Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 2 - Николай Васильевич Сычев

т. д., то это представляется сначала просто вмешательством в эксплуататорские права капитала. Напротив, всякое регулирование так называемой работы на дому с самого начала выступает как прямое вторжение в сферу родительской власти, т. е. как такое действие, от которого деликатный английский парламент долгое время всячески отказывался с весьма эффективным содроганием. «Однако сила фактов заставила, наконец, признать, что крупная промышленность разрушает вместе с экономическим базисом старой семьи и соответствующего ему семейного труда и старые семейные отношения.»[559]

Именно это обстоятельство обусловило необходимость провозгласить право детей, призванного регулировать их взаимоотношения с работодателями. Ибо не злоупотребление родительской властью создало основу для прямой и косвенной эксплуатации незрелых рабочих сил капиталом, а наоборот, капиталистический способ эксплуатации уничтожил экономический базис, соответствующий родительской власти, превратив ее в злоупотребление. Поэтому как ни ужасно и ни отвратительно разложение старой семьи при капитализме, тем не менее только крупная промышленность, отводя решающую роль в общественном процессе производства, т. е. вне сферы домашнего очага, женщинам, подросткам и детям обоего пола, создает совершенно новую экономическую основу для высшей формы семьи и отношения между ее членами[560].

Как мы видели, необходимость превращения фабричного закона из закона исключительно для прядильных и ткацких фабрик, этих первообразований машинного производства, в общий закон всего общественного производства объективно вытекает из хода исторического развития крупной промышленности, оказавшей революционизирующее влияние на традиционный строй мануфактуры, ремесла и работы на дому. При этом «мануфактура постепенно превращается в фабрику, ремесло в мануфактуру, и, наконец, сферы ремесла и работы на дому в поразительно короткое время превращаются в жалкие трущобы, в которых капиталистическая эксплуатация свободно справляет свои чудовищные, бешеные оргии. Два обстоятельства играют, в конце концов, решающую роль: во-первых, постоянно повторяющийся опыт свидетельствует о том, что капитал, подпав под контроль государства только в некоторых пунктах общественной периферии, тем не менее вознаграждает себя в других пунктах; во-вторых, вопль самих капиталистов о равенстве условий конкуренции, т. е. о равных границах для эксплуатации труда»[561].

Подводя краткие итоги своего анализа, К. Маркс отмечал, что всеобщее развитие фабричного законодательства в Англии как средства физической и духовной защиты рабочего класса от чрезмерных притязаний капитала, с одной стороны, сделалось неизбежным в силу вышеуказанных причин; с другой стороны, делает всеобщим и ускоряет превращение раздробленных процессов труда, совершающихся в карликовом масштабе, в комбинированные процессы труда в крупном общественном масштабе, т. е. значительно ускоряет и делает по существу всеобщими концентрацию капитала и единовластие фабричного режима[562]. Но «вместе с материальными условиями и общественной комбинацией процесса производства оно приводит к созреванию противоречий и антагонизмов его капиталистической формы, а следовательно, в то же время и элементов для образования нового и моментов переворота старого общества»[563].

§ 10. Крупная промышленность и земледелие

Приступая к анализу данного вопроса, К. Маркс заметил, что революция, которую крупная промышленность вызывает в земледелии и в общественных отношениях, складывающихся между агентами земледельческого производства, может быть освещена лишь впоследствии. Поэтому, по его мнению, здесь будет вполне достаточно, предваряя дальнейшее изложение, указать только на некоторые ее результаты. Наиболее важными среди них являются следующие.

Во-первых, употребление машин в земледелии по большей части свободно от вредных физических последствий, которые оно приносит фабричному рабочему, но вместе с тем оно действует еще более интенсивнее, превращая сельскохозяйственных рабочих в «избыточных», и не встречая при этом какого-либо сопротивления, поскольку они рассредоточены на больших пространствах. Так, например, в некоторых графствах Англии площадь обрабатываемых земель за последние двадцать лет значительно увеличилась, между тем как сельское население за тот же самый период уменьшилось не только относительно, но и абсолютно. Напротив, «в Соединенных Штатах Северной Америки сельскохозяйственные машины замещают рабочих пока только потенциальных, т. е. они дают производителю возможность обрабатывать большую площадь, но не прогоняют фактически занятых рабочих»[564].

Во-вторых, в сфере земледелия крупная промышленность действует с наибольшей революционностью в том смысле, что она коренным образом уничтожает оплот старого (феодального) общества, «крестьянина», и выдвигает на его место наемного рабочего. Как и в промышленности, сюда приходит сознательное технологическое применение науки. Последнее разрушает здесь сложившийся в течение столетий рутинный и нерациональный способ производства. «Таким образом, потребность социального переворота и социальные противоположности становятся в деревне одинаковыми с городом.»[565]

В-третьих, капиталистический способ производства завершает разрыв той первоначальной связи земледелия и промышленности, имевшей место на более ранних стадиях развития последних. Однако он создает материальные предпосылки для нового, высшего синтеза – союза земледелия и промышленности на качественно иной основе их противоположно развивающихся форм. Ибо капиталистическое производство постоянно увеличивает перевес городского населения над сельским, которое это производство концентрирует в крупных городах и накопляет тем самым, с одной стороны, социальную силу движения общества вперед, а с другой стороны, препятствует рациональному обмену веществ между человеком и землей, т. е. возвращению почве ее составных частей, использованных человеком в форме жизненных средств (питания, одежды, и т. п.); иными словами, нарушает вечное естественное условие постоянного поддержания плодородия почвы. Поэтому «оно разрушает одновременно физическое здоровье городских рабочих и духовную жизнь сельских рабочих. Но, разрушая чисто стихийно сложившиеся условия этого обмена веществ, капиталистическое производство в то же время вынуждает восстанавливать его систематически в качестве закона, регулирующего общественное производство, и в форме, соответствующей полному развитию человека»[566].

В-четвертых, и в земледелии, и в мануфактуре. «капиталистическое преобразование процесса производства является в то же время источником мучений для производителей, средство труда – средством порабощения, эксплуатации и пауперизации рабочего, общественная комбинация процесса труда – организованным подавлением его индивидуальной жизнедеятельности, свободы и самостоятельности. Рассеяние сельских рабочих на больших пространствах сламывает силу их сопротивления, в то время как концентрация городских рабочих увеличивает эту силу»[567].

В-пятых, в современном земледелии, как и в современной городской промышленности, повышение производительной силы труда и подвижности рабочего достигаются ценой разрушения и истощения его рабочей силы. «Кроме того, всякий прогресс капиталистического земледелия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искусстве грабить и почву, всякий прогресс в повышении ее плодородия на данный срок есть в то же время прогресс в разрушении постоянных источников этого плодородия. Чем более известная страна, как, например, Соединенные Штаты Северной Америки, исходит от крупной промышленности как базиса своего развития, тем быстрее этот процесс разрушения. Капиталистическое производство, следовательно, развивает технику и комбинацию общественного процесса производства лишь таким путем, что оно подрывает в то же самое время источники всякого богатства: землю и рабочего»[568].

Раздел пятый

Производство абсолютной