Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Максимович Цискаридзе

в двери стоял смотрел. Как-то, увидев меня, Матс открыл дверь: «Привет, Николя! Заходи, посмотри, если хочешь».

Нас на каком-то банкете в Оперá представила друг другу Брижит Лефевр. «Знакомьтесь, – сказала она, обращаясь к Эку и его супруге, – Николя Цискаридзе из Большого театра». Эк и Лагуна приветливо закивали. «Да, да, да! – сказал Эк. – Мы видели вас в Берлине, когда вы премию „Benois de la Danse“ получали». Я там что-то из хореографии Григоровича танцевал, а Матс и Ана с Юрием Николаевичем дружили.

С этого момента я «прописался» на постановочных репетициях эковской «Жизели». Там я увидел, что с кордебалетом работает не один репетитор, а сразу три. Судя по всему, такой принцип в Оперá сложился еще во времена Сержа Лифаря. Один репетитор следит за правой стороной кордебалета, другой за левой. А в центре стоит главный репетитор, который отвечает непосредственно за весь процесс. Так в Оперá добивались абсолютной ровности линий в танце.

Я аж подпрыгнул! Репетируя с кордебалетом в Большом театре, заменяя от случая к случаю кого-то из педагогов, я всегда просил у руководства еще двух педагогов в помощь. Мне отказывали, считая подобную просьбу капризом. К тому времени в ГАБТе уже забыли, что именно так массовые сцены репетировал мой первый наставник в театре Н. Р. Симачев – гений, абсолютный гений больших репетиций.

Когда я стал репетировать в Академии Русского балета с учениками, то сделал этот порядок обязательным. У меня не бывает меньше двух репетиторов в зале или на сцене.

Но вернусь к Эку. Он был мне очень симпатичен как человек и безумно интересен как хореограф. По воле судьбы мы с Матсом то и дело пересекались в Париже на каких-то приемах, куда я ходил с Лефевр.

Однажды мы разговорились, и я прямо сказал Эку, что в восторге от его хореографии и мечтаю станцевать его балет «Дом Бернарды Альбы», посмотрев этот спектакль на видео. «Какая отличная идея! – воскликнул он. – Если Большой театр меня пригласит, с удовольствием поставлю!»

Пьесу Ф. Г. Лорки я знал с детства, потому что видел по телевизору фильм, снятый режиссером Б. Чхеидзе на киностудии «Грузия-фильм» в 1981 году. В нем играли выдающиеся грузинские актрисы, включая Верико Анджапаридзе. Параллельно по грузинскому телевидению показывали и другой вариант «Дома Бернарды Альбы», снятый испанцами. Грузинский фильм мне нравился гораздо больше.

В балете Эка я мог станцевать главную роль – Бернаду Альбу, потому что у него эту партию исполняет не балерина, а танцовщик.

Мною было потрачено немало труда и времени, чтобы убедить Иксанова, в то время директора ГАБТа, что надо пригласить Эка на постановку. Но Анатолий Геннадьевич никогда самостоятельно не принимал решений. Вероятно, «добрые» советчики-консультанты его отговорили. Мол, спектакль опять будет на Цискаридзе и для Цискаридзе, а такого позволить нельзя.

И все же имя Эка появилось в планах Большого театра. И спектакль, который намечался к постановке, был тот самый – «Дом Бернады Альбы». Однако в 2011 году, когда к руководству труппой пришел Филин, вопрос о постановке этого балета повис в воздухе. Через пару лет стало известно, что Эк будет ставить в ГАБТе. Но не «Дом Бернады Альбы», а «Квартиру».

Филин не преминул тогда мне с пафосом заявить: «Матс Эк не хочет с тобой работать, потому что у тебя ужасающий, вздорный характер!» Об этом, естественно, была проинформирована вся труппа.

На мой взгляд, «Квартира», сочиненная Эком в 2000 году для Парижской оперы, – один из самых неловких и нелепых спектаклей, которые я вообще когда-либо видел. Это зрелище для наших людей с их менталитетом просто неудобоваримо.

Сюжет «Квартиры» незамысловат: в каких-то непрезентабельных апартаментах, типа коммунальной квартиры, несколько женщин и мужчин выясняют друг с другом отношения… Их долгие разборки и объяснения производили унылое, а местами и отталкивающее впечатление. Я не нашел ничего достойного ни в хореографии, ни в том, как из духовки вынимается дымящееся тело младенца или на сцену выходит танцовщица с настоящим биде на голове…

Слава богу, «Квартира» в репертуаре ГАБТа не прижилась, балет шел совсем недолго. Его если и вспоминают сегодня, то лишь для того, чтобы отчитаться, что один из лучших в мире хореографов – Матс Эк – ставил в Большом театре.

57

Кроме «Квартиры» М. Эка в мае 2013 года в Большом театре начались постановочные репетиции балета Дж. Кранко «Онегин». Тоже моя идея, которой, еще до всех скандалов, я поделился с директором ГАБТа.

Иксанов тогда важно заявил: «Николай, вы все время говорите, что у нас не те балеты ставятся, напишите свою программу. Я должен увидеть, как вы это понимаете». Я сел и написал большой трактат не только с названиями спектаклей, которые могли бы достойно войти в репертуар Большого театра, но даже расписал, кто из артистов и на какие партии мог бы претендовать. В нем были перечислены многие из названий, которые потом, не все, конечно, но частично, все же появились в репертуаре ГАБТа, включая «Драгоценности» Дж. Баланчина, «Арлезианку» Р. Пети… Среди них был и «Онегин» Дж. Кранко.

Его премьеру назначили на конец июня 2013 года. В Москву приехал художественный руководитель Штутгартского балета Р. Андерсон. Мы познакомились с Ридом еще в конце 1990-х, я танцевал в Штутгарте по его приглашению. Он встретил меня в коридоре: «Николя, я очень хочу, чтобы ты танцевал премьеру, потому что это твой спектакль». А я мечтал об «Онегине», столько раз говорил о том в разных интервью…

Но единственный, кого из премьеров не включили в исполнительский состав балета Кранко, был Цискаридзе. Андерсон не раз мне по дружбе практически жаловался: «Николя, я в отчаянии! Никто из артистов не справляется с партией. В театре работает человек, для которого эта роль словно специально создана, а они делают все, чтобы не дать тебе ее станцевать!»

Вспоминая создавшуюся ситуацию, думаю, я мог бы станцевать премьеру «Онегина» и красиво уйти из театра. Но, как когда-то сказала Вишневская, у дирекции ГАБТа – КЛАСС НЕ ТОТ! Про творчество речь вообще не шла.

58

Весной 2012 года, когда скандал вокруг увольнения Цискаридзе из Большого театра был в самом разгаре, мне предложили пост ректора АРБ им. А. Я. Вагановой. Я сказал: «Никогда, ни за что. Я вас очень прошу! Я даже слышать об этом не хочу». В общем, я долго и категорически отказывался.

Прошло какое-то время, получаю от губернатора Санкт-Петербурга Г. С. Полтавченко приглашение на концерт Академии Русского балета им. Вагановой в Москве в театр им.