Дорога к себе - Ласкина Зоя

— Ладно, пошли отсюда! А с тобой мы завтра еще потолкуем, сопляк!

Хлопнула дверь. Йорэн сразу бросился к Лоэну и помог тому встать. Шатаясь, Лоэн подошел к кровати. Но было уже поздно… Отец девочки умер.

Дрожь прошла по лицу Лоэна. Он метнулся к выходу, с размаха распахивая дверь. Только эта краткая задержка и позволила Йорэну догнать его на улице, где он и схватил друга за руки.

Из глотки Лоэна — или, может, из самых глубин, из потаенных уголков, куда вряд ли заглядывал даже он сам, — неслись нечленораздельные вопли и такая заковыристая ругань, что, должно быть, даже бесстрашному Йорэну стало не по себе.

— Хватит! — крикнул он, стараясь перекрыть поток проклятий. — Хватит, Лоэн, успокойся. Он сволочь, но он того не стоит!

Лоэн, конечно, не угомонился, но по крайней мере его речь стала более осмысленной и он перестал вырываться. Йорэн проводил его обратно в дом.

— Как… как он мог?! Из-за него… Убийца! Жирный бессердечный убийца! Только и знает, что наживаться на чужом горе! — полуэльфа трясло, он все еще не вполне владел собой. — Я не буду ползать перед ним на коленях! Ни перед ним, ни перед Измиером! Нет! Пусть лучше убьют! — он закрыл глаза и бессильно поник.

— Успокойся, Лоэн! — повторил воин. — Мы что-нибудь придумаем.

Он погладил по голове плачущую девочку, снял с пояса кошелек и протянул парням:

— Вот, возьмите и похороните его достойно. Немного, но это все, что есть. А что останется, отдайте семье этой девочки. Мне очень жаль, что так получилось.

Старший взял деньги и поклонился:

— Спасибо, друг. Мы все сделаем. Не беспокойся, мы не выдадим манейра Лоэна. Да хранит вас Кириат, Хозяйка Судеб!

Дальнейшее Лоэн помнил смутно: Йорэн вел его куда-то сквозь метель, полуэльф не сопротивлялся, ему самому не хотелось дольше оставаться в том доме. Они пришли к Рунару и поднялись в прежнюю комнату Лоэна. Йорэн сказал, что лучше ему лечь спать и постараться обо всем забыть. Юноша хотел возразить, что он никогда этого Аллаку не забудет, но у него уже не оставалось сил, и он последовал совету друга, рухнув в сон почти мгновенно.

На следующий день он с трудом открыл глаза. Нахлынувшие воспоминания упали тяжелым грузом, убивая все чувства, кроме уныния. Лоэн медленно сел, голова кружилась, но ложиться обратно не хотелось. Дверь тихонько скрипнула — вошел Тириэл, старый слуга.

— Ты уже проснулся, молодой манейр?

— Здравствуй, Тириэл. Йорэн уже уехал?

— Да, манейр Йорэн ушел на рассвете, очень сожалел, что не успеет проститься с тобой, и оставил вот это, — Тириэл протянул сложенный вчетверо лист бумаги. Лоэн развернул его и прочел:

«Я должен идти, брат, но я вернусь, как и обещал. Мыслями я с тобой. Пусть все боги, сколько их ни есть, оберегают тебя!»

Последний привет друга согрел сердце, но и это чувство несло в себе нотку горечи, ведь он даже не успел попрощаться с ним лично.

— Хозяин просил никуда не уходить и ждать его, — добавил Тириэл.

Рунар вернулся только под вечер. Войдя в комнату Лоэна, он тяжело опустился в кресло и перевел дух.

— Уф-ф… Давненько не приходилось мне столько говорить! — он укоризненно взглянул на воспитанника. — Лоэн, Лоэн, почему ты мне раньше ничего не сказал? Вчерашней трагедии можно было бы избежать, если бы я знал обо всем с самого начала! Я же предупреждал тебя, что не стоит высовываться. Вот закончишь учебу — станешь более свободным в своих действиях. Особенно если уедешь подальше от столицы. Там нравы у людей более простые, а у Светлого Совета меньше власти.

— Но ведь люди страдают уже сейчас! — вскинулся Лоэн. — Каждая смерть будет на моей совести, если я буду действовать по правилам, зная, что, нарушив их, мог бы помочь.

Рунар только покачал головой.

Не выдержав повисшего молчания, Лоэн виновато понурился.

