Где живет счастье - Джоджо Мойес

– И это еще называется цивилизованная страна, – пробормотал он. – Здесь половина женщин носит мужские туфли.

Бросив тоскливый взгляд на воду, Алехандро повернулся к отцу и с тяжелым вздохом сказал:

– Можешь передать маме, что я возвращаюсь домой.

– И чем, интересно, им не угодили красивые женские туфли? Почему здешние женщины хотят быть похожими на мужчин? – Хорхе вдруг запнулся и, проглотив остатки сэндвича, переспросил: – Что?

– Я уже подал заявление. Возвращаюсь домой через три недели.

На секунду Хорхе засомневался, не изменяет ли ему слух.

– Твоя мама будет довольна, – осторожно произнес он, вытер усы и положил носовой платок обратно в карман. – А в чем дело? Мало платят?

– Нет, платят нормально.

– Тебе не нравится работа?

– Работа отличная. Ты же знаешь, она универсальная. – Алехандро не улыбнулся.

– Все не можешь успокоиться? Это твоя мать, да? Она тебя изводит? Она рассказала мне о том локоне… Прости, сынок. Она не понимает. Впрочем, ты и сам знаешь. Она воспринимает жизнь не так, как другие люди. Потому что слишком редко выходит из дому, понимаешь? И слишком много думает о разных вещах… – Хорхе внезапно захлестнуло чувство вины. Вот почему ему всегда было спокойнее держать свои мысли при себе. Лишние разговоры до добра не доводят. – Ты не должен позволять ей волновать тебя.

– Это женщина, па. Она меня убивает.

Счастье, что они были посреди огромного озера, поэтому никто не видел, как Хорхе поднял к небу округлившиеся от удивления глаза и практически беззвучно пробормотал: «Слава Богу!»

– Женщина! – Он старался, чтобы в его голосе не слышалось явной радости. – Женщина! – Но когда Алехандро уронил голову на колени, улыбка тотчас же слетела с лица Хорхе. – А это что, проблема?

– Она замужем, – не поднимая головы, произнес Алехандро.

– И что с того?

Алехандро с озадаченным видом посмотрел на отца. И тогда Хорхе прорвало.

– Ты становишься старше, сынок. И тебе вряд ли удастся найти женщину… без прошлого.

Хорхе так и подмывало станцевать джигу вокруг сына. Женщина!

– Прошлое? Но это еще не все.

Женщина! Хорхе хотелось петь, громко пропеть это слово. Чтобы оно разнеслось над озером и эхом отдалось от берега. Женщина!

Алехандро по-прежнему сидел, спрятав лицо и согнувшись, точно от острой боли. Хорхе взял себя в руки и в знак сочувствия к сыну сразу сменил интонацию:

– Итак. Эта женщина…

– Сюзанна.

– Сюзанна. – Хорхе произнес это имя с почтительным придыханием. – Сюзанна. – Ты что, принимал у нее роды?

Дурацкий вопрос. Алехандро поднял голову, и Хорхе сразу вспомнил, каково это – быть молодым и насколько мучительны бывают превратности любви.

Алехандро говорил запинаясь, убитым голосом:

– Она… все для меня. Кроме нее, мне никто не нужен, понятно? И даже когда я с ней, то боюсь лишний раз закрыть глаза из страха, что потеряю ее…

Возможно, если бы на месте Алехандро был кто-нибудь другой, Хорхе изрек бы некую банальность насчет первой любви, сказал бы, что все проходит и это пройдет, да и вообще, всегда можно поймать другую рыбку, причем не одну, с грудями точно спелые дыни, и почти не видно швов. Но это был Алехандро, и Хорхе, усиленно старавшийся скрыть чувство невероятного облегчения, счел за благо промолчать, поскольку хорошо знал своего сына.

– Папа? Скажи, что мне делать? – Казалось, Алехандро вот-вот взорвется от разочарования и невыносимой тоски. И то, что он наконец выплеснул эмоции, раскрыв причину своих терзаний, не принесло облегчения, а лишь усилило страдания.

Хорхе де Маренас расправил плечи и участливо поинтересовался:

– А ты говорил ей о своих чувствах? – (Алехандро с несчастным видом кивнул.) – А она отвечает тебе взаимностью? – (Молодой человек задумчиво посмотрел вдаль на зеркальную поверхность воды, потом повернулся к отцу и пожал плечами.) – Она хочет остаться с мужем, да?

Алехандро попытался что-то сказать, но, похоже, не нашел нужных слов и только сильнее стиснул зубы.

Если бы они сидели рядом, Хорхе непременно обнял бы сына. Ведь что может быть лучше дружеского объятия двух гетеросексуальных мужчин? Но Хорхе ограничился тем, что положил руку сыну на колено.

– Тогда ты совершенно прав. Пора возвращаться домой. – Вода тихо плескалась о борт лодки. Хорхе закрепил в уключинах весла, открыл очередную банку пива, протянул сыну. – Кстати, совсем забыл сказать. Эта София Гишане… та, что передавала тебе привет… – Хорхе откинулся назад, мысленно вознося хвалу Господу за радости рыбалки. – Люди говорят, они с Эдуардо Гишане разводятся.

