Восхитительная ложь - Шона Мейред

такого ужасного, что она почувствовала необходимость скрывать от меня свою истинную личность.

Фиа смотрит в землю, но не отвечает.

Раздраженная, я встаю со стула и позволяю своему взгляду блуждать по кабинету Фиа, который на удивление очень женственный для спортзала ММА. Такая же черная односторонняя стеклянная стена выходит на пол спортзала, давая ей идеальный обзор того, что происходит за пределами ее владений. За ее бело-серым мраморным столом с натуральными краями — стеллаж из розового золота, заставленный книгами, спортивными товарами Devereux's Black Orchid и несколькими папками. Фотографии в рамках занимают всю стену слева от меня, и, прежде чем я успеваю остановиться, ноги сами несут меня к витрине. На многих фотографиях Фиа и, как я могу только предположить, ее муж Оливер изображены рядом с несколькими бойцами, но одна фотография, в частности, привлекает мое внимание. Та, на которой младшая версия моей матери стоит среди группы из семи других подростков примерно того же возраста.

Понимая, что Фиа не хочет разглашать причины, по которым моя мама избегает меня, я пробую кое-что другое.

— Кто все эти люди на этой фотографии с тобой и моей мамой? Это тоже были ее друзья?

Фиа встает со стула и пересекает комнату. Легкая улыбка растягивает ее губы, когда ее взгляд останавливается на фотографии.

— Когда-то давно мы все были друзьями.

— Если вы больше не друзья, зачем хранить это фото?

— Чтобы напомнить мне, что погребенные под властью империи Киллибегса, версии тех людей на этой фотографии все еще существуют. Где-то.

Черты ее лица смягчаются, как будто она вспоминает лучшие, более простые времена.

— Можете ли вы сказать мне, кто они все?

Прикусив внутреннюю часть рта, она обдумывает мою просьбу. Когда ее глаза, наконец, находят мои, ее плечи опускаются.

— Конечно.

Указательным пальцем она указывает на стекло.

— Это мой брат Люк и его нынешняя жена Мора. Следующим у нас будет мой муж Оливер, затем я и моя сестра Элоиза.

Если бы я не стояла так близко к ней, я бы не заметила, как слегка дрогнул ее голос при упоминании имени Элоизы.

— Враждуете с ней? — Спрашиваю я с большим, чем просто любопытством.

— Что-то вроде этого. — Она поворачивается к изображению, явно не желая погружаться в свою семейную драму. — Это Дарра Райан, твой дядя.

— Я не знала, что у меня есть дядя.

Фиа откидывает голову назад, прежде чем пробормотать:

— Господи, Айна, ты что, ничего не сказала этой девушке?

— Явно нет.

— Дарра умер почти восемнадцать лет назад. В твой день рождения, если быть точной.

Присмотревшись повнимательнее, я замечаю сходство между нами. У нас обоих одинаковые темно-каштановые волосы и застенчивая улыбка.

— Как он умер?

Фиа кладет руку мне на плечо и сжимает.

— Это история для другого дня, дорогая.

Я киваю, затем провожу пальцами по следующему человеку на фотографии.

— Здесь она выглядит счастливой. Не думаю, что когда-либо видела ее такой беззаботной. — Одинокая слеза выскальзывает, медленно скатываясь по моей щеке, пока я не ловлю ее в уголке губы кончиком языка.

— Она всегда была козырем нашей группы, надирала задницы и брала прозвища. Вот почему я ее так сильно люблю. Я знаю, что только что встретила тебя, но что-то подсказывает мне, что ты очень похожа на нее.

Я знаю, что она пытается утешить меня, но от ее слов мне становится только хуже. Как будто я не знала настоящую Айну Райан.

— Кто он? — Мой интерес возрастает, когда мой взгляд блуждает по мужчине рядом с моей матерью. В отличие от всех остальных на фотографии, он не смотрит в камеру. Вместо этого его взгляд зациклен на женщине в его объятиях, и это… странно собственническое чувство.

Плечи Фиа поднимаются, когда она делает глубокий вдох, и ее слова вырываются на выдохе.

— Габриэль Кинг. — Есть что-то в том, как его имя слетает с ее языка с ядовитым пренебрежением, и это разжигает мое любопытство.

— Он? — Вопрос застревает у меня в горле, раздуваясь от неуверенности и блокируя поток воздуха.

Фиа понимает мою борьбу.

— Он не твой отец, Сирша.

— Но ты знаешь, кто мой отец?

— К сожалению, нет. Это была единственная вещь, которую твоя мать отказалась мне говорить. Хотя у меня есть подозрения относительно того, кто твой отец, я знаю, что ты не Кинг.

Поворачиваясь к ней лицом, я жду, что она даст мне что-нибудь, что угодно, что поможет мне понять, кто я такая.

Во второй раз за сегодняшний день она сжимает мои щеки ладонями и изучает каждый дюйм моего лица.

— Хватит вопросов на сегодня. Давай отвезем тебя обратно в дом, чтобы ты могла немного поспать. Ты выглядишь измученной, дорогая. Я уверена, что последние несколько дней сказались на тебе. Я знаю, ты хочешь ответов, милая. Я обещаю тебе, ты получишь их, но не раньше, чем я буду уверена, что ты готова справиться с жизнью, которую принесет правда.

— Когда это будет?

— После того, как мы научим тебя всему, что тебе нужно, чтобы стать настоящей Райан.

Глава шестая

СИРША

Солнце опускается за деревья, когда мы едем к поместью Деверо, и так же, как ночью, подкрадывается усталость, крадя свет, закрывая мои веки и давя на плечи.

Последние несколько дней были как дерьмовое шоу. Так или иначе, я завишу от незнакомцев в ответах, которые должна была дать мне моя мать. Несколько дней назад, если бы кто-нибудь спросил меня, как я представляла себе свою неделю, я бы никогда и близко не подошла к этой мрачной реальности. Ни за что на свете.

И все же я здесь. Неуверенная в прошлом, которое моя мать скрывала от меня, не знающая, что ждет меня в настоящем, и, судя исключительно по не слишком информативным предложениям Фиа, я совершенно не подготовлена к тому, что принесет будущее.

Я понятия не имею, как ориентироваться в том, что будет дальше. Особенно когда Фиа не хочет много говорить.

— После того, как мы научим тебя всему, что тебе нужно, чтобы стать настоящей Райан.

Пока я смотрю в пассажирское окно, следуя за густой линией деревьев, указывающей нам путь, ее слова вертятся у меня в голове, но я не могу уловить скрытый за ними смысл. Моя мать никогда не рассказывала о своей семье. Я знаю, что ее родители умерли, когда она была подростком, но кроме этого, у меня ничего нет.

Черт, я даже не знала, что у меня есть дядя.

Затем у нас есть Фиа Деверо, по-видимому, лучшая