Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

молчал. И тут наше молчание было прервано тягучим насмешливым:

— Что, отдал всё, включая жизнь, и даже не поцеловал?

Встревоженно обернулась — невдалеке, по колено в утреннем тумане, на поляне с зацветающими ландышами стоял Трандуил. Непривычно было видеть его без побрякушек, с волосами, гладко убранными в конский хвост. И с короткой деревянной дубинкой, которой он похлопывал по ноге, как будто в такт мыслям. Насторожённо уставилась на Ганконера — для того присутствие короля чем-то неожиданным не было. Они, я бы сказала, с эдаким пониманием друг на друга смотрели. Ганконер встряхнулся и медленно, как будто пробуя слова на вкус, сказал:

— Точно, даже не поцеловал.

Дальнейшее я ощутила, как налетевший вихрь. Распахнула глаза, когда он смял меня в объятиях так, что кости хрустнули, и впился в губы раскалёнными губами, и тут же поцелуй стал щемяще нежным. Всё случилось за секунду — он сразу оторвался, слегка оттолкнул, и вот я видела уже его спину — Ганконер шёл к ожидающему Трандуилу.

Впадая в ярость, крикнула:

— Ты обещал!!!

— Блодьювидд, он посмел попытаться околдовать тебя. Это смерть. Я не думал, что на такое можно решиться, просто подстраховался на всякий случай.

— Я не околдована. Мы просто разговаривали, ничего больше.

Трандуил, сухо усмехнувшись, проронил:

— Вот и это тоже… — и, с насмешливым сочувствием и с пониманием, — травками поил, да?

Я молчала. Трандуил, уже сквозь зубы:

— На флейте играл⁈ — и с исказившимся от гнева лицом яростно вскинул руку в мою сторону.

Услышала некий потусторонний хлопок, как от сильного перепада давления, и поняла, что до этого слышала звуки, как сквозь слой ваты, а смотрела, как сквозь толстое мутное стекло, и сейчас ко мне вернулись нормальные слух и зрение. И очень странную вещь увидела: я была как будто в шаре из изморози… как вот на стекле узоры бывают, только эти сплетались в воздухе, и от движения Трандуила шар разбился. Пока изумлённо смотрела, не в силах понять — узоры снова начали сплетать шар вокруг меня, одновременно становясь невидимыми.

Глянув на окаменевшего Ганконера, уже стоявшего вполоборота ко мне на полянке, лицом к Трандуилу, поняла, что он имел в виду, когда говорил, что я могу влюбиться, и что он всё, что мог, сделал.

Быстро сказала:

— У него не получилось, и я не имею никаких претензий.

— Я имею!!! — гулкий, скорее животный, рёв эхом отдался в лесу, и я увидела другого Трандуила. В детстве только так пугалась, когда охотничий пёс, всегда добрый и улыбчивый по отношению к детям, окрысился на чужого. Вот и король — на его лицо было страшно смотреть.

Они стояли друг напротив друга, Трандуил ругался, и синдарин щедро разбавлялся квенья. Чтение словаря не прошло даром, я узнавала отдельные выражения: «жидкая кровь», «оркский недопёсок», «мелькорово отродье» и тому подобное.

Ганконер, ставший похожим на очень красивого и очень страшного демона, прошипел:

— Она спала рядом со мной, я ловил её дыхание… неужто ты думал, что не рискну и уступлю без боя?

Трандуил, вдруг почему-то успокоившись, с огорчением ответил:

— Не думал… но надеялся, — и, почти спокойно, — я сожалею.

Добавил, неуловимо расслабляясь:

— Что, всё в заклятие вбухал, ничего для боя не оставил? Ты же не можешь сражаться.

Ганконер, тоже разом расслабившись, с таким же пониманием кивнул:

— Да. Мне тоже жаль. Не тяни.

С ужасом увидела, как Ганконер падает, поражённый каким-то заклинанием, и Трандуил быстро подходит к нему, замахиваясь дубинкой — чтобы раскроить голову.

— Нет!!! — не знаю как, но успела вперёд и заслонила собой, — умоляю, ваше величество, отправьте его в изгнание, но сохраните жизнь!

— Отойди, Блодьювидд, он всё равно не жилец. Его будут судить за святотатство и мучительно казнят.

Он попытался обойти с другой стороны, но я поворачивалась, закрывая лежащего Ганконера собой и очень искренне думала, что если Трандуил убьёт его на моих глазах, я больше никогда не посмотрю на короля, как на мужчину. Просто не смогу.

Это остановило кружащую смерть.

— Блодьювидд, ты оказала ему плохую услугу. Лучше бы он умер сейчас, быстро и без боли, — Трандуил опустил дубинку и повёл рукой. Бездыханное тело тут же было опутано лианами, — и его заклятие, основанное на крови, тоже спало бы прямо сейчас. Что ж, пусть будет суд.

* * *

Что касается эльфийского суда — меня туда не позвали, хоть я и была потерпевшей. Судили быстро, приговорили к мучительной казни, и отец Ганконера, как мне рассказала Силакуи, настаивал на наиболее мучительной.

Помню эти несколько часов, как унизительные бесплодные попытки вымолить жизнь Ганконеру — у короля, у Рутрира, у Силакуи, у кого угодно. Смотрели с сочувствием, извинялись, что среди эльфов, оказывается, бывают такие негодяи и добавляли утешающе, что вот-де, я околдована, и со смертью злодея спадут чары.

Оказывается, в пуще есть специальная тюрьма для чародеев, куда бросили связанного по рукам и ногам шамана. Меня туда не впустили, и стража, сквозь которую я пыталась пройти, смотрела с таким же сочувствием и так же уверяла, что, когда шаман умрёт, я тут же выздоровею.

Казнь была назначена на утро, и вечером, когда Трандуил, не дождавшись меня у себя, пришёл сам, я, не желавшая никаких утешений, снова начала умолять о снисхождении. Бесполезно. Впадая в тяжёлое отчаяние, представила себе, как услышу завтра пронзительные звуки флейты и крики Ганконера. Если сказано, что казнь мучительная — значит, она будет действительно страшной. Эльфы знают толк в радостях тела и в причинении ему мук. Я уже горевала, что не дала убить его раньше.

— А’maelamin, ты не услышишь… спи, когда проснёшься, всё будет кончено, — я увидела, как король протягивает в мою сторону руку, желая усыпить.

Попыталась сопротивляться и страшно удивилась, что осталась в сознании, не уснула. С мрачным торжеством зло подумала: «Что, не каждый раз получается? Случается и обосраться⁈» — и была поражена, как резко король спал с лица и тут же исчез, только подол взметнулся. Тоже выскочила из комнаты — дворец потихоньку наполнялся тревожными факелами и беготнёй. Что-то случилось.

* * *

Трандуил вернулся через несколько часов и молча усыпил, и на этот раз я упала, как подкошенная.

Только на следующий день узнала, что случилось, от Силакуи. Ганконер каким-то образом смог совершить попытку побега из этой навороченной темницы для магиков, что и послужило причиной неудачного заклинания короля — при сильной творящейся рядом волшбе такое возможно.

При попытке побега он погиб. Тела не нашли. Когда я с надеждой посмотрела на неё, Силакуи покачала головой:

— Нет, деточка.