Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко

под давлением общественного мнения, неудовольствия среди достаточно широкого круга родственников, друзей и знакомых, информированных женами декабристов.

"Женский фермент" сыграл огромную роль в каторжной жизни декабристов, как бы цементировал, сплачивал узников. Естественно, что роль женщин возрастала с появлением семейных очагов, а затем и первых "каторжных" детей, которые считались воспитанниками всей колонии.

Как известно из воспоминаний декабристов и исследований ученых, духовная жизнь "каторжной академии" была весьма интенсивной. И женщины принимали в ней активное участие. "Явилась мода читать в их присутствии при собрании близкого кружка, образовавшегося вокруг каждого женского семейства, литературные произведения де слишком серьезного содержания, и то была самая цветущая нора стихотворений, повестей, рассказов и мемуаров"57.

Женщины воодушевляли мужчин на творчество, и в этом их немалая заслуга перед историей. Так, Николай Бестужев посвятил Александре Муравьевой рассказ "Шлиссельбургская крепость". По ее же настоянию он написал воспоминания о К. Ф. Рылееве. Поэтическая муза немало обязана и Марии Волконской...

Конечно, к "серьезным занятиям" (историей, физикой, фортификацией и т. д.) женщины не допускались. Да они и не были к этому подготовлены. Но, вне сомнения, все дискуссии, не прекращавшиеся в среде ссыльных революционеров, оценки прошлого не могли не задеть "соузниц". В связи с этим вполне уместно сказать об участии женщин в идейных спорах, о причастности их к идеологии декабризма. Академик М. В. Нечкина считала, что "жены вникали в причины ссылки мужей и в суждении о них становились на их сторону"58.

Вне сомнения, женщины, мало осведомленные о прошлой идейной жизни собственных мужей, на каторге значительно приблизились к ней. Разделяя участь революционеров, отмечая каждый год вместе с ними "святой день 14 декабря", они становились их соучастницами. "Вообрази, как они мне близки,- писала М. К. Юшневская из Петровского завода брату мужа,- живем в одной тюрьме, терпим одинаковую участь и тешим друг друга воспоминаниями о милых любезных родных наших"59. Ей вторила П. Е. Анненкова: "Все было общее-печали и радости, все разделялось, во всем друг другу сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала переносить неприятности и заставляла забывать многое"60.

Долгие годы, проведенные вместе с мужьями в заточении, стали для женщин трудной, но хорошей школой, не только обогатившей их житейским опытом, но и развившей в них чувство активного гражданского протеста.

В марте 1841 г. внезапно, среди ночи арестовали и увезли в самую страшную Акатуйскую тюрьму Михаила Лунина, продолжавшего и в Сибири "действия наступательные" против властей. Событие это было чрезвычайным и по исключительности и по предполагаемым последствиям. Естественно, что оно вызвало волнения, страхи, опасения среди каторжан, тем более что многие товарищи Лунина по изгнанию читали, хранили его противоправительственные сочинения, а некоторые помогали их создавать61. Однако все это не помешало М. Волконской принять самое горячее участие в проводах арестованного товарища мужа: в окрестностях Иркутска, в стороне от почтовой дороги, она встретила кибитку, увозившую Лунина, чтоб надеть на арестанта теплое пальто с зашитыми в него ассигнациями... Волконские нашли пути для тайных сношений с Луниным, изолированным от внешнего мира. Мария Николаевна с немалым риском отправляла ему книги, "шоколад для груди" и "под видом лекарств - чернила в виде порошка, а в нем несколько стальных перьев, так как у него все было отнято"62.

Тайная переписка продолжалась до смерти М. Лунина в 1845 г. "Ваши письма, сударыня,- писал он Волконской,- возбуждают мою бодрость и скрашивают суровые лишения моего заключения. Я Вас люблю так же, как и мою сестру. У нас считается заслугою быть в сношениях с противником власти"63. После трагической гибели декабриста Екатерина Уварова и Мария Волконская сделали все, чтобы сохранить память о нем: сберегли его антиправительственные сочинения, поставили на могиле в Акатуе памятник, который стоит и поныне.

Екатерине Сергеевне Уваровой (1791-1868 гг.) - сестре Михаила Лунина - принадлежит особое место среди женщин-декабристок: в своих действиях она перешла от исполнения личного долга к более активным формам борьбы64. "Ты моя сестра и, следовательно, так же как и я, не подвержена чувству страха... Меньше слов, больше дела",- писал ей Лунин, пересылая знаменитые "Письма из Сибири". Ей же отправил он "Взгляд на русское тайное общество" и "Разбор донесения Следственной комиссии", стоившие, в конечном счете, революционеру головы65.

Екатерина Уварова принадлежала к высшему свету, общалась с "избранными". Однако изгнанный из общества брат остался для нее лучшим из людей. Она не уставала восторгаться им: "Сколько величия и божественного милосердия скрыто в твоем поучительном поведении... Великий бог! Какими мелкими кажемся мы здесь, позволяя себе жаловаться, роптать на упадок духа, ставший обычным, в то время как ты несешь свою судьбу с мужеством... мужеством более редким и достойным, чем то, что позволяет пренебрегать смертью на полях сражений..." Она восхищалась письмами брата: "Я их читаю и перечитываю, я их истолковываю"66.

Е. Ф. Муравьева посылала целые обозы в Сибирь с продовольствием, вещами, книгами для сыновей Никиты и Александра. Уварова не отставала от нее. Генерал-губернатор Восточной Сибири С. Б. Броневский сообщал в Петербург: "Почтенные, исполненные родственной нежности и доброты госпожи Муравьева и Уварова сильно заботятся предупреждать всякие нужды Муравьевых и Лунина". Собравшись вместе, племянница и тетка беспрерывно говорили о Сибири и "дорогих объектах" своей любви, "не боясь наскучить одна другой"68.

Когда непокорному декабристу уже на поселении запретили официальную переписку с сестрой, он нашел другие пути для общения с нею. С тайной оказией Екатерине Сергеевне было доставлено следующее письмо от брата: "Ссылка. 15 сентября 1839 г. Дражайшая. Ты получишь две приложенные при сем тетради. Первая содержит письма первой серии, которые были задержаны, и несколько писем второй, которых, очевидно, ждет та же участь. Ты позаботишься пустить эти письма в обращение и размножить их в копиях. Их цель нарушить всеобщую апатию. Вторая тетрадь содержит "Краткий обзор Тайного общества". Эта рукопись, составленная мною с целью представить вопрос в его настоящем свете, должна быть напечатана за границей... Ты можешь отослать ее Николаю Тургеневу через его брата Александра или поручить ее какому-нибудь верному человеку из иностранцев... В обоих случаях прими необходимые предосторожности: не посвящай родных и друзей в тайну; сговаривайся только устно, с глазу на глаз, с людьми, внушающими полное доверие... Я надеюсь, что ты исполнишь мое желание, не поддаваясь влиянию детского страха, которому у нас подвержены мужчины более, чем женщины, и который делает тех и других подобными стаду баранов"69. На письме сохранилась помета Уваровой: "19 февраля. Москва. День моего приезда. Отвечено ночью