Шрамы и песни (ЛП) - Кристина Золендз

Желая подобраться ближе к океану, я свернул на набережную и проехал несколько миль к старому деревянному пирсу. Потом оставалось только остановиться и пересесть вместе с ней на песок, так что я припарковался и помог ей слезть, затем молча взял ее за руку и потянул на пляж, по песку, прямо к холодным волнам, разбивающимся о берег.

Я уселся на песок и мягко потянул ее вниз, к себе. Прикосновение наших рук длилось дольше, чем было необходимо, никто ничего не говорил. Мы просто тихо смотрели на мерцающие воды Атлантики, наслаждаясь пламенем, охватившим наши руки.

Я осторожно притянул ее ближе, усаживая к себе на колени так, что ее ноги лежали на моих. Отстраненный взгляд тенью упал на ее лицо, и она отвлеклась, уставившись себе на руки. Мне было интересно, о чем же она задумалась, что заставило ее выглядеть такой расстроенной. Осторожно коснувшись рукой ее подбородка, я вынудил ее посмотреть на меня. В животе запорхали бабочки, и сердце бешено забилось в груди. Я всматривался в ее лицо, пытаясь понять, будет ли поцелуй слишком поспешным для того рода отношений, которые она хотела иметь.

Под моим взглядом ее грудь вздымалась и опадала все быстрее. Я нежно провел кончиками пальцев от ее подбородка к шее и запустил руку в ее волосы. Пальцы были ледяными, и я знал, что их прикосновение к ее шее будет обжигающим. Я притянул ее лицо ближе, прижавшись к ней губами, и мы оба задыхались, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха. Затем я медленно отпрянул. Ее лицо омрачило выражение боли, и я понял, что выбрал верный вид поцелуя. Такой короткий, нежный поцелуй заставил нас тяжело дышать и жаждать большего. Я хотел, чтобы эта наша дружба развивалась медленно, потому что когда она перерастет в нечто большее, чем дружба, наши отношения станут быстрыми, настойчивыми, взрывными. Мне хотелось насладиться каждым моментом с Грейс.

Я откинулся на локти и усмехнулся.

— Так что ж это была за безумная беседа с родителями Леа?

Грейс поджала губы и тяжело вздохнула, качая головой. Разочарована, милая? Я чувствую твою боль. Она сползла с моих колен, а я сделал вид, что не заметил, но меня это чуть не убило. Проклиная меня себе под нос, она легла сбоку от меня, опираясь головой на руку.

— Просто забавная игра, когда ее мама задает нам неуместные вопросы. Кэролайн знает, что мы ее просто поддразниваем. Мы называем эту игру «Боже мой». Когда нам задают слишком личный вопрос, мы отвечаем на это каким-нибудь безумным бредом. Первый, кто заставит маму сказать «Боже мой», выигрывает. Обычно побеждает Леа. Ты же знаешь Леа, она всегда такая, иногда даже близко нельзя угадать, что вылетит у нее изо рта, — засмеялась она.

— Они заменили тебе родителей? — спросил я.

Ее взгляд потускнел, она посмотрела на океан.

— Да, после несчастного случая они забрали к себе Джейкоба, а потом и меня, после выписки из больницы. Мне было четырнадцать, а Джейку восемнадцать, но вскоре после смерти родителей он ушел из колледжа.

Я внимательно наблюдал за ней, думая, спросить ли ее еще о чем-нибудь. Мне хотелось узнать, что она скажет про своего бывшего парня, узнать, поняла ли она, что я был Шамсиилом. Откашлявшись, я глубоко вдохнул и просто спросил:

— Так что же случилось с тем твоим бывшим?

Она медленно обернулась, чтобы посмотреть на меня. Некоторое время она, вероятно, пыталась оценить мою искренность, задумавшись, прежде чем поспешно ответить:

— Я была идиоткой, — прошептала она, отводя взгляд. — Я любила его так сильно, что все и всё вокруг просто меркли рядом с ним. Но не в его природе было любить меня так же. Когда у него был шанс забрать меня с собой или остаться рядом со мной, он просто бросил меня.

Она решила, что я бросил ее здесь?

Я был в полном шоке. С чего вдруг она решила, что я бросил ее, притом, что ради нее я отказался от всего?

— Трудно поверить, что кто-то мог тебя бросить, Грейс. Ты все еще любишь его?

Сильный порыв зимнего ветра бросил волосы ей в лицо.

— Навсегда и навеки, и даже больше вечности. Девушка никогда не забудет свой первый идеальный и такой невинный поцелуй. — Она глубоко вдохнула. — Жизнь разделила нас, забросив в разные места, Шейн. Я не виню его ни за малейшее решение. Он был тем, кто ввергал в трепет, и я знаю, что не заслужила его любви... просто... просто мне физически больно знать, что так долго я держалась за него, притом, что он никогда не смог бы быть со мной. Он решил уйти. Я знаю, таким образом он хотел подарить мне счастье, но сделал как раз наоборот.

— Этот парень был бОльшим козлом, чем я думал. — Я поежился. Надо заставить ее забыть об ангелах и просто влюбить в меня, в человека. Это все, что я мог ей сейчас предложить.

Она улыбнулась мне и легко покачала головой:

— Нет, просто нам действительно не суждено было быть вместе. Это были отношения типа Ромео и Джульетты. Нам было абсолютно противопоказано быть вместе.

Я наклонился к ней и прошептал на ухо:

— В запретном есть очарование, что делает его несказанно желанным.

— Марк Твен? Шейн, как из твоего рта могут вылетать такие цитаты, откуда ты их знаешь?

Губы задрожали от широкой улыбки.

— А откуда ты знаешь, кому принадлежат эти цитаты?

— Туше, — смеясь, ответила она.

Я наклонился еще ближе к ней, так, что мои губы теперь касались теплой кожи ее щеки.

— В тот миг, как я увидел вас впервые, моя душа взметнулась вам навстречу, — прошептал я.

— Шекспир. «Буря». — Она, дразня, оттолкнула мое лицо. — Слова не имеют власти над разумом без тонкого ужаса их правдивости. Эдгар Алан По.

— Знаешь, Грейс, ты — единственная девушка, которая даже не моргнув глазом, может составить мне конкуренцию.

Она прикрыла свои потрясающие глаза. Черт, мне хотелось наброситься на нее. Если я останусь на этом пляже еще хоть на чуть-чуть, то просто наброшусь и забудусь в ней. Тише: не дай ей понять, кем ты был!

Я чуть не пнул себя по яйцам из-за необходимости завершить разговор, но мне пришлось замолчать. Я не мог оставаться здесь наедине с ней, не касаясь ее так, как мне того хотелось, или рассказать то, чего мне так хотелось.

— Хочешь вернуться? Я слышал, что горячие красотки собирались вечером потанцевать... — Взяв за руку, я помог ей подняться, и мы пошли по песку обратно к мотоциклу, держась за руки.

— Значит, ты пошел гулять с горяченькой красоткой? Как ей повезло, — засмеялась она, забираясь на мотоцикл.

— Ага, ну, с ней все у нас безнадежно. В последний раз, когда я подкатил к ней с разговором, она сказала, что хочет, чтобы я относился к ней как к одному из своих дружков. И это очень печально, потому что она удивительна.