купальня над холодным источником, который имел название Семиградусный. В городе и окрестностях росли многочисленные плодовые сады. Город стоял в окружении Кавказских гор, на склонах которых были субальпийские луга. В его окрестностях была горностепная растительность. Населяли Кисловодск русские, армяне и карачаевцы, по вере – христиане и мусульмане.

К концу XVIII века Кисловодская долина ещё не была заселена. Территория, где находился источник нарзана, никому не принадлежала, она была пограничной между землями Большой Кабарды на востоке и землями Мало-Абазинского племени на западе.

В 1793 году Кисловодскую долину посетил учёный Пётр-Симон Палас. Он впервые исследовал эту местность и источник нарзана, описав их.

Командующий войсками на кавказской линии граф И. И. Морков считается первооткрывателем курортных сезонов в Кисловодске. Вместе с женой и молодым секретарём Алексеем Ребровым он расположился лагерем над источником на Крестовой горе и стал принимать ванны из подогретого нарзана, чтобы вылечиться от астмы.

7 марта 1803 года вышел рескрипт Александра I о строительстве укрепления в том месте, «где находятся у Кавказских гор кислые воды». Так появилась крепость Кислые воды между двух речек, которые позже назвали Ольховка и Берёзовка. В строительстве участвовало шесть рот 16-го егерского полка из Константиногорской крепости с июня по октябрь 1803 года. Крепость была окружена рвом и была построена в форме звезды. Три горы вокруг назвали Казачья, Пикетная и Батарейная. Основателями и первыми жителями слободы вокруг крепости стали русские солдаты, которые оставались здесь жить после службы на склонах горки, которую так и назвали «Солдатская».