Не успела Сюзанна выйти от Кэт, как тут же наткнулась на преподобного Ленни. Он размашисто шагал по тротуару с каким-то мешком под мышкой, ветер раздувал полы сутаны.

– Ну как она? – Преподобный кивком показал на дом Кэт. Сюзанна лишь грустно поморщилась. – Я рад, что ты к ней зашла. Мы слишком мало для нее делаем. Просто стыд и позор.

– Не уверена, что от меня был хоть какой-то прок, – призналась Сюзанна.

– А что там с твоим магазином? Ты сейчас туда направляешься? Я заметил, в последнее время магазин в основном закрыт.

– Мне было… слишком тяжело…

– Там находиться, – закончил за нее священник. – Когда следствие закончится, тебе сразу полегчает.

У Сюзанны привычно засосало под ложечкой. Ужасно не хотелось давать свидетельские показания.

– Я пару раз выступал свидетелем, – сказал преподобный Ленни, закрывая за собой калитку. – Не так страшен черт, как его малюют. – (Сюзанна выдавила некое подобие смелой улыбки.) – Этот твой парень, кажется, тоже не горит желанием это делать. Судя по тому, что он мне сказал.

– Что?

– Алехандро. Сказал, что собирается уехать в Аргентину.

– Так он что, возвращается домой?

– Обидно, да? Славный парень. Хотя кто ж его за это осудит? Наш город не самое легкое место для жизни. И дорога у парня оказалась поухабистей, чем у других.

Ночью Сюзанна практически не сомкнула глаз. Она думала о Кэт Картер, о Джесси, о своем разгромленном пустом магазине. За окном тем временем занимался рассвет, голубые лучи просачивались сквозь неплотно задернутые шторы, которые ей никогда не нравились.

И уже на кухне, где Нил, громко хрумкая тостом, обшаривал рабочие поверхности в поисках запонок, она сказала ему, что уходит.

Поначалу он, похоже, не услышал. А затем удивленно спросил:

– Что-что?

– Нил, я от тебя ухожу. Прости.

Нил застыл как вкопанный, с торчащим изо рта кусочком тоста. Сюзанне даже стало за него неловко.

– Это что, шутка такая? – наконец проглотив тост, спросил Нил.

Сюзанна покачала головой.

Несколько минут они просто молча смотрели друг на друга. Потом Нил повернулся и начал собирать портфель.

– Сюзанна, сейчас я не намерен ничего обсуждать. Опаздываю на поезд. Утром у меня важная встреча. Поговорим вечером.

– Вечером меня здесь не будет, – спокойно заявила она.

– Так в чем все-таки дело? – Нил был ошарашен. – В твоей матери? Послушай, я понимаю, для тебя это стало настоящим шоком, но ведь нужно уметь видеть вещи и с хорошей стороны. Теперь тебя больше не будет мучить комплекс вины. Мне показалось, ваша семья наконец нашла общий язык. Ты ведь сама говорила, что жизнь налаживается.

– Говорила.

– Тогда в чем дело? Это как-то связано с детьми, да? Но я же осадил назад, сама знаешь. Не начинай. Мы эту тему вроде бы закрыли.

– Дело вовсе не…

– Глупо принимать жизненно важные решения в расстроенных чувствах. Ты сейчас не способна трезво мыслить.

– Способна.

– Послушай, я понимаю, ты до сих пор переживаешь из-за своей подруги. Мне ее тоже очень жаль. Она была славной девчонкой. Потерпи, время – самый лучший доктор. Обещаю. – Он задумчиво кивнул, будто в подтверждение своих слов. – Мы с тобой пережили несколько трудных месяцев. Магазин высасывает из тебя последние силы. Должно быть, тебя здорово угнетает, что он выглядит… Ну, когда все это еще носится в воздухе. Скоро привезут окна. Кстати, когда?

– Во вторник.

– Значит, во вторник. Сюзанна, я знаю, ты несчастна, но не стоит принимать случившееся слишком близко к сердцу, ладно? Давай разложим все по полочкам. Ты ведь горюешь не только из-за Джесси, но и из-за вашей семейной истории, возможно из-за своей матери. Это твой магазин. И твоя жизнь.

– Нил… это уже не тот магазин, о котором я когда-то мечтала.

– Нет, ты хотела именно такой магазин. Ты только о нем и твердила. И не надо мне вкручивать, будто ты никогда его не хотела.

Она уловила панические нотки в его тоне. А вот ее голос, как ни странно, звучал на редкость спокойно.

– Дело было в другом. Всегда. Мне просто надо было… заполнить вакуум.

– Заполнить вакуум?!

– Нил, мне действительно очень жаль. Но мы обманывали друг друга. Мы годами обманывали друг друга.

Нил наконец понял, что Сюзанна не шутит. Он тяжело опустился на кухонный стул: