Рейтинговые книги
Читем онлайн Княгиня Екатерина Дашкова - Нина Молева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 107

— Вот видите, у вас уже есть план действий. Вам одинаково знакомы и цель, и средства ее достижения. Если вы всем этим займетесь, княгиня, я буду спокойна за быстрое решение вопроса. Мне и так стыдно за его бесконечные оттяжки.

— Государыня, мне остается еще раз напомнить вашему величеству, что у меня нет ни привычки, ни навыка работать с подобными материалами. Вы переоцениваете мои возможности.

— Екатерина Романовна, вы слишком любите заставлять себя просить. Ваша скромность подчас начинает напоминать тщеславие. Постарайтесь справиться с этим недостатком и помните, я жду вас с проектом.

…Мне следовало бы чувствовать себя вполне счастливой. После стольких лет розни и неудовольствий государыня встречается со мной почти каждый день и охотно выслушивает мои соображения по академическим делам. Правда, приспешники ее величества давно стали делать намеки, что я неумеренно пользуюсь высоким вниманием и рискую вызвать скуку императрицы. Однако мне представляется это скорее голосом зависти, чем сочувствия. Во всяком случае, Вяземский не упускает случая оспорить мои распоряжения и поставить под сомнение каждую трату, в отношении которых я и так ввела самый строгий надзор. Но истина и подлинное благополучие государства никогда не волновали князя, всегда старавшегося прежде всего заслужить благоволение власть имущих. Легче было бы поверить князю Потемкину, но князь полностью поглощен делом присоединения к России Крыма, так что стало возможным объявить высочайшим манифестом присоединение Крыма и Кубанской области к нашей империи. Последний хан Шагин-Гирей отправлен в Воронеж. Крым переименован в Таврическую губернию. И главное — прекратились набеги крымцев на южные степи. В последнем разговоре государыня сказала, что по предположениям Великая и Малая Россия и часть Польши лишились за время с XV столетия до нынешнего 1783 года от трех до четырех миллионов населения, превращенного в большей своей части в рабов. Еще от дядюшки Михайлы Ларионовича я знала, что мамелюки в Константинополе предпочитали русских кормилиц и нянек и что вплоть до наших дней Венеция и Франция употребляли купленных на рынках Леванта русских как галерных рабов. Наконец-то наступил конец этому позорному небрежению наших государей к своему народу. Государыня справедливо почитала своим долгом отстоять права тех, кто по рождению или несчастному стечению обстоятельств оказывался жертвой набегов. И она почти сразу после издания манифеста стала думать о посещении вновь присоединенных земель, руководство которыми было передано князю Потемкину. Злые языки готовы усматривать в этом новый источник обогащения князя, но когда подобный разговор возник при императрице, она резко оборвала его, указав злопыхателю на редкие заслуги Григория Александровича и свое безграничное доверие к нему.

Предоставленная сама себе в совершенно новом и небезопасном по своим последствиям деле директорства, я постаралась сделать единственное, что было в моих силах, — поторопиться с первым наброском проекта Академии, стараясь доставить удовольствие государыне. Вспомнив разговоры с Дидро, я отдала предпочтение примеру Французской академии. Главным предметом мне представилось очищение и обогащение русского языка, утверждение общего употребления слов, свойственное русскому языку витийство и стихотворство. Средствами для достижения подобной цели я выбрала сочинение российской грамматики, российского словаря, риторики и правил стихосложения. Сдержанный отзыв о моих возможностях Н. И. Новикова в его «Опыте исторического словаря о российских писателях» тем не менее, оставлял за мной право судить о российской словесности и возможностях языка. Как написал этот книгоиздатель, «Дашкова, княгиня, Екатерина Романовна — двора ее императорского величества статс-дама и ордена святыя Екатерина кавалера, писала стихи; из них некоторые весьма изрядные напечатаны в ежемесячном сочинении «Невинное упражнение» 1763 года в Москве. В прочем она почитается за одну из ученых российских дам и любительницу свободных наук».

— Государыня, я в полном смятении!

— Почему же, княгиня?

— Я не представляла вашему величеству окончательного проекта Академии российской, но всего лишь предварительные заметки. В ответ же вам угодно было прислать мне ваше одобрение. Заметки превратились в окончательный текст устава, и к тому же вы подписали указ о моем назначении президентом. У меня достаточно доказательств несоразмерности подобной ответственности с моими возможностями, но ваше императорское величество даже не пожелали выслушать меня.

