Иван - Александр Ванярх

И вдруг человеческому взору открывается далеко в низине небольшая, довольно странная роща. А когда подойдешь ближе, увидишь акациевую аллею, окружавшую три березки: одну большую и две поменьше. Рядом с ними небольшая кованая оградка, внутри которой могильный холм и черная плита. А метрах в трехстах от рощи кто-то смастерил колодезный сруб с воротком, цепью, даже виднелось что-то наподобие ведра. Вода в степи — это совсем кстати! А тут вдвойне. Рядом проходят две дороги: одна небольшая грунтовая, а другая, видимо, международного значения, так как по ней с ревом и свистом неслись в обе стороны самые разнообразные автомобили.

Обо всем этом — роще, березках, могилке, даже о колодце, ходило много самых разных слухов и небылиц и только тот не знал о них, кто никогда не был тут, а стоило хотя бы раз пройти или проехать мимо этого места с кем-нибудь из местных жителей — они такое расскажут… Да и рассказывают все по-разному: то ли времени уже много прошло, то ли люди просто хотели приукрасить свое повествование, но легенды были одна краше другой. Одни говорили, будто бы возле этих березок похоронены принц с принцессой, свалившиеся сюда невесть откуда, другие утверждали, что кибитка тут цыганская на мину наехала, благо, долгое время прямо у перекрестка огромная яма-таки зияла, видимо, оставшаяся после войны.

Третьи повествовали, что когда-то, очень давно, приезжал сюда на японской машине молодой лейтенант с женой, совсем юной и невероятно красивой. Пробыли они в этом месте почти неделю. Посадили акациевую аллею, окопали и очистили от сухих веток старую березу и посадили две молодые. После их посещения и появилась железная ограда да черный могильный камень с надписью. Что там написано — мало кто читал, но легенды сочиняли самые невероятные, а стоило только подойти к могилке, послушать, как шумят листвою березы или какие песни поют в ветвях ветры да прочитать очень простые надписи сначала на ограде:

Не гордись, прохожий,

Посети наш прах.

Мы навеки дома,

А вот ты в гостях.

А потом и на черном отполированном камне:

Тут покоятся двое:

Муж: Исаев Егор Иванович 1920–1964 Жена: Исаева Варвара Васильевна 1927 — 1947

И все легенды бы исчезли. Но люди всегда хотят необыкновенного, хотя жизнь похороненных тут людей и была страшно трудной и почти неправдоподобной. Но она была, была и никуда от этого не деться, а прожить ее, исполнив все начертания судьбы, не касаясь других, — почти невозможно, хотя Егор Исаев и попытался это сделать.

Уже много лет никто не навещал могилку. Поросла она бурьяном, заржавела когда-то красивая ограда, замусорилась акациевая аллея, появилось много сушняка, между стволами забились да так и почернели перекати-поле. Место, когда-то ухоженное, сейчас казалось забытым и заброшенным. И даже в этот ясный, солнечный летний день кругом — ни души, только по широкой асфальтобетонной трассе все неслись и неслись куда-то автомобили.

И вдруг оторопела от мощного рева авиационных двигателей холмистая степь, затрепетала листвою роща и трава, вырвались из-за стволов и понеслись по вспаханной степи перекати-поле, от тугих воздушных потоков разлетелись в разные стороны сухие прошлогодние листья и, поднимая клубы черной степной пыли, прямо на рощу начала медленно снижаться громадная серая винтокрылая машина, разворачиваясь и ища подходящее место для посадки.

Задрожала старая береза, нагнулись почти до земли молодые… А блестящий вертолет, уверенно коснувшись земли, засвистев, выключил двигатель, и снова стало так тихо, что зазвенело в ушах и отчетливо послышалось, как трещит в траве кузнечик, а высоко в небе, невесть откуда взявшийся, поет свою привычную песню жаворонок.

Было лето, самое обыкновенное для этих мест, такое, как и много лет тому назад, и не было ему никакого дела до того, кто прилетел в этой красивой крылатой машине, кого привела к этому месту только ему присущая судьба.

А между тем в задней части вертолета открылся грузовой люк, и четверо военных медленно выкатили двухосную телегу, на которой стоял огромный, обитый темно-красным ситцем ящик. Неужели опять гроб?! Даже березы ужаснулись увиденному и затрепетали бледно-серыми листочками, словно протестуя.

12.05.1993год.