Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916) - Федор Палицын

Почему перевозка удалась? Я считаю, что враги наши, осведомленные о сборе очень большого числа транспортов и приготовлениях, ожидали высадки тактической – западнее Трапезунда или близ него восточнее у Месопа, но не думали, что мы перевезем в Ризе. Но это мое предположение за противника. Если немцы минировали ближайшую зону у Трапезунда и, в особенности, к западу, то это возможно, что они так думали и высадку у Ризе прозевали. Однако великий князь нашел, что высадка у Трапезунда была бы идиотизмом. Вообще нет. Брать Трапезунд только с востока навряд ли удастся. Благодаря бездеятельности главных сил; турки могут очень усилить гарнизон Трапезунда – и наши артиллерийские средства всегда будут ниже них и по числу, и, главное, по калибру. Надежда на флот. А дальше? Я против обособленной операции на Трапезунд, какова она ведется.

Не спорю, при счастье, мы его возьмем, но если главные силы наши будут вынуждены (теперь до ½ мая) не проявлять активной жизни, или не проявлять ее, благодаря нам самим удержание Трапезунда в нашей власти обставлено рядом случайностей. Хотел бы ошибаться, но оперативно разбираясь в нашем положении, в наших действиях и в нашей подготовке и после Эрзерумской операции, я вижу, что общности действий и мысли нет.

29-го марта

Сегодня вернулись из Батума, куда выехали 27-го. Та м было совещание великого князя с Юденичем по дальнейшим вопросам. Приказано к 31-му Ляхову закончить свое передвижение. С продовольственной стороны, по словам великого князя в Ризе будет 21-дневное довольствие на всех, а в Хамуркан перевезут морем, еще на 3. Затем подвоз морем. Когда наш добровольный флот подойдет к Трапезунду, телеграммы заготовлены и порядок сношений установлен. Пока о подходе турецких подкреплений сведений нет. Но они всегда приходят после их подхода. У Ляхова достаточно опыта, чтобы произвести операцию успешно. Но все-таки она изолирована, и в этом ее слабая сторона. Указываю на это.

Чем больше вдумываюсь в наше положение, тем вопрос о неустройстве с организационной стороны нашего Армейского тыла, вернее его отсутствие, ибо у нас только корпусные тылы, яснее. Но с этим никто, кроме великого князе, не соглашается. Болховитинов, когда ему говорю это, меланхолически улыбается. Старый дурак, ничего не понимает и путается не в свое дело. Вот что говорит его улыбка.

Снаружи ладно. Есть начальник снабжения и все органы. Но они распоряжаются, как баре, т. е. приказывают, а не делают.

Делают командиры корпусов, вернее корпусные интенданты.

Это удобно для армии. Нехорошо – виноваты дороги и кто-то.

Они приказали. Вероятно, на Святой Руси хозяйственности не полагается.

Больше впутываться не буду. Две докладные записки подал, говорил и довольно, а то всем лишь помехою. Весь вопрос в том, сильно ли убеждение у великого князе, что армия должна иметь свою армейскую систему этапов, или лучше иметь корпусную. Все законодатели стоят за необходимость армейской, Кавказ – за корпусную.

30-го марта. Вечер

Мои две докладные записки о тыле армии у великого князя. Трудно и печально положение тыла 4-го корпуса. Он несообразно велик – от Эривана, Кара-Киллиссы до Битлиса и Муша, да сверх того линия на Дутах-Мелязгерт снята после Эрзерума. Положение 4-го корпуса внушает большие опасения в смысле возможности их довольствовать. Но это частности. Существо же дела, на мой взгляд, что тыл не организован и неустроен. Армейское учреждение – орган снабжения, может только писать и приказывать, а делать – то они сбросили на плечи командиров корпусов, которые делают в своей ограниченной области, что могут. Порядок этот несоответствующий и противозаконный, ибо приказом Верховного главнокомандующего – 1915 г. № 141 приказано на органы снабжения распространить обязанности военного этапно-административного органа. Здешние же заправилы распространили только содержания и права. Теперь они начинают вмешиваться, и в этом мало хорошего.

Все, что мог, сделал. Великий князь сказал, что он сам даст указания, когда ознакомится.

Не понимаю Янушкевича, который прибыл сюда вместе с великим князем в сентябре.

Тогда это могло быть сделано с великой легкостью. Или он ничего не видел, или не хотел видеть. Думаю, и то, и другое. А теперь он в водовороте местных людей и интересов. Мое мнение, что все останется по-старому. Будет нехорошо – будут виноваты дороги, транспорты и все, что угодно, а не он, кто создал этот ненормальный порядок. Больше всех в этом виноват Болховитинов. Он умен, и отлично это должен видеть. Но существующий порядок ему выгоден. Он в Тифлисе получает 30 рублей суточных, будучи начальником штаба армии не при армии и пользуясь правами начальника штаба главнокомандующего. Вообще все здесь перепутано во имя личных и материальных выгод, и ясности отношений никто не желает. Хуже всего великому князю.

Очень ложный взгляд, что событиями и делом можно управлять приказаниями. Это недостаточно; и великий князь приказывает и, скажу, в большинстве случаев хорошо, а делается, как обстоятельства сложатся или как люди хотят. Я просил великого князя, чтобы Болховитинов доложил бы ему свои опровержения на мои мысли в моем присутствии. Он сказал – хорошо, но думаю, что этого не будет. (И не было).

Трапезунд сильно засел в голову всех близких к великому князю, но не как частица операции, а как нечто самостоятельное. Трапезунд, Бог даст, возьмем. Много времени уходит и предоставляет туркам полную возможность притянуть туда все, что приходит в Эрзинджан.

Ошибки Юденича после Эрзерума дадут себя почувствовать сильно и невыгодно для нас. Для меня Трапезунд только часть общей операции. Поживем – увидим.

Турки на Байбуртском направлении стали употреблять какую-то жидкость, причиняющую боль, и от ручных гранат их – все раненые умерли.

2-го апреля

Воспроизведу с фотографической точностью постепенность, с какою подходил я к вопросу о неустройстве тыла Кавказской армии.

Когда закончилась Кузучанская операция с южной веткой Закавказской железной дороги, случилась заминка. Меня послали разбирать. Знакомлюсь с управлением военных сообщений; еду затем в правление Закавказской железной дороги и ряд несообразностей в службе движения, а главное – в отношении различных органов военного управления к железной дороге, выясняются.

Мне удается поставить железную дорогу (южную ветку) в нормальное отношение к всем властям, упорядочить ряд внутренних вопросов и отменить некоторые несообразности. Та к как Янушевич ведал дорогами, то он получил все это. Дорога работает, и работает теперь хорошо. Много сделал инженер Белов. Параллельно с этим выплыла из телеграмм фамилия Керстича, и я поинтересовался узнать, как обстоит дело управления. Из слов Болховитинова, которому не мог не верить, выяснилось, что все подчинено Юденичу, что все работы исполняются окружным управлением и начальником военных сообщений, а Юденич дает через Керстча наряды. Но мое заявление, что это ненормально и нехорошо, мне ответили, что это прекрасно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});