Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

Пьер не разговаривал с капитаном, и сэр Джон был на удивление молчалив, пока они не миновали пристойным шагом шеренги солдат с горящими факелами, маршировавших перед императорским дворцом. При въезде в длинный темный туннель улицы, ведущей от площади в нижнюю часть города, Пьер пришпорил коня каблуками, и хорошо обученное животное перешло на рысь.

— Вы спешите, Пьер? — спросил сэр Джон. Он освободил саблю в ножнах.

— Конечно.

— Я думаю, вам надо спешить. — У капитана были шпоры, и он пустил коня галопом. Пьер следовал за ним по туннелю. Они промчались по темному узкому крутому спуску и запутанным маленьким аллеям нижней части города. Ворота внутренней стены были открыты, ярко освещены и полны стражников. Греки увидели скачущих франков на хорошо знакомых конях и пропустили их с самодовольными насмешками над глупыми жителями Запада, которые, очевидно, выпили и затеяли гонки до берега.

В запруженном толпами людей районе между внутренними и прибрежными стенами ночью царило почти такое же оживление, как днем, хотя было гораздо темнее. Они придержали лошадей, чтобы никого не сбить, и Джастин прошептал:

— Не хочу показаться назойливым, ревизор Питер, но не соблаговолите ли вы объяснить простодушному итальянцу, зачем вы в один прекрасный день спасли мне жизнь, чтобы теперь ввергнуть ее в смертельную опасность, стащив судовые бумаги из-под самого носа Паши Оглы и его ужасного евнуха? Вы представляете, что бы с нами было, если бы вас поймали? У меня возникло желание сегодня же вечером отплыть во Францию. Вы не знаете Трапезунд, Пьер!

Пьер взял капитана за локоть.

— Мой благородный друг, — еле слышно ответил он, — посмотрите вокруг. Французский язык не защищает от ушей толпы. Кто знает, откуда они и на каких языках говорят?

Склады и торговые здания были закрыты и тщательно охранялись солдатами с пиками, саблями и арбалетами, большинство из них были с фонарями. Но многие таверны продолжали заниматься своим процветающим бизнесом. Западные моряки, закончившие дневную работу, хорошо вооруженные и не желающие спать, бродили по многоязычным улицам и спорили, в какой из таверн самое дешевое вино и самая миловидная прислуга. Армянские коробейники в длинных восточных халатах продавали кружева, шали и конфеты европейцам, которые часто по ошибке принимали своих христианских собратьев за язычников-турок. Это было неудивительно, потому что вокруг было полно турок: некоторые из них являлись процветающими торговцами, другие служили гидами у персов, которых здесь тоже было немало. Они приводили свои караваны через горы на равнины Трапезунда. Жившие по соседству турки знали каждую конную тропу в империи — факт, который очень беспокоил императора Иоанна, хотя другой Великий Комнин, Давид, нисколько не переживал по этому поводу.

От генуэзского замка с одной стороны побережья до венецианского замка с другой стороны звучали десятки христианских и языческих наречий, на которых говорили сотни людей, в основном, добродушных и молодых, располагавших временем для прогулок по чужеземной столице. Некоторые из них пили слишком много вина. Многие франки, как люди Востока называли всех европейцев, вдали от дома, впервые за долгие недели оказавшись на берегу, нетерпеливо спешили из одной таверны в другую, надеясь, что там их ждет неуловимая удача при игре в кости или одна из прекрасных девушек-рабынь, которые часто предлагались в качестве приза в нечестных азартных играх. Никто никогда не получал девушку, но чтобы создать видимость, какой-нибудь грек или франк иногда вытягивал счастливый билет, ему вручали смущенную красавицу и он уводил ее под завистливые и одобрительные крики толпы. Но он доходил с ней только до потайной двери за углом, где получал вознаграждение за услугу, а девушка вновь становилась призом в другой игре следующей ночью.

Коробейник, говоривший на диалекте, который поразительно напоминал болгарский язык Оглы, протянул чашу кислого козьего молока, вероятно, предлагая сэру Джону купить ее. При этом он произносил слово «йогурт», которое могло быть названием напитка. Джастин отстранил человека ножнами сабли. Запах был ужасающий.

— Вы правы, Пьер.

Пьер снова прошептал:

— Я еду на «Леди», сэр Джон. Но я не хочу, чтобы меня видели на борту. Я собираюсь пробыть там лишь минуту-другую. Я хочу прочитать эту записку, носить ее с собой слишком опасно. Затем мне многое нужно рассказать вам, сэр.

— Я верю вам, юноша.

— Возможно, за нами будут следить, сэр Джон.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Мне не терпится поговорить с вами, тогда я смогу лучше помочь вам. Признаюсь, что меня озадачили ваши действия. Поблизости от судна есть спокойная гостиница, которая по-гречески называется «Прекрасной гаванью». Я могу подождать вас там.

— Если бы вы были легкомысленным франком с похищенным письмом, вы бы пошли сразу в такое спокойное респектабельное место, сэр Джон?

— Конечно, нет. Я буду ждать вас в «Звезде Востока», Пьер. Это самая большая, шумная и веселая таверна в городе. — Он засмеялся. — Там есть маленькие столики рядом с платформой, на которой иногда исполняются экзотические танцы. Если кто-то хочет соблюсти секретность, он может заплатить за столько гостей, сколько умещается за столом, при этом стоимость бокала вина достигает почти фунта. Мне могут понадобиться деньги, Пьер. Вот ключ от моего прочного сундука. Возвращайтесь не с пустыми руками.

— Нет необходимости тратить ваши деньги. У меня есть, — тут он в свою очередь засмеялся, — собственный фонд, сэр Джон, который министр выделил мне для покрытия расходов, связанных с лоцманами. Уверен, что часть этих денег лучше всего потратить в «Звезде Востока».

— Правда, Пьер? Я уже ничему не удивляюсь. Тогда возвращайтесь скорее.

Пьер расстался с капитаном и поскакал настолько быстро, насколько позволяла заполненная народом улица. Он миновал ворота во внешней стене. «Леди» спокойно стояла у причала недалеко от общедоступной конюшни. Пьер оставил коня, спросил у конюха, есть ли таверна в той стороне, куда он направлялся, и дал ему золотую монету. Таверны есть в любом направлении, сказал конюх, и назвал одну из них, которая, по его мнению, могла предоставить знатному франку с золотом в кошельке все, что он пожелает. Пьер притворился немного пьяным и двинулся в указанном направлении, спотыкаясь и время от времени хватаясь за холодные, покрытые солью камни стены. Когда он убедился, что его не видят, он бросился бежать так, будто в его подошвы вселился Дьявол.

Вахту на причале нес Жак из Бурже.

— Заслони фонарь, Жак, — тихо сказал Пьер, — это я, Пьер. Я хочу пройти на борт «Леди», но так, чтобы меня не видели.