Виктор Цой – уста к небу, уста к земле - Сергей Шкляев

в смысле массового спроса на те или иные вещи. (Не надо путать понятие моды с популярностью).

Цой поёт о необычности попутчиков, эксцентричности их мышления по отношению к массовой идеологии, нестандартности, маргинальности, внутренней асимметричности этих людей, идущих по тёмным и таинственным улицам в поисках глубинных смыслов жизни.

Похоже, что прошлой ночью был звездопад,

Но звёзды, как камни, упали в наш огород.

Здесь опять Цой употребил сравнение и слово «похоже».

Ночь во многих песнях Цоя обозначает время таинственных извещений от Бога, плодотворных молитв и размышлений, религиозно-философских прозрений. Не всегда это отождествляется с суточным временем, иногда это означает целый период жизни.

Ночные религиозные переживания привели к тому, что те ценности и авторитетные личности, на которые когда-то ориентировались Цой и мы, его попутчики, «упали» в системе нашего мировоззрения, обесценились, стали мешать взращивать в себе иное измерение жизни. Эти прежние светила стали ненужными каменными богатствами, от которых надо ещё освободить наш мировоззренческий огород.

Цой здесь, в слове «наш», говорит и о людях, и о своей душе (когда его дух говорит с его же душой).

Ветер задувает полы моего плаща,

Ветер здесь символизирует дыхание Святого Духа, таинственно вещающего поэту.

Слово «полы» обозначает половину, как мужской и женский пол (половина населения). Полы — это нижняя часть плаща или пальто. Можно сказать, что здесь говорит Цой о своей душе (половине невидимого внутреннего человека). Как полы от порывов ветра поднимаются вверх и трепещут на ветру, так и душа, охваченная восторгом духа Цоя, поднимается и трепещет от небывалости чувств, переживаний.

Еще один дом, и ты увидишь меня.

Так как песни Цоя асимметричны обычным песням этого мира, то слова «улица» и «дома» в его текстах могут иметь исключительно вертикальный, а не горизонтальный смысл.

В книге «Древний патерик» (и ей подобных) есть рассказ о видении преподобным Антонием Великим всех сетей диавола. В ужасе от видения этих сетей преподобный Антоний спросил Бога: «Кто же может миновать их?»

И был ответ от Бога: «Смиренномудрие. Смиренномудрые возвышаются над всеми сетями диавола».

Обычное сознание предположило бы, что смиренномудрые «проползают» под сетями диавольскими, но Бог действует и говорит иначе, чем обычное мышление: смиренномудрые выше гордых, самовлюблённых и лживых людей, живущих без послушания Богу.

Цой идёт вертикально (вверх).

Его самого и его песни можно сравнить с небоскрёбом на фоне малоэтажных домов. Можно сказать, что Цой из силы в силу, из дома в дом, всё выше и выше идёт к Богу.

Цой уже говорит с Богом: «Ты увидишь меня (я увижу Тебя) лицом к Лицу».

Искры моей сигареты летят в темноту…

Как я писал выше, во всех песнях Цоя слова «сигареты, папиросы» обозначают думы, которые надо выкурить, насладиться ароматом глубоких раздумий.

Искры, отчасти освещающие путь, могут лететь при сильном ветре или при беге человека с тлеющей сигаретой. Цой спешит на встречу с Богом, и Бог ищет сильным ветром Виктора-поэта.

Ты сегодня будешь королевой дня.

Здесь Цой снова обращается к душе своей, чтобы рассказать нам о сверхрадости духа. Как передать эту Сверхрадость? Какими средствами сказать о неожиданных, прежде неведомых чувствах? Цой, понимая невозможность адекватного выражения новых чувств духа, вынужден об этом говорить опосредованно.

Душе своей он говорит о приближении к крайне высокой радости, какой только она может предстать: стать королевой дня. Но как дух выше души, то и радость духа бесконечно выше, чем быть «королевой дня», а выше всех мыслимых радостей есть радость святая, радость Обителей Небесных.

Припев:

Я знаю, что здесь пройдёт моя жизнь, —

Жизнь в стёклах витрин,

Я растворяюсь в стёклах витрин, —

Жизнь в стёклах витрин.

Муравейник

Начинается новый день, и машины туда-сюда…

Раз уж солнцу вставать не лень, и для нас, значит, ерунда.

Муравейник живёт, кто-то лапку сломал — не в счёт,

А до свадьбы заживёт, а помрёт — так помрёт…

Припев:

Я не люблю, когда мне врут,

но от правды я тоже устал,

Я пытался найти приют, говорят, что плохо искал.

И я не знаю, каков процент сумасшедших

на данный час,

Но, если верить глазам и ушам,

больше в несколько раз…

И мы могли бы вести войну против тех, кто против нас,

Так как те, кто против тех, кто против нас,

не справляются с ними без нас.

Наше будущее — туман, в нашем прошлом —

то ад, то рай,

Наши деньги не лезут в карман, вот и утро — вставай!

Припев:

Эта песня — иллюстрация к нашей жизни в мире. Песня человека, ищущего выхода в иное измерение жизни, иное, чем жизнь «муравейника». Она описывает определённый жизненный этап большинства молодых людей.

Начинается новый день, и машины туда-сюда…

Новый день исполнен массой разных дел, забот, суеты.

Раз уж солнцу вставать не лень,

и для нас, значит, ерунда.

Легко вставать молодым, спортивным и энергичным людям.

Муравейник живёт, кто-то лапку сломал —

не в счёт,

А до свадьбы заживёт, а помрёт — так помрёт…

Масса людей, озабоченных своей корыстью — неважно, материальной или ментальной, — в принципе равнодушны к боли или гибели других членов общества. Это иллюстрация чуждости каждого человека по отношению к другим людям.

По сути, это позор всему человечеству, за редким исключением. Люди живут, как стая волков или птиц, озабоченных своим выживанием, своим довольством. Но Цой сравнил общество людей даже не с высокоразвитыми животными, а с насекомыми, живущими своей колонией.

Припев:

Я не люблю, когда мне врут,

но от правды я тоже устал.

Никому не по нраву, когда ему врут, но почему Цой устал от правды?

В одном из интервью у Виктора Цоя спросили: «А ты часто врёшь?» Ответ: