Дорога к себе - Ласкина Зоя

— Слава богам, ты пришел в себя! — облегченно вздохнул стражник, помогая Лоэну сесть. — Вроде цел. Эти ультунцы совсем обнаглели! Хорошо, я рядом оказался! Встать можешь?

— Как будто… — неуверенно произнес Лоэн. — Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста! — воин широко улыбнулся. — Йорэн Маэл-Нири, к твоим услугам!

— Лоэн Эрслен, рад знакомству.

Полуэльф наконец поднялся на ноги и, оглядевшись, увидел, что неизвестный грабитель (если он и правда собирался ограбить, а не убить) лежит в стороне и не подает признаков жизни. Йорэн заметил эмблему на куртке Лоэна и присвистнул:

— Надо же, ты из магов! Что же ты этого негодяя в жабу не превратил?

— Да вот как-то не успел, — поддержал шутку Лоэн. Честно говоря, он и сам ничего не понимал. — Ты убил его?

Йорэн пожал плечами:

— Он замахнулся кинжалом, ничего не слушал, я решил не рисковать.

Полуэльф вгляделся в лицо убитого. Самое обычное лицо — грубые черты, темные усы… Эмблемы мага на его одежде не наблюдалось, да и не слышал Лоэн о подобных проявлениях стихий в этом мире. К тому же он все еще недоумевал, откуда этому человеку известно о его происхождении. Злополучный кинжал валялся рядом с телом. Зачарованное оружие? Такое бывает, проходили на восьмом курсе. Некоторые маги обладают редкой способностью ставить на любых предметах магические метки. Если на изнанке мира собрать какое-то количество стихии около такого предмета, она не рассеется, и тогда не придется тратить время на это в бою. Тянешься на ту сторону и применяешь уже готовую стихию. Однако это по-прежнему обычная магия, действовать так она не может.

Присев, он осторожно протянул руку к кинжалу и, еще не коснувшись его, ощутил холод. Странно: на вид лезвие старое, иззубренное, но не ржавое. Зачарованные предметы разрушаются от длительного употребления, причем никто не станет зачаровывать вещь плохого качества. Чем хуже материал, тем меньше такая вещь прослужит. Значит, его либо использовали далеко не в первый раз, либо… что-то разрушало кинжал изнутри; металл будто сдерживал какую-то незнакомую силу, сам постепенно распадаясь. На груди задрожал талисман отца, Лоэн сжал его в кулаке — тот стремительно нагревался. Резко закружилась голова, накатила волна паники: талисман высасывает из него энергию в попытках защититься от чего-то столь жуткого, что проще пожертвовать жизнью владельца, чем столкнуться с этим. Он мотнул головой, отгоняя глупую мысль; конечно, кулон необычен — не зря он был так важен для Амартэля, — но вряд ли обладает собственной волей. Юноша попытался подняться, но покачнулся и чуть не упал.

— Лоэн, да ты на ногах не стоишь! — Йорэн придержал его за плечо. — Давай до дома провожу — мало ли кто еще привяжется. Может быть, в квартал целителей?

— Не надо, мне уже лучше. Погоди-ка, — полуэльф снял куртку и набросил на кинжал, избегая прикасаться к металлу. — Можешь взять это? Только осторожно. Чувствуешь что-нибудь?

— Хм… нет, просто кинжал, ничего особенного. Ты зачем его завернул?

— Нужно показать это ректору, в нем какая-то странная магия.

Йорэн недоуменно пожал плечами, явно сомневаясь в словах собеседника.

Сначала по темным улицам они шли в тишине. Навстречу никто не попадался, они были совсем одни в прохладном сумраке ночи, под бескрайним небом, и Лоэн поймал себя на мысли, что впервые в жизни ему так хорошо и спокойно. Из-за каменных оград ветер приносил слабый цветочный аромат: близился к концу Фрайкорин, сезон Огня, и все цветы в столице стремились распуститься, жадно впитывая теплые оранжевые лучи солнца.

