Ночной сторож - Луиза Эрдрих

бросали вызов геометрии. Светильники выглядели как уличные фонари. От них исходило сияние, почти незаметное в залитой светом комнате. Зажженные светильники отвлекли внимание Милли, но потом ее кровь забурлила в тревоге, когда раздалась просьба встать. Она принесла присягу вместе с остальными и села слева от Томаса. Раздались шорохи и приглушенные разговоры – сенаторы совещались. Милли успокаивала себя, проверяя и перепроверяя порядок страниц своего заявления. Сенатор Уоткинс начал говорить. Милли сперва запаниковала, но потом взглянула на лежащие перед ним бумаги и поняла, что он всего-навсего еще один мужчина, который не умеет печатать.

Сбоку, рядом с гигантской партой, села женщина в строгом костюме. Она положила пальцы на клавиши своего степотипа[116] и начала печатать. Ага. Вот оно что. Милли вдруг пришло в голову, что эта женщина, стенографистка, сидящая за красивой машинкой, будет выслушивать и печатать ее слова. Милли позволила этой мысли постепенно наполнить себя тайной уверенностью.

Сенатор Янг говорил хорошо и сказал именно то, что члены племенной делегации втайне надеялись от него услышать. Он настаивал на том, что штат не может вмешаться и взять на себя ответственность федерального правительства. Что, во всяком случае, правительство должно финансировать дорогостоящую программу профессиональной подготовки в резервации.

Томас взял слово.

Начал он с того, что представился, произнес несколько подобающих случаю учтивых фраз, а затем высказал настойчивую просьбу, чтобы в стенограмме было указано: поездка представителей резервации в Вашингтон оплачена щедростью ее жителей, а не правительством. О боксерском поединке не было сказано ни слова.

Сидя позади Томаса на одном из мест, предназначенных для сторонников и заинтересованных лиц, Патрис моргнула и вспомнила рассеченную бровь Лесистой Горы. На мгновение в тот снежный день ее очки скользнули на кончик носа, и Патрис увидела на его лице свежий, все еще заживающий шрам. Как быть с ним?

* * *

Вместо того чтобы оспаривать само предложение о прекращении действия договоров, делегация племени решила выиграть время. Пятилетний план правительства несостоятелен, поскольку резервация в настоящее время не в состоянии выжить без посторонней поддержки. Просьба это учесть. Потом, чтобы сдержать возмущение, от правительства потребуется еще больше денег.

Описание резервации Черепашья гора.

Сперва заявление о решительном несогласии. Затем половник кукурузного сиропа – благодарность правительству за приложенные усилия и потраченное время, после которого еще одна ложка меда сенатору Уоткинсу и помощнику комиссара по делам индейцев Х. Рексу Ли[117], авторам двух предложенных мероприятий, которые лишат людей всего, что они имеют.

Уоткинс прервал выступающего и заговорил сам.

Томас подумал: о черт, не сдавайся! Не сдавайся! Продолжай, как начал. Не позволяй ему смотреть на тебя учительским взглядом, не позволяй бросаться в тебя восьмидолларовыми словами, не позволяй ему…

…и вдруг в комнате возник Родерик.

Родерик

В тот миг, когда Родерик увидел сенатора Артура В. Уоткинса, он уже точно знал, кто это такой. Уоткинс был учителем, преподававшим метод Палмера, маленьким человечком, который бил его по рукам ребром линейки, дергал за уши, кричал на него, называл безнадежным, наказывал за то, что он говорил по-индейски. Уоткинс был тем человеком, который потащил Родерика к лестнице в подвал и сказал Томасу: «Не хочешь ли присоединиться к своему другу?»

Сенатор Уоткинс: В моем штате белые получили в резервации бедную землю. Однако в течение года индейцы сдали им свои наделы в аренду. Они просто не хотели заниматься сельским хозяйством. Это верно и сегодня. Я думаю, большая часть индейских наделов сдается в аренду белым фермерам. Вот почему я серьезно сомневаюсь, что индейцы любят заниматься сельским хозяйством.

Мысли Патрис

Вот еще один белый фермер, такой же, как отец Дорис Лаудер, который купил дешевую землю индейцев после того, как за их наделы понадобилось платить налоги. Я чертовски хорошо знаю, что он не получил бедную землю, потому что ни один белый человек ее бы не купил. Белым досталась только та земля, которая пригодна для фермерства.

Сенатор Уоткинс: Могу я спросить, работаете ли вы, мистер Важашк?

Томас Важашк: Да. Я занимаюсь сельским хозяйством.

Сенатор Уоткинс: Очень жаль, что у нас крайне мало таких, как вы, в племенах.

Томас Важашк: Те пригодные для сельского хозяйства земли, которые есть в резервации, в основном обрабатываются индейцами.

Сенатор Уоткинс: Где бы я их ни видел, я замечал, что они заняты в основном на механических работах, на местах, требующих умения что-то делать руками. Похоже, им это нравится.

Патрис

Им это нравится? Похоже, что так. Похоже, что так.

Милли

Я не буду смотреть вниз на свое платье. Я не заблужусь в своих рукавах. Со мной все будет в порядке, потому что на мне одежда с геометрическими узорами. Дальше этого я не должна заходить в своих мыслях, пока не расскажу о моем исследовании.

Томас Важашк: Учитывая тот факт, что занятость в целом продемонстрировала значительную тенденцию к снижению на всей территории Соединенных Штатов, мы считаем, что программа переселения индейцев несвоевременна и будет сопряжена с непреодолимыми трудностями. Мы также хотим отметить, что она имеет недостатки. И не решит наших проблем.

Сенатор Уоткинс: Я и не говорю, что она может решить их все. Совсем нет. Потому что, в конце концов, правительство не может решить ваши проблемы за вас. Большинство из них должны быть решены вами самостоятельно.

Томас

Это ты, Родерик?

Родерик

Да, это я. Держись до конца. Не злись. Им не нравится, что у индейца есть мозги. Не обращай внимания на этого мистера Жирдяя и получше связывай одно с другим свои предложения.

Сенатор Уоткинс: Я вот что хочу сказать. Для ваших болезней не существует лекарства кроме того, какое вы найдете сами. Никакое правительство, каким бы щедрым оно ни было, не способно наделять людей амбициями. Люди должны сами найти их в себе. Вы не можете законодательно закрепить в людях мораль, сильный характер или любую из прочих прекрасных добродетелей.

Вы учитесь ходить, встав на ноги и передвигая их.

Мысли Томаса

Мы не прибыли в Черепашьи горы в крытых фургонах, как белые переселенцы.

Родерик и Томас

Всю оставшуюся жизнь, вспоминая момент, когда учитель спросил, не хочет ли он присоединиться к Родерику в подвале, Томас представлял, как отвечает: «Да, да, брось меня туда, ты, паршивая крыса». Но он этого не сказал. Нет, Томас промолчал и позволил Родерику взять вину на себя. Но это произошло не совсем из-за трусости. Нет, дело было не в ней, потому что, в конце концов, это был всего лишь подвал, а Родерик попадал и в худшие передряги. За спиной учителя Родерик покачал головой, подавая знак, чтобы Томас остался. Детей порой забывали в подвале – бывало, на целую неделю. Нет, это была стратегия. Оставшись наверху, он мог помочь Родерику сбежать.

Сенатор Уоткинс: Позвольте задать несколько вопросов о вас лично. Вы не обязаны отвечать, если не захотите. Я не требую от вас полной искренности, но она может помочь проиллюстрировать ситуацию. Чем вы зарабатываете на жизнь?

Томас Важашк: Как я уже упоминал, веду сельское