— Прости, учитель. Я не думал…

— Оно и видно! — Рунар сурово сдвинул брови, но продолжил уже мягче: — Я понимаю, молодости свойственно бросаться в бой с каждой несправедливостью. Ты не мог оставаться в стороне, но ты сунул палку в муравейник, и теперь даже многомудрая Кириат не возьмется предсказывать дальнейшие события. Аллак будет молчать: у меня нашлось чем припугнуть эту жирную свинью, не говоря уж о его помощничках, так что Измиер ничего не узнает… пока. Хорошо, Йорэн был с тобой: он вовремя обратился ко мне, и я сумел вмешаться.

— Учитель, как мне благодарить тебя? Я так виноват…

— Отнюдь, мой мальчик. Ты все делал правильно; другое дело, для того чтобы изменить существующий порядок, одних твоих сил недостаточно. Дня два или три поживешь у меня, пусть все уляжется; потом пойдешь к Энероту, поможешь ему с учебными пособиями. А там посмотрим.

Магистр лингвистики с радостью согласился поработать с бывшим учеником, да и Лоэну было необходимо успокоиться, привести в порядок мысли. Время шло, и до возвращения Йорэна осталось совсем немного. Лоэн воспрял духом: вернется друг, и все наладится…

Он сидел в кабинете Энерота, разбирал бумаги, когда вошел Тириэл. Выглядел слуга неважно: растрепанный, взбудораженный.

— Манейр, — его взгляд не задерживался подолгу на одном месте, как и его руки, словно он не знал, куда их деть. — Молодой манейр, мой хозяин, манейр Рунар…

— Что с ним?!

— Он мертв!

— Где он? — Лоэн спросил это уже от двери. Не чуя под собой ног, с замирающим сердцем, он пересек двор Академии и вихрем ворвался к Рунару.

Ректор лежал на кровати и выглядел спящим. Рядом стояло несколько магистров. Похоже, Лоэну единственному из студентов сообщили о случившемся, иначе здесь собралась бы целая толпа.

Юноша с трудом протиснулся к кровати, не замечая магистров. Препятствовать ему никто не стал.

— Учитель! — он упал на колени, схватил безжизненную руку Рунара и прижал ее к груди. Все поплыло перед глазами; он почувствовал, что плачет — впервые за долгие годы. Маг заменил ему родителей, семью, он любил Лоэна как родного сына, помогал, поддерживал, утешал…

— Учитель… учитель… почему? — он перевел взгляд на окружающих. — Как он… — и замолчал на полуслове. На груди запульсировал, нагреваясь, кулон. Накатила знакомая слабость. Пустота? Здесь был кто-то из?.. Рунар так и не сказал ему, кто мог стоять за тем давним нападением. Что это за люди, если они решились связаться с подобной силой? Да и люди ли это вообще? Но если они справились с Рунаром, если они настолько близко и так могущественны…

Голова кружилась все сильнее. Две мысли занимали его разум, сменяя друг друга, вертелись в бешеном круговороте: «Я теперь совсем один!» и «Что будет дальше?»

Рунара похоронили. Измиер объявил, что достойный маг скончался от разрыва сердца и все члены Светлого Совета безмерно опечалены, но Лоэн чувствовал прохладу в его голосе. В толпе шептались — мол, происки Ультуны, иные называли имена каких-то вельмож, которым Рунар мог перейти дорогу. Словом, мало кто верил в естественную смерть, но Лоэна это ничуть не утешало. Он с ненавистью смотрел на окружающих, и ему хотелось вызвать ураган, который разметал бы всю эту алчную бесчувственную толпу, как сухие листья. Со смертью Рунара будто рухнули защитные барьеры, охранявшие его воспитанника, и Лоэн ощущал, как вокруг сжимается кольцо опасности.

Повинуясь странному предчувствию, в ночь накануне похорон он сложил наиболее ценные из книг Рунара в сундук и закопал в углу двора Академии. «Вот вам! — мстительно подумал он. — Даже если меня убьют, магические секреты учителя вам не достанутся!» Остаток ночи он провел в тени храма Трех Богов на главной площади Виарена: прижимаясь пылающим лбом к холодному камню, он не молился, не плакал, лишь беззвучно повторял про себя строфы одного амдарского стихотворения — сам не зная, к кому обращается: к отцу, к его народу, к древней стихии Энергии, создавшей амдаров? Богов Зеленых Равнин не существует, это ему еще в детстве объяснила Филлит; так что же Стихии и мать Кириат, по легенде, вместе сотворившие этот мир, не помогли, не уберегли?