— Исключительно для того, чтобы не плодить ненужных разговоров. Вы знаете, что указ уже переслан в Сенат и, следовательно, тема разговора исчерпана. Лучше расскажите, какие следующие действия вы намерены предпринять. Конечно, это вопрос денег, но я не намерена скряжничать.

— О нет, ваше величество, в ассигнованиях потребности не будет. Я выискала необходимые средства в бюджете Академии наук. Дело только за покупкой дома, где могла бы разместиться Академия со всем необходимым штатом.

— За домом дело не станет. Но скажите, княгиня, откуда у вас могли появиться деньги на новую институцию?

— Ничего чудесного здесь нет, ваше величество. Это те самые пять тысяч рублей, которые вы изволили ежегодно выдавать из своей шкатулки на переводы классических произведений на русский язык.

— Но я вовсе не хочу, чтобы эти переводы прекращались!

— Они и будут производиться, государыня. Ими займутся ученики Академии наук под руководством русских профессоров. Тем самым будут достигнуты две цели: ученики получат разумные и полезные учебные задания, а деньги вашего величества истратятся с пользой. До сих пор, как мне удалось уразуметь из ведомостей, они рассматривались директорами как предназначенные для собственного кармана: отчета в них никто никогда не отдавал.

— А вы говорили, что я сделала неудачный выбор директора, Катерина Романовна.

— Но эти мои действия не имеют никакого отношения собственно к науке. Это скорее хозяйственные распоряжения.

— Способствующие благу российской науки, не правда ли?

— Может быть, государыня. Но тем не менее завести речь о деньгах мне все же придется.

— Но это же естественно.

— И да, и нет. Дело в том, что в Парижской академии существуют жетоны, которые получают члены Академии за участие в ее заседаниях. Мне кажется такая практика очень разумной. И еще потребуется несколько медалей для наград. Я еще не составляла сметы на академический штат, и пока мне трудно сказать, удастся выделить средства на награды или нет.

— Но не ломайте же себе головы над подобными мелочами. Это уже слишком!

— Государыня, тем не менее, думаю, вам небесполезно знать, что намеченный штат должен состоять из двух секретарей, двух переводчиков, казначея и четырех сторожей — для топки и уборки здания. На них потребуется три тысячи триста рублей. Остальные тысячу семьсот я предназначаю на покупку дров, бумаги и книг.

— И вы хотите на такие гроши основать библиотеку?

— Нет-нет, государыня, это будут только ежегодные прибавления. В качестве основной библиотеки я предназначаю мою собственную. Она достаточно обширна и тщательно подобрана.

— В таком случае давайте сразу же решим все вопросы. Если я стану выдавать ежегодно тысячу двести пятьдесят рублей на жетоны и медали, этого будет достаточно?

— Вполне, ваше величество.

— Что ж, будем считать, что наше новое платье застегнуто на последнюю пуговицу. Не так ли, княгиня?

— Вот и Романа Ларионыча не стало. Какой год, какой страшный год, мой друг!

— На все Господня воля, Иван Ларионыч. Всевышнему виднее, чей век продлить, чей укоротить, да и пожил братец твой немало. На семьдесят шестом году убраться — не всякому такой век дан. На шестнадцать лет братца Михайлу Ларионыча пережил, а старше-то всего на семь годков.

— Да если так сказать, сколько уж родни-то нашей воронцовской ушло. Сестрица Марья Ларионовна двадцати восьми годков от нас ушла, в шестьдесят пятом году, поди.

— Племянница Аннет и того не прожила. Что ж ей, голубушке, всего-то двадцать шесть годков набежало. Графиня Анна Карловна как по дочке убивалась.

— Тут ты меня, Иван Ларионыч, никогда не убедишь. Жалеть каждого человека надобно, а то, что с мужем путем жить не стала, того тоже со счетов не сбросишь. Чем ей плох-то был Александр Сергеевич? Собой не так чтоб хорош, так с лица не воду пьют. Ростом, вишь, не вышел. Так на то пословица есть: мал золотник, да дорог. И богат свыше меры, и при дворе принят, и должности одна за другой почетные. Ведь больше всего покойница племянненка балы любила. Только бы и красоваться при дворе, ан нет, разводу потребовала. Да где такое видано!

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 107
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Княгиня Екатерина Дашкова - Нина Молева бесплатно.
Похожие на Княгиня Екатерина Дашкова - Нина Молева книги

Оставить комментарий