Шрамы и песни (ЛП) - Кристина Золендз

С тихим смешком, вырвавшимся из моего рта, я подорвался, обхватил ее за талию и перетянул через спинку дивана прямо в свои объятия. Грейс тихонько вскрикнула, и я прижал ладонь к ее губам. В полумраке наши взгляды сосредоточились на глазах друг друга, дожидаясь действий.

Я почувствовал, как под моей ладонью ускорилось ее дыхание, и медленно отвел пальцы от ее губ и нежно погладил ее подбородок и шею. Ее губы приоткрылись в ожидании, руки крепко сжали мою футболку. Одним быстрым движением я перевернул ее на спину и большим пальцем провел по ее нижней губе. Я прижался к ней, когда ее пальцы поглаживали меня. Я чуть не умер, когда ее колени сжали мои бедра, а длинные гладкие ножки обхватили меня.

— Грейс Тейлор, сейчас я тебя поцелую, а ты не сбежишь, потому что на этот раз у тебя не будет оправданий. А после ты поднимешься наверх, ляжешь в кровать, и единственное, вокруг чего будут кружиться твои мысли, — это мои чертовы губы на твоих, и все. Ни о незнакомцах, желающих навредить тебе или угостить выпивкой, ни Райане, ни Такере и даже не об Итане. И клянусь тебе, Грейс, ты не будешь думать ни о ком и ни о чем, пока сюда не вернутся мои губы. И только мои.

Нависнув над ней, ее дыхание ускорилось, а губы изогнулись в улыбке, после чего она обняла меня за затылок, а я набросился на ее губы. Наши губы двигались в унисон, медленно и просяще. Когда я углубил поцелуй, с ее губ сорвался тихий стон.

Она вцепилась в низ моей футболки, отчаянно срывая ту через мою голову. Наши губы оторвались друг от друга на секунду, из моей груди вырвался низкий рык, и, избавившись от футболки, я снова прижался к ее губам. Боже, я хотел ее. Я прижался к ней бедрами, и с ее губ сорвался греховно сладкий стон. Мне хотелось услышать, как она простонет мое имя. Ладони горели от желания сорвать с пижамы пуговицы, чтобы глубоко погрузиться в нее. Весь остаток ночи мне хотелось провести, поклоняясь ее телу своим языком, испробовать каждый сантиметр ее шелковистой плоти.

Я растворился в ее губах, в объятиях ее ног, в тихих стонах, срывающихся с ее припухших влажных губ, в дрожи, которая сотрясала ее тело. Господи, мне понравилось ощущать под собой ее метания: мне хотелось заставить ее тело сильнее дрожать.

Теперь я мог. Я мог любить и поклоняться ей. Мог целовать ее и ощущать ее вкус. Я мог полностью заполучить ее, потому что теперь был человеком. И больше не будет никаких наказаний.

Мои пальцы рисовали круги на ее коже. Ее губы плавно скользили по моим, от каждого легкого касания моего языка, она терлась об меня. Я полизывал и целовал линию ее челюсти, ее шею. Она застонала, когда я задрал ее футболку и обхватил ртом напряженный сосок.

Ее пальцы медленно опустились по моей груди, по животу и забрались под пояс штанов. Ее теплая ладошка обхватила и скользнула вверх и вниз по напряженной плоти.

— Боже, Грейс. — Мой голос сорвался. Я знал, что пора останавливаться, пока все не зашло слишком далеко. Но, черт, как же приятно было ощущать ее ладони, скользящие вверх и вниз по моему члену. Проклятье, мне не хотелось останавливаться. Мне хотелось испытать, каково будет оказаться внутри нее. Я прикусил сосок, и с ее губ слетел дьявольски сексуальный стон, от которого я стал еще тверже. Да что со мной такое? Я крепко зажмурился и мысленно обматерил себя. И куда делась вся моя выдержка?

Я схватил ее руку и неохотно вытащил у себя из штанов. Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, задыхаясь, ее красивые глаза смотрели вопрошающе.

— Возвращайся наверх, Грей, и ложись спать, — прихрипел я.

Она улыбнулась и прикусила нижнюю губу.

— Я чертовски уверена, что не хочу это делать, Шейн.

Я осторожно вжался в нее бедрами, в последний раз, и уперся предплечьями по бокам от ее головы. Я наклонился и куснул ее губы, потом ухватил ее и посадил нас обоих, ее ноги обхватывали меня.

— Грейс, — прошептал я, поглаживая ее влажные губы. — Прямо сейчас мне так сильно хочется оказаться внутри тебя. Но когда это случится, я хочу, чтобы ты кричала мое чертово имя и вонзала ногти мне в спину. А здесь это невозможно.

— Теперь я точно не усну, — хихикнула она.

— Малышка, после такого мне неделю придется принимать холодный душ, — поддразнил я.

— Знаешь, с тех пор как мы встретились, я заметила, что не так уж он и помогает, — сказала она, вставая и поправляя свою футболку.

— Помни нынешний вечер... ибо с него начинается вечность, — прошептал я, рассматривая, как бледный лунный свет, падая в окно, касается ее кожи.

— Данте Алигьери, Шейн? — хихикнула она, идя к лестнице.

— Заткнись и иди спать, Грейс.

Дойдя до первой ступеньки, она еще раз обернулась ко мне. Боже, никого прекраснее нее я не видел. Она коснулась своих губ, улыбнулась и пошла вверх по лестнице.

— Нашел я ту, кого любит душа моя: держал б ее и не отпускал... Песни Соломона44, Грейс, — прошептал я в темноту.

Глава 24

Чистый хаос — вот на что утром был похож дом семьи Росси. Мы с Коннером сидели и ежились за столом для завтрака, когда на всю громкость орала музыка, заглянули соседи и про еду забыли. И чем ближе прижалось время обеда, тем безумнее становилась обстановка. А к самому обеду мы вчетвером отчаянно жаждали вырваться из этого безумного и адского домика. Но тем не менее, единственное, на чем я действительно мог сосредоточиться, — Грейс.

Я зажал ее в углу рядом со спальней Леа и жарко зашептал ей на ухо:

— Какие планы на оставшуюся часть дня?

— Никаких, — прошептала она, скользя ладонями вверх по моим предплечьям.

— Это хорошо. Я хочу провести остаток дня с тобой. Может, поужинаем? — спросил я.

— С удовольствием, — пискнула она. — Я, эм, собиралась поехать обратно на байке, а джип оставить здесь. У тебя настроение для поездки на байке или предпочитаешь возвращаться на поезде вместе с Леа и Коннером?

Я коснулся ее щеки и аккуратно убрал выбившуюся прядку волос за ухо.

— Я ни за что не упущу возможности всю дорогу до Манхэттена находиться у тебя между ног.

Ее зрачки расширились.

— Эм, ладно. Тогда я готова.

Я прижался к ее теплому телу и глубоко поцеловал. Жестко вдавился ей в бедра, подхватывая ее ноги, чтобы она обхватила меня ими, пока я вжимал ее в дверь. Пульсирующая жажда войти в ее тело переросла в одержимость. Я забрался пальцами под ткань ее спортивных штанов и обхватил ее руками под попку, не давая ей сдвинуться с места.

Она наградила меня глухим стоном.

— О, Шейн.