Что скрывает правда - Кара Хантер

class="p1">9 июля 2018 года, 10:55 вечера

– Тебя кто-нибудь видел?

Новый голос другой. Более грубый. Более жестокий.

– Нет. Я был осторожен. Ты знаешь, у меня это хорошо получается.

– И ты знаешь, что должен сделать, когда вернешься?

– Да. Все готово, как ты сказал. И я проверил – они все еще работают на путях. Вчера работали всю ночь.

– Прекрасно.

Теперь Эмма чувствует на себе руки; они грубо выдергивают ее из багажника, металл царапает ее кожу.

Ее ставят вертикально, но она не держится на ногах, ей трудно дышать. Моча течет по ее ногам, и от стыда ее обдает жаром.

Второй мужчина хмыкает:

– Батюшки, да ей страшно… Ты был прав, она идеальна, черт побери. Вот уж я развлекусь…

– Ну, в общем, я в долгу перед тобой, ведь так? За то, что ты не выдал, что я был с тобой, когда мы охотились за той пташкой Доннелли.

– Ты не виноват, что меня схватили. Да и не было смысла, чтобы нас обоих бросили за решетку. Так, во всяком случае, ты мог присматривать за детьми.

Щелчок зажигалки, вдох.

– Кстати, я получил сообщение от твоего Райана. Говорит, что в Малаге даже жарче, чем здесь.

– Черт возьми, нежится там на солнышке… Но уехал он вовремя; хорошо, что его нет. Даже копы из долины Темзы, чтоб им пусто было, не смогут прищучить его за это, раз он в Испании.

Долгий выдох.

– Ты преувеличиваешь, старина, – они никогда не найдут связь. Не смогут.

– И все же как ты считаешь, Райан не дотумкал, а? Насчет тренажерки? Я в том смысле, что мне бы не хотелось, чтобы он подумал…

Быстрый смешок.

– Не-а, никакого риска нет, слава богу. Он паинька. Мне и всего-то, что удалось, – это чтобы он записал меня на квалификационный тест. Он от страха ссал кипятком, когда делал это. – Теперь смех. – Проклятье, Гэв, этот Фаули нудный до озверения. По пятницам еда на дом, по субботам поход по магазинам, тренажерка четыре раза в неделю, в одно и то же время, по тем же дням, даже на тех же тренажерах, черт побери… Жуть.

– Не бухти – так нам было проще достать вещи, разве нет?

Еще один смешок.

– Точно, проще пареной репы.

– Верно, – говорит второй. Эмма чувствует, как он крепче сжимает ее плечо. – Ну что, хочешь присоединиться к вечеринке? Еще раз в память о былых временах?

– Не, старина, ты как-нибудь сам. А я пойду покурю – постою на стреме.

– Справедливо. Только не спеши возвращаться. Я планирую насладиться по полной. Ведь я заслужил это, согласен?

Опять звук шагов, затем он толкает ее вперед и вдавливает ее лицо в горячую сухую траву.

* * *

* * *

– Их было двое?

Гислингхэм сидит у стола Галлахер, смотрит на экран ее телефона, от его мокрого костюма намокает сиденье; позади него Куинн одержимо разглаживает свои волосы, по его спине все еще стекает дождевая вода.

Галлахер сидит, подавшись вперед.

– Я прослушала четвертый эпизод этого подкаста – тот, который обозначила Алекс. Это интервью с Элисон Доннелли. Она все четко формулировала. Сказала, что ее изнасиловали один раз, потом нападавший вернулся через несколько минут и снова изнасиловал ее. Она говорит, что во второй раз было по-другому. Более жестоко. – Она вздыхает. – Ей на голову надели пластиковый пакет. Она ничего не видела, плохо слышала. Но он все равно ни разу не заговорил. Она никак не могла знать, что во второй раз был совершенно другой мужчина.

– Господи, – выдыхает Гислингхэм. – Почему, черт побери, это не зафиксировали в девяносто восьмом?

Галлахер пожимает плечами:

– Тогда не было анализа ДНК, ничего, что позволяло бы предположить, что у Пэрри был сообщник. Хотя я считаю, что сообщника у него не было – кроме того единственного раза. А те вопросы, что задает Алекс? Она попала в самую точку. Я просмотрела дела. Его допросили, но тогда они были больше заинтересованы в том, чтобы установить, обеспечивает ли он алиби Пэрри, а не в том, есть ли алиби у него самого. Которое, как выяснилось, у него было. Во всяком случае, с последней жертвой. Он поехал навестить свою мать в Ковентри, и на вокзале были камеры видеонаблюдения, а на его билете было пробито время. Так что напасть на последнюю девушку он не мог, и его просто вычеркнули из списка. Никому и в голову не пришло спросить, где он находился в ту ночь, когда изнасиловали Элис Доннелли. Никому. До настоящего момента.

– Прошу прощения, – говорит Куинн, замирая с поднятой рукой, – я что-то упустил? Если РП не Райан Пауэлл, то о ком, черт побери, идет речь?

Галлахер поднимает голову и смотрит на него.

– О Роберте Пэрри. Известном в семье как Бобби. О младшем брате Гэвина Пэрри.

* * *

– Не знаю, что вы рассчитываете найти. Я не употребляю наркотики и не пил.

Он стоит, привалившись к косяку, руки сложены на груди, вид у него подчеркнуто небрежный, но видно, что он напряжен, а во взгляде у него настороженность.

Офицер в форме в крохотной ванной роется в шкафчике под раковиной, женщина-сержант в спальне проверяет ящики в комоде. Постельное белье, сорванное с кровати, валяется кучей на полу, там же и содержимое гардероба. Которого не так уж много. Пара джинсов, несколько футболок, худи с капюшоном. На другой стене стеллаж, но он пуст – ни книг, ни фотографий, ни личных вещей. Вид у комнаты почти нежилой.

– Смотрите, что вы тут устроили… Это вторжение в частную жизнь, черт побери!

Женщина поднимает голову:

– Вы выпущены по спецразрешению, Пэрри. Произвольные обыски – это часть сделки. И мы не нуждаемся в вашем разрешении. Вы это знаете.

Она резким движением задвигает ящик и переходит к прикроватной тумбочке. В ванной офицер встает на четвереньки и разглядывает трубы под раковиной.

Пэрри прищуривается.

* * *

Они знают, что внутри кто-то есть, потому что окна открыты и слышится музыка. «Роллинг стоунз». Громко. Как и у многих других домов в этой части Коули, сад перед передним фасадом забетонирован, и сейчас бетон покрывает толстый слой грязи и мусора, принесенных потоками воды в результате сегодняшнего ливня. Там стоит мусорный бак на колесах с откинутой крышкой, ящик с пустыми банками из-под пива, а также припаркован белый минивэн.

«РП. Штукатурные работы – для нас нет мелких задач».

* * *

– Сержант! Кажется, у нас что-то есть.

Офицер указывает внутрь шкафчика. Сержант бросает