Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

внутреннем мире. Этой динамики «внутреннего мира» у них просто нет.

Человек по своей природе, особенно в период своей молодости, во все времена один и тот же: «Я хочу увидеть что-то мистическое, хочу сейчас». То есть он хочет, чтобы это произошло без особых усилий с его стороны. Но так не бывает. «Покажи нам знамение», – говорили иудеи Христу. И невдомек всему этому народу, что для того, чтобы истинное «знамение» увидеть, надо сначала изменить свое сердце. Японский дзен привлекателен для большинства последователей по той причине, что это учение, как кажется большинству, сродни «выигрышу» по лоторейному билету.

Совет Сократа – «познай самого себя» – проходит мимо ушей обывателя (нас и здесь преследует этот призрак «ушей» Конфуция, хотя мы до них еще не добрались!). Конфуцию, судя по всему, пришлось очень трудно с этой его проповедью о так называемой необходимости «учиться». И если бы не «случайность» в виде более поздней обнаружившейся возможности «перелицевать» его подлинное Учение на «социальный крой», этот текст вряд ли бы вообще сохранился. Поэтому скажем всем древним китайским «портным» наше искреннее спасибо.

Но в этом – полнейшая аналогия с евангельским текстом. Если бы не появился непонятно откуда взявшийся апостол Павел, – причем, появился очень своевременно (аж через 150 лет после рождения Христа, а до этого о Павле никто не слышал!), – который сути проповеди Христа не понимал, – эта проповедь тоже «канула бы в Лету». Мы должны отдавать себе отчет в том, что мысли и Учения великих людей – таких как Христос и Конфуций – всегда на тысячелетия опережают свою эпоху. А при жизни этих Великих – каждый «здравый человек» склонен подозревать их в сумасшествии.

Итак, продолжим наш разговор о «Дао». Судя по тексту, первое время Конфуций сам не понимал всей правды о «мире духов»: Кто знает? – Может быть, Дао действительно правильнее и выше? Рассматриваемую нами фразу суждения можно понять и иначе: «В 40 лет я утратил очарование (бу хо) от прежнего увлечения [Дао]». «Сомнения» Конфуция вполне понятны и объяснимы: истинный духовный человек в своей жизни всегда идет своим собственным индивидуальным путем, – он всегда «ищет» и не довольствуется общепринятыми религиозными догмами. Кстати сказать, и наш монах Серафим тоже далеко не всегда следовал монастырским правилам. Если шагать по «колее», – никогда Истину не найдешь. Гениальность Конфуция заключается в том, что он не соблазнился этим новоявленным «революционным» Дао, а остался верен древним традициям, принадлежащим самому Китаю. При этом следует иметь в виду, что Конфуций выбрал правильный вариант Пути задолго до того, как сам получил опыт Вэнь. Отсюда – эти «сомнения», которые он в себе своевременно переборол.

И еще один маленький момент: даосы ставили себе в заслугу то, что они (в том числе Дао Дэ цзин) открыто говорили о мистических тайнах, т. е. не боялись говорить о «запредельном», а вот Конфуций – тот-де обо всем этом молчит: он или боится хоть что-то сказать, или ничего не знает. Читатель, который уже ознакомился с рассмотренными нами суждениями и который хоть что-то понимает в жизни, уже видит всю нелепость подобных самоуверенных утверждений.

«В 50 лет я узнал о воле Неба». «Воля Неба», «Небесное повеление», «Небесный мандат» – все эти выражения являются переводом одного и того же знаменитого чжоуского тянь мин. Говорить об этом термине можно много, и много спорить, доказывая правоту того или иного понимания, но сегодня подобный разговор уже невозможно вести, не учитывая недавних исследований российского китаеведа Василия Михайловича Крюкова. Главная его заключительная работа, подытожившая все прежние публикации, это изданная в 2000 году книга «Текст и ритуал». Читатель, интересующийся подлинным Лунь юем, а не расхожими и бессмысленными «афоризмами Конфуция», эту книгу прочитать просто обязан. Фактически, «Текст и ритуал» – это введение в духовность Лунь юя.

Общеизвестно, что «Небесный мандат» впервые получил Вэнь-ван. В. М. Крюков показывает, что само понятие «Небо» (тянь) у предшествующей династии Инь отсутствовало, следовательно, никакого представления о тянь мин у иньцев существовать не могло. Аналогом чжоуского сакрального Тянь у иньцев был Первопредок, буквально – «Верховный предок», Шан-ди. Со временем он превратился у чжоусцев в Тянь-ди («Небесный предок») и фактически уровнялся с Небом-Тянь. Верховный владыка чжоуского домена именовался «Сыном Неба» (тянь цзы). Такого словосочетания, как «Сын Шан-ди» не существовало ни раньше, у иньцев, ни позже у чжоусцев. Наименование тянь цзы являлось прерогативой исключительно чжоуского вана, и никто другой не имел права так называться. Но полноправно носить это имя можно было только после того, как его носитель удостаивался получения от Неба «Небесного мандата». Этот «мандат» надо было получить или подтвердить каждому вновь взошедшему на престол вану, т. к. «мандат», в отличие от престола, не передавался по наследству, а представлял собой отражение фактического духовного состояния нового правителя.

Что́ в действительности представлял собой этот «Небесный мандат», – ни китайцы эпохи Конфуция, ни современные исследователи не знали и не знают до сих пор, – точно так же, как современная наука не знает, что́ собой представляли Элевсинские мистерии, которые происходили в храме Телестереон небольшого греческого городка Элевсин. Ориентируясь на самые ранние письменные источники, исследователи предполагают, что ван получал какой-то духовный опыт или зримое подтверждение того, что его моральные качества (в виде Дэ, как это понимают исследователи) соответствуют высшим критериям, и что Небо – именно по этой причине – вверяет ему в правление Поднебесную. Такой акт «вручения Поднебесной» и есть тянь мин, а тот, кто такой «мандат» получает, с тех пор с полным правом именуется тянь цзы – «Сын Неба». Конечно, позднее этот порядок изменился, и кто-то из чжоуских наследников сначала становился ваном, а уже затем, благодаря «подражанию» (шуай син) благодати (Дэ) предков, актуализировал в себе получение индивидуального Дэ (Текст и ритуал, стр. 218).

Ко времени Конфуция все это уже окончательно перепуталось в воспоминаниях ученых царедворцев, – все забылось и выхолостилось в пустую говорильню и «театральные сцены». Но не так было у самого Конфуция; и если он заявляет, что узнал тянь мин, значит, он имеет в виду именно этот опыт, причем, в виде определенного, конкретного знания, которое когда-то получали ваны Поднебесной. При этом мы должны видеть принципиальное различие в том, что Конфуций не заявляет, что он «получил» (шоу) тянь мин, а именно «узнал» (чжи) его (или: «узнал о» Небесном мандате). Только таким образом он мог показать всем окружающим, что он ни в коей мере не претендует на звание «Сына Неба», т. е. на роль санкционированного Небом вана Поднебесной. Главная цель его «социального» пути – это стать Цзюнь цзы, а не