Дорога к себе - Ласкина Зоя

Тогда он подошел к одному из лежащих без сознания. У того жизненной силы было заметно меньше, но не сказать, чтобы она едва теплилась.

Полуэльф осторожно ощупал тело, вновь отыскав очаги болезни. Затем он постарался усилить приток жизненной силы к ним. Какое-то время энергия и болезнь боролись, потом поток выравнивался, хотя при этом заметно слабел. Когда же удалось совладать с недугом, юноша уже с трудом ощущал жизненные потоки человека и с ужасом понял, что едва того не убил. Видимо, как и рассказывала Филлит, в этом случае болезнь зашла слишком далеко для безопасного применения способностей амдара; и даже сейчас риск был слишком велик. Однако наутро больной очнулся, хоть и был очень слаб. Лоэн, всю ночь проведший у его постели, чуть не подпрыгнул от радости и немедленно принес ему завтрак, втайне положив добавки. Также он прописал ему укрепляющий настой, и вскоре человек совсем поправился.

Теперь, когда Лоэн увидел, что способен исцелять больных лучше целителей-людей, ему безумно хотелось снова попробовать. В то же время он не забывал, что это может быть опасно для жизни. Кроме того, о случаях необычайного исцеления наверняка пойдет молва, а ему вовсе не стоит выделяться, он же обещал учителю.

Наконец желание помогать несчастным людям, которых он видел каждый день, пересилило.

Вечером, когда большая часть бедняков заснула, он подошел к старому плотнику Эрону. Тот кашлял кровью уже не первый год, но сейчас его здоровье стремительно ухудшилось, поэтому он и оказался в госпитале. Однако он не терял присутствия духа, относясь к своей болезни с удивительным хладнокровием, и всегда был готов рассказать интересную историю в перерывах между изматывающим кашлем. Эрон относился к Лоэну очень сердечно, и юноша решился.

— Я могу тебе помочь, — сказал он тихо, присаживаясь на край лавки.

— Ты и так все время помогаешь, сынок, — хрипло ответил плотник. — Что ты еще можешь сделать? Даже магия здесь бессильна, уж это мне известно.

— И все же я могу кое-что сделать. Не бойся, просто лежи спокойно.

На этот раз юноша, пожалуй, мог даже не касаться его — лишь провести руками над телом, чтобы почувствовать все нарушения и исправить их. Но Лоэн водил по коже пальцами, будто только так мог обнаружить больной орган, и даже надавливал на соответствующее место, будто растирая его в лечебных целях. По крайней мере, больной должен был видеть, что лечение — итог определенных действий, а не просто взмаха руки или усилия мысли. Он намеренно не закончил лечение, чтобы растянуть его на несколько раз. Если улучшение будет наступать постепенно, оно не будет выглядеть столь необычно, чтобы кричать о нем на каждом углу как о чуде.

Состояние Эрона было не столь тяжелым, как в предыдущем случае. Лоэн чувствовал, что в этот раз практически не рискует его здоровьем. Жизненных сил плотника хватало с избытком, достаточно было лишь направить их в нужное русло. На этот раз даже снадобья не пригодились. Точнее, Лоэн давал ему те же снадобья, которые прописывал прежде, но это был еще один ход для успокоения больного, чтобы тот особо не удивлялся своему выздоровлению. Даже укрепляющий настой не требовался, хватало хорошего питания.

Когда Эрон, с жаром благодаря своего спасителя, вышел из дверей госпиталя полностью здоровым, Лоэн решил, что применит свои способности к следующему больному не раньше следующей деканы.

Но через пару дней в палату принесли женщину с сильными ожогами. Юноша не знал, что с ней случилось, она ничего не говорила, лишь тихонько стонала. Под простыней она казалась такой маленькой и слабой, что напомнила ему мать перед смертью. Аллак сказал бы оставить ее как безнадежную, но глава целителей редко интересовался новоприбывшими. Лоэн и сам видел, что женщине не поможет уже никакая мазь, и не смог остаться в стороне. Он мазал ее целебными снадобьями, используя их лишь для вида, как и в прошлый раз, и чувствовал, как кожа под его ладонями начинает принимать прежний вид, проходит воспаление, спадает жар. Ему было трудно затягивать лечение, видя ее страдания, но по-прежнему приходилось действовать осторожно. К тому же в конечном счете он оставил ей заметные шрамы, зная при этом, что может убрать их без остатка. Его раздражали эти ограничения, но он понимал, что и так сильно рискует.

