Рейтинговые книги
Читем онлайн Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 80
восприняла восстание декабристов 20-летняя женщина, выросшая в высокообразованной среде, воспитанная в духе свободомыслия, свойственного семье Раевских. С первых же слов повествования становится ясно, что брак Волконских не был заключен по любви. Однако самого Волконского Мария Николаевна называла "достойнейшим и благороднейшим из людей". С таким же почтением она писала и о единомышленниках мужа. Неоднократно подчеркивала она полнейшую бескорыстность, идеализм движения декабристов, что произвело на нее сильнейшее впечатление. "Действительно,- писала Волконская,- если даже смотреть на убеждения декабристов как на безумие и политический бред, все же справедливость требует признать, что тот, кто жертвует жизнью за свои убеждения, не может не заслуживать уважения соотечественников. Кто кладет голову свою на плаху за свои убеждения, тот истинно любит отечество, хотя, может быть, и преждевременно затеял дело свое"91. Как на истинного патриота, героя, а не просто страдальца смотрела Мария Николаевна на осужденного мужа. И вера в него сделала непоколебимым ее решение следовать за ним в Сибирь.

В записках Волконской нет эффектных мест, зато есть масса живых эпизодов и деталей, весьма метко схваченных. Весь ее рассказ поражает искренностью и правдивостью. Этим, вероятно, и объясняется исключительная популярность и известность ее мемуаров. Работая над поэмой о декабристках, Н. А. Некрасов попросил Михаила Волконского92 познакомить его с воспоминаниями матери, написанными по-французски. Волконский переводил их "с листа" (Некрасов не знал французского языка), а поэт, слушая его, вскакивал с места, закрывал лицо руками...

Через много лет, уже в начале нашего века, старая женщина, близкий друг, корреспондент и помощник А. И. Герцена по Вольной печати Мария Каспаровна Рейхель испытывала подобные же чувства, читая записки М. Н. Волконской. В письме Е. С. Некрасовой она писала: "Мой Алекс (сын.-Э. П.) подарил мне книгу: записки княг. Волконской. Можете представить, как меня это волнует еще теперь после такой давности"93.

Мария Волконская писала свои записки специально для сына. Он же, к 1904 г. ставший весьма преуспевающим чиновником, не без колебаний взялся за издание воспоминаний матери. Однако записки, впервые появившиеся в печати в 1904 г. на французском языке, имели такой успех, что через два года издание пришлось повторить. И в дальнейшем - вплоть до наших дней - они переиздавались неоднократно94. Существует ли лучшая оценка написанного?

Возвращение декабристов из Сибири резко усилило общественный интерес к первым русским революционерам. Энтузиасты начали энергичные поиски и сбор материалов о них. Именно тогда один из активных собирателей декабристских материалов - будущий издатель "Русской старины" М. И. Семевский предложил Полине Анненковой написать воспоминания. В то время Анненковы жили в Нижнем Новгороде. Полина Егоровна была уже видной дамой местного общества, помимо светских обязанностей на ней по-прежнему лежали нелегкие семейные дела, но это не помешало ей с большим энтузиазмом откликнуться на предложение Семевского.

Поскольку Анненкова так и не освоила русский язык, она диктовала воспоминания дочери Ольге по-французски, та их записывала, переводя на русский. Так появились еще одни декабристские мемуары. М. И. Семевский опубликовал их в "Русской старине" в 1886 г., уже после смерти Полины Егоровны (как и супруг, она скончалась в Нижнем Новгороде). Публикацию тормозил зять Анненковых-генерал-майор Иванов, который, как мы помним, когда-то в молодые годы, будучи в меньших чинах, не побоялся приютить в своем доме ссыльного Ф. М. Достоевского... В дальнейшем "Воспоминания Полины Анненковой" неоднократно издавались отдельной книгой95.

В отличие от Марии Волконской Полина Анненкова начала свой рассказ с детства, проведенного во Франции. В Сибирь она приехала еще под именем мадемуазель Поль Гебль, будучи невестой, точнее, гражданской женой Ивана Анненкова. Очень живо, с колоритными подробностями мемуаристка описала, с каким трудом ей удалось, "припадая к стопам" монарха, испросить, "как милости, разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга": "Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание"96. Слова эти были правдой. Молодая женщина отказалась от своей родины, независимой жизни и всю себя отдала любимому мужу, семье. Именно в этом она увидела смысл своего существования. Полина Егоровна внесла в безрадостные будни мужа много света, веселья и добра. Живая, подвижная, привычная к труду, она хлопотала с утра до вечера, расточая ласки и заботу всем окружающим и не теряя при этом врожденного изящества и веселья.

Воспоминания Анненковой, к сожалению оборванные на переезде в Петровский завод, при первом же появлении были замечены критикой и оценены как любопытный памятник мемуарной литературы: "Для истории декабристов они, правда, дают весьма мало нового, но интересны благодаря самой личности Анненковой и яркими картинками частной жизни того времени... Свежей, молодой жизнью веет от этих мемуаров, продиктованных шестидесятилетней старухой"97.

В 1826 г. Полина Гебль вернула к жизни декабриста Анненкова, оказавшегося после ареста в тяжелом психическом состоянии. В написанных ею воспоминаниях он и его товарищи прожили вторую жизнь, воссозданную талантом мемуаристки, и предстали как люди новой культуры, новой нравственности, во многом предвосхитившей передовые понятия будущих поколений.

В 1843 г. в Париже вышла книга маркиза А. де Кюстина "Россия в 1839 году", вызвавшая возмущение и отпор в официальной российской печати. А. И. Герцен, уже тогда ощущавший себя наследником декабристов, реагировал на нее совсем по-другому: "Читал I том Кюстина,- записал он в дневнике за ноябрь 1843 г.- Книга эта действует на меня, как пытка, как камень, приваленный к груди; я не смотрю на его промахи, основа воззрения верна, и это страшное общество, и эта страна - Россия. Его взгляд оскорбительно много видит"98.

В числе прочих беззаконий заезжий иностранец обнародовал "печальную историю" жены декабриста Трубецкого (в связи с одним из эпизодов сибирского изгнания), заключив ее словами: "Читайте и краснейте! Да, краснейте, потому что всякий, кто не протестует изо всех сил против режима, делающего возможными подобные факты, является до известной степени его соучастником и соумышленником"99.

Декабристкам не надо было краснеть. Они протестовали. Формой их протеста было добровольное изгнание в Сибирь. Их подвиг оценили уже современники. Так, П. А. Вяземский писал: "Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории"100. Мнение современников поддержали лучшие представители следующего поколения: Герцен, Шевченко, Некрасов, Достоевский, Толстой...

"Богатырской темой" назвал подвиг декабристок Тарас Шевченко101. Эту тему развил поэт-демократ Николай Некрасов102. Его поэма произвела большое впечатление на читающую публику. "На праздники взял себе кипу журналов и вчера прочел Некрасова о Волконской. Мастерски написано!" - восклицал ученый и общественный деятель, поборник женской эмансипации А. Е. Викторов103. Но дело было не только

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 80
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко бесплатно.
Похожие на Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер - Элеонора Александровна Павлюченко книги

Оставить комментарий