Вразумление, самосотворение и биография - Валерий Николаевич Горелов

Ему, Родиону, стало из агентурных источников известно, что они вдвоем собираются провести акт возмездия над теми, кого они считают убийцами, зверьми и фашистами. Он и сам о тех по-другому и не думает, но есть между ними существенная разница: он облечен законом искать, ловить и задерживать преступников, а они сами решили присвоить себе эти функции и, что еще страшнее, роли судей и палачей. На последние слова живо отреагировал химик. Он, вдруг, похоже, неожиданно даже для Пилюлина, разразился речью, что убивать никто и не собирался, просто он работает сейчас с самыми передовыми технологиями введения людей в состояние глубокого сна, и он может произвести это выключение в самом коротком режиме. Планировалось именно так воздействовать на преступников, а потом передать их уполномоченным ведомствам. Родион ответил, что это ничего не меняет, ибо использование материалов лаборатории без санкций и разрешений уже является преступлением. Они все это слушали, понимая, что возразить на сказанное было нечего. Пилюлин ждал, что майор станет говорить о ребячестве, тогда бы он возразил, но тот ничего такого не сказал. Майор повел к главному, что хотел услышать: кто эти негодяи, откуда им они известны, и насколько все это соответствует действительности?

На это уже отвечал Пилюлин. Он рассказал о детском доме, о том, что там есть девочка 10 лет по имени Маша. Родион, вдруг, сам не понимая зачем, спросил:

– А кто она вам?

Ситуация перешла в нелепую, но Пилюлин без колебаний ответил, что это его дочка. Нелепости от его слов не убавилось. Так вот, та девочка в тот день, когда была убита Люся, из окна актового зала видела в соседнем дворе, что относится к спорткомплексу, шестерых мужчин в черных балахонах и масках. У него лично нет сомнений, что это те самые фанаты-каратели. У Родиона все внутри вспыхнуло: значит, все-таки был свидетель, не зря он так был уверен, что он найдется. Пилюлин еще что-то говорил, но он его уже не слышал. Пообещав еще раз, что весь разговор останется между ними, он за руку попрощался и своим дал распоряжение отвезти людей туда, где взяли. Мозаика, хоть и с прорехами, но складывалась.

Родион, ощущая внутри себя сыскной зуд, кинулся к начальнику следствия. Ему сейчас была важна процедура допроса десятилетней девочки. Там надо было провести все предельно точно. Капитан была на месте и встретила его с большой радостью, в надежде на обещанные новости из командировки. Родион знал, что ей было нелегко после того, как обе ее версии мотива не сработали, и он приготовил ей что-то ободряющее. Он в простых выражениях ей сказал, что ее первая и основная версия экстремистско-фашистских мотивов находит свое подтверждение. Это ей явно понравилось, а в подробностях он обещал все осветить завтра, у полковника на планерке. По тому вопросу, что он пришел, она проинструктировала его быстро и подробно, при этом сама вызвалась допросить, но Родион, сославшись на пока еще неконкретность ситуации, раскланялся и убежал. Из кабинета, найдя в справочнике телефон детского дома, позвонил директору. Женщина-директор отнеслась к его просьбе достаточно спокойно, пообещала и сама присутствовать. Она же предложила встретиться в 11 часов, именно в то время за Машей каждый день приходит женщина по фамилии Пилюлина, которая находится уже на последней стадии удочерения девочки. Нелепость при разговоре с Пилюлиным была расшифрована. Но 11 часов – время для Родиона было не очень, если планерка все-таки завтра будет, ему придется ее пропустить. По командировке он отчет сварганил еще в поезде, для него сейчас самым главным был завтрашний протокол допроса девочки.

***

Андрей с Сергеем уже были в кабинете, видно было, что ищут глазами протокол допроса Пилюлина и его друга, но такого протокола не было. Пока недоставало только Василия, он где-то сейчас терся во вневедомственной охране, обрабатывая информацию, что привезли с сельских просторов. Родиону позвонил Иван Иваныч и по-военному доложил, что обнаружил на территории завода шесть обрезков того профиля, что майор ему показывал. Обрезки были где-то от 6 до 10 сантиметров, видно излишки от изделия, как и где он их обнаружил, он изложил в докладной, только не знает, на чье имя адресовать бумагу. Родион сказал, что пусть пишет на имя начальника УВД города, а завтра, прямо с утра, он подошлет своего ответственного сотрудника и под роспись все у него заберет. Иван Иваныч бодро ответил, что служит России, и положил трубку. Эту миссию он поручил Сергею, а с Андреем к 11 поедет в детский дом. Родион сел за стол и быстро написал письмо на имя своего полковника, в котором излагал просьбу, чтобы тот ходатайствовал перед начальником УВД области о награждении Иван Иваныча почетной грамотой за неоценимую помощь в розыске опасных преступников. Фамилии Иван Иваныча он не знал и оставил пробел. Все это поручалось Сергею: и фамилию дописать, и оформить письмо, и сдать в секретариат. Полковник уже завтра должен был быть, но вообще лучше бы и не было его завтра, очень нужен был Родиону еще один день.

Пришел Василий, он молча снял куртку, и сразу пошел включать чайник: продрог, наверное, на ветру. Но в чайнике была пустыня, и он, ни слова не говоря, только глянув с укоризной, пошел за водой. Все переглянулись, им одинаково показалось, что все его молчание очень таинственно. Но, к счастью, это продолжалось недолго; вставив вилку в розетку, Василий в своей как всегда живой манере начал рассказывать. Разведать все тайно, как и на заводе, у него не получилось. Но на заводе был Иван Иваныч, а тут их дежурный срисовал его сразу и начал орать во всю глотку, что, если у них на территории опера-убойщики, то значит, у них ЧП. После этого пришлось уже в открытую выспрашивать. Буханок у них таких три, все раскрашены по протоколу, и на всех есть оттрафареченное слово «охрана». Два водителя – с ночной, один в отпуске, но под его описание больше всех подходил один из тех, кто с ночной. Вася гордо достал из кармана бумажку с их адресами и телефонами. Надо было принимать решение, и Родион решил ехать к первому – тому, кто больше подходил под описание. Он мыслил так, что и убитый сержант, и тот тоже, в милицейской форме на буханке, были просто нанятые курьеры «подай-принеси-подвези» под прикрытием милицейских машин и формы. Наниматели, похоже, совсем их не ценили и, убрав, находили за деньги других.

Поехали втроем, Васю оставили на связи, и связь сработала: не