«Скоро Праздник Цветения, — подумал юноша, — главная площадь на три дня станет огромным садом…» Лоэн не любил толпу, за подобными событиями обычно наблюдал из окна, но как, наверное, здорово было бы сходить туда с кем-то. Не предложишь ведь такое едва знакомому человеку? И он все молчал, но потом Йорэн сам завел разговор, спросив, откуда Лоэн родом, чем занимался до того, как попал в Виарен, и с чего вообще решил стать магом. Обычно молчаливый, полуэльф вдруг почувствовал доверие к этому парню. Тот явно помогал ему не только по долгу службы, ему действительно было не все равно. Так что сначала осторожно, короткими и простыми фразами, Лоэн стал рассказывать о себе, а чуть позже немного расслабился и начал говорить охотнее. Конечно, он не стал вываливать на нового знакомого все свои переживания и трудности, но кое-чем все-таки поделился. У него никогда не было друга, с которым он мог бы вот так запросто поговорить.

Увлекшись разговором, Лоэн и не заметил, как они пришли к зданию Академии.

— Вот мы и на месте, — Йорэн улыбнулся, — твой ректор ведь здесь живет?

— Да. Спасибо еще раз, что спас мне жизнь… — Лоэн запнулся, смутившись.

— Не за что. Пойду позову ребят — тело забрать, да и командиру участка доложить надо. Береги себя!

Дружески хлопнув юношу по плечу, он махнул рукой и скрылся в темноте. Лоэн долго смотрел ему вслед.

Рунару полуэльф подробно рассказал о происшедшем, но тот, казалось, его не слышал, тщательно изучая кинжал. Он был задумчив и хмур.

— Всемилостивая Кириат, — пробормотал он. И, повернувшись к ученику, перебил его на полуслове:

— Ты касался этой штуки?

— Нет. От него веет холодом и… Что это вообще? Мой кулон словно откликается на него. Они как-то связаны?

— Это обычный зачарованный кинжал. Просто вместо накопления силы стихии кто-то использовал его, чтобы впустить в наш мир Пустоту. Точнее, лишь ее крошечную часть. Твой кулон — из металла, а все стихии сотворены таким образом, что будут защищать наш мир от проникновения Пустоты любой ценой. Ты тоже наполовину Дитя Стихии, потому так остро ощущаешь это. Вот уж не думал, что слуги этой дряни доберутся до Виарена. Не спрашивай! — прервал он открывшего было рот Лоэна. — Тебе ни к чему влезать в это. По крайней мере, пока. Я сам выясню, кто стоит за этим чужаком, и сам с ним разберусь. А ты не броди больше один по ночам. Если вызовут в округ по этому делу — ни слова о Пустоте. Будь осторожен.

Лоэн и сам решил воздержаться пока от ночных прогулок. Его мысли то и дело возвращались к ночной встрече, и он гадал, увидятся ли они еще когда-нибудь с Йорэном. Неподдельное дружелюбие и искреннее участие молодого воина согрело Лоэна не хуже доставшегося от отца дара.

Новая встреча вскоре случилась у начальника округа, куда вызвали их обоих. Лоэн подробно описал нападавшего, само собой, не упоминая Пустоту в кинжале, а свой обморок объяснил нервным потрясением: пусть лучше считают его изнеженным недоучкой-магом, чем полукровкой с опасной тайной. Поговорить с Йорэном, правда, не удалось — тот спешил на дежурство, лишь послал быструю виноватую улыбку Лоэну.

Повторно Лоэна вызвали через несколько дней и объявили, что напавший на него имеет отношение к Ультуне, но, поскольку он мертв, наказывать некого, с Ультуной они ничего поделать не могут, а самому потерпевшему следует быть внимательнее и не гулять ночью одному в таких опасных местах.

Про Ультуну Лоэн до этого уже слышал краем уха, именно ультунцев обычно обвиняли в нарушении закона. Однако в участке подробнее объяснять ему не посчитали нужным, да он, в общем-то, ничего другого и не ждал, больше надеясь на учителя в этом вопросе, и лишь поинтересовался, где можно найти своего спасителя, — хочу, мол, лично выразить ему благодарность. Сведения ему предоставили, и на другой день со второй дневной долей Лоэн отправился к Зеленым воротам, где как раз должна была закончиться смена Йорэна Маэл-Нири.

Полуэльф не слишком любил бывать на людях — за пределами Академии его частенько провожали любопытно-настороженными взглядами, — а с городской стражей и вовсе не сталкивался, но острое желание снова поговорить с молодым стражником пересилило неприязнь. Ему повезло: едва он подошел к воротам, Йорэн сам вышел из караулки, заметил гостя и просиял:

— Здравствуй, Лоэн! Рад тебя видеть! Ну что сказали в округе? Выяснили, кто на тебя напал?