Вскоре люди в госпитале уже обращались прямо к нему. А еще через какое-то время начали приходить к нему домой. Он помогал им всем и не просил денег, зная, что им нечем заплатить. Впрочем, благодарные горожане приносили ему хлеб или рыбу, овощи, фрукты, и Лоэн, не желая обидеть их, принимал эти дары. Таким образом, он почти не тратился на еду и мог откладывать почти всю стипендию, которую получал как практикант Академии, и те небольшие деньги, что ему все же платили в госпитале.

В тот вечер Йорэн зашел к Лоэну, и они сидели за столом в его крохотной комнатке. Снаружи бушевала вьюга, хотя сильные морозы уже отступили. В доме было тепло и уютно, особенно с кружкой горячего чая в руках, но настроения друзьям это не особо улучшало. Йорэн то и дело поводил плечами, заметно морщась: ныла рана, полученная во время ночного обхода замка. Во внутреннем дворе охрана наткнулась на нескольких ультунцев; скрутить их удалось, но досталось и стражникам. Лоэн, конечно, сделал что мог — от друга своих способностей он не скрывал, — но для окончательного заживления все же требовалось некоторое время.

— Значит, ты уезжаешь? — печально вздохнул Лоэн.

— Да. Завтра. Принц Риолен отправляется в Бьёрлунд, и я должен сопровождать его.

Лоэну было не по себе. Йорэн по-прежнему оставался его единственным настоящим другом в Виарене. Без него будет одиноко, он так привык к его поддержке. Да, конечно, он вернется уже в середине Фрайкорина[14], но в голову лезли дурные мысли. За это время всякое могло произойти.

Йорэн открыл было рот, вероятно, собираясь сказать, что все с ним будет хорошо, но тут в дверь постучали. Лоэн снял засов и открыл. На пороге стояла девочка лет десяти.

— Манейр Лоэн, помоги, прошу тебя! — ее глаза были полны слез. — Мой отец… он умирает!

— Где он? Здесь? Давайте скорее!

Двое парней внесли мужчину средних лет и уложили его на кровать. Бледный до синевы, тот дышал с трудом.

— Сердце, — определил Лоэн, приложив руку к груди несчастного. — Вы вовремя пришли, еще бы чуть-чуть…

Он собрал энергию больного, направив ее к пульсирующему к груди комку боли. Сейчас жизненная сила человека сама все исправит, надо только сосредоточить ее в нужном месте…

…Внезапный удар отшвырнул его к стене. Стукнувшись спиной, Лоэн медленно сполз на пол, отчаянно хватая ртом воздух. Шум борьбы, отчаянный крик, визгливая ругань… Когда исчезли пляшущие перед глазами цветные искры, Лоэн увидел, что над ним, уперев руки в бока, стоит Аллак.

— Ах ты щенок неблагодарный! Подлый червяк! — жирное лицо главы Гильдии Целителей побагровело от ярости, щеки тряслись. — Вот что ты устроил за моей спиной! Приют для сирых и убогих! В спасителя обреченных решил поиграть! Думаешь, твоя дурная кровь дает тебе право считать себя лучше других или творить что вздумается?! Кто позволил тебе заниматься этим вне стен госпиталя? Такое не сходит с рук!..

Выдохшись, Аллак умолк. Лоэн с трудом приподнялся на локте. Двое подручных Аллака крепко держали Йорэна — воин бешено вырывался, но его основательно скрутили. Третий стоял, наставив копье на парней, принесших отца девочки. Сама она, всхлипывая, съежилась у кровати.

— Теперь будешь под постоянным моим присмотром! Чтоб чихнуть не смел, не спросив меня! Если я хоть заподозрю, что ты снова творишь подобное, обо всем узнает сам Измиер! — он приблизил свое лицо к лицу Лоэна и прошипел:

— А еще все в городе узнают, что ты полукровка, эльфийское отродье, нелюдь. Как думаешь, насколько им это понравится?

Лоэн оцепенел. Не в силах двинуться, не в силах вымолвить ни слова, он тупо смотрел в багровое потное лицо Аллака. Тот, видимо, понял, что сейчас от юноши толку все равно не будет, и обернулся к своим: