Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

Официант усадил его за неприметный столик у стены. Пьер заказал бутылку французского вина и заплатил за нее. Он также заплатил за весь стол и за услуги официанта, а затем украдкой, под столом, оценил вес своего кошелька. Он стал очень легким, и Пьер пожалел, что не сообразил на корабле переложить в него часть золота из пояса с деньгами. Но время было дорого. Он сумел под камзолом вытащить горсть монет из одного из карманов пояса. Он ссыпал их по возможности незаметно в длинный бархатный кошелек, глубоко опустив в него руку, чтобы монеты не звенели. Он подумал: «Еще несколько дней в городе и я стану жонглером, как евнух».

Но никто не обращал на него внимания, потому что началось представление. Глядя на помост, где танцевали двое мужчин и девушка, Пьер понял, почему никто не смотрит на него. Один из мужчин был одет в костюм из серебряной ткани, искусно размеченный так, что он выглядел как металлические доспехи. На девушке был пучок морских водорослей, и она блестела от масла, которое напоминало воду, но не высыхало. По сюжету танца она, очевидно, потерпела кораблекрушение и уцелела лишь одна на враждебном, похотливом берегу, потому что другой танцор был наряжен в костюм сатира, состоявший, главным образом, из меха. Пьер предположил, что у такого танца возможен лишь один конец, который и наступил после затяжных и волнующих сцен: смерть рыцаря и ужасная, хотя и показанная в завуалированном виде, судьба девушки.

В кульминационный момент танца, когда европейцы хлопали в ладоши, стучали чашами по столу и требовали продолжения, а более вежливые и дисциплинированные люди Востока певучими, журчащими голосами высказывали одобрение, у стола Пьера остановился учтивый молодой турок и попросил разрешения сесть. Пьер старался следить за обстановкой, чтобы заметить капитана, но, как и все, увлекся танцем. Теперь он обнаружил, что в таверне не осталось ни одного свободного места. Даже китаец уже сидел не один: его слуга сел рядом, чтобы не дать другим гостям помешать господину. Джастина нигде не было видно. Слуги и моряки, которым не по карману были места за столами, стояли в три ряда при входе в «Звезду Востока». По-видимому, они заплатили за стоячие места.

— Пожалуйста, — сказал Пьер. — Я жду гостя, но он, похоже, заблудился в прибрежном районе. Наверное, я не смогу долго общаться с вами.

— Я уйду, как только он появится, — ответил турок.

— Я не это имел в виду, эфенди. В таверне становится слишком шумно для спокойного разговора с моим другом. Это я уйду.

— Но пока вы здесь, прошу вас быть моим гостем, — произнес турок. — Я никогда не слышал, чтобы франк так хорошо говорил на моем языке.

Пьер подумал, что он никогда не слышал, чтобы турок говорил по-турецки так плохо. Молодой человек не походил на турка, и руки у него были несколько светлее лица.

— Я — Абу Аюб.

Сомнительный турок сообщил это по своей инициативе, как будто ему не терпелось представиться.

— Я только что привел персидский караван издалека. Я услышал, что сегодня вечером танцует Ирена и, естественно, захотел увидеть представление.

Интересно, подумал Пьер, не ездит ли Абу Аюб на верблюде по пустыне в перчатках, и сказал:

— И все захотели, благородный Абу Аюб. Послушайте, как они ревут! Но боюсь, что вы пропустили танец. Мое имя Пьер, я из Франции.

Турок сумел бы выговорить имя Пьера, но Абу Аюб не стал произносить его.

— Разумеется, в Трапезунде меня называют Питером, — добавил Пьер, и Абу Аюб сразу же стал называть его эфенди Питером.

Пьер был уверен, что это грек, и слегка выдвинул кинжал Абдула из ножен. Но если человек и был подослан Оглы, он удивительно беззаботно относился к своему заданию, каково бы оно ни было. Он заказал бутылку очень дорогого вина и продолжал смотреть на пустой помост.

— Может быть, Ирена станцует еще раз, — произнес он.

— Я тоже надеюсь, — так искренне сказал Пьер, что Абу Аюб улыбнулся, совершенно запутав Пьера. Пьер подумал, как удобно было бы исчезнуть из «Звезды Востока» в то время, когда все увлечены танцем. Ему казалось, что убийца, сосредоточенный на выполнении задания, не вел бы себя столь простодушно и не поверил бы в искренний интерес Пьера к танцу. Подозрения Пьера относительно псевдо-турка отчасти рассеялись.

Шумные европейцы продолжали требовать продолжения представления. Спокойный китаец, который, казалось, не смотрел на танец, вытащил длинный шелковый кошелек с желтой кисточкой из полы халата и что-то сказал слуге. Тот извлек горсть золотых монет династии Мин с квадратными отверстиями в центре и бросил на подмостки. И сразу же вслед полетело множество европейских и азиатских монет: золотых от боковых столиков, серебряных из центра и щедрый дождь медных, латунных и бронзовых монет от простых посетителей, стоящих при входе. Человек с веником сметал монеты в небольшие кучки, а другой человек уносил их со сцены в безопасное место. Ирена в своей повязке из водорослей вновь потерпела кораблекрушение, рыцарь в серебряных доспехах снова был убит, и Ирену ждала ее печальная участь. В этот момент три несомненных грека, одетых по-французски в камзолы, обтягивающие штаны и остроносые туфли, протиснулись к столу Пьера и на очень плохом французском языке попросили оказать им неслыханную услугу и разрешить занять место за его столом. Мест было явно недостаточно. Если Абу Аюб был фальшивым турком, то это были фальшивые франки. Пьер порадовался, что его компаньон вооружен.

— Берегитесь этих людей, добрый Абу Аюб, или как вас там зовут. Это не мои соотечественники и я не жду от них ничего хорошего.

Абу Аюб внезапно заговорил по-гречески и приказал людям удалиться поразительно повелительным жестом, который был совершенно понятен Пьеру, хотя слов он не понял. Поведение турка, как бы хорошо он ни говорил по-гречески, возмутило всех зрителей представления в «Звезде Востока». Злые возгласы в его адрес послышались со всех концов зала.

Абу Аюб нерасчетливо обнажил саблю.

Этого и нужно было людям Оглы. Драка, в которой все свидетели были на их стороне! Лучшую возможность трудно было представить. Они моментально выхватили сабли, и Абу Аюб упал на пол от удара, который рассек его тюрбан, как нож разрезает масло.

Пьер выхватил саблю де Кози и кинжал Абдула и толкнул стол над лежащим Абу Аюбом, так что край стола нанес сокрушительный удар по ногам одного из нападавших. Пьер заслонил турка, хотя не думал, что сможет долго защищать его или, скорее, себя против троих мужчин, и стал отражать удары сабель, сыпавшиеся на него со всех сторон.

Танец прекратился. Посетители расступились вокруг дерущихся людей. Громоздкая система таверны, предусмотренная для предотвращения подобных инцидентов, медленно приходила в движение. Некоторые из европейцев забыли про танец и обратили внимание, что три переодетых грека убили турка и были близки к тому, чтобы на их глазах убить жителя Запада.