Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

невольно Татьяна.

— Кто?

— К кому я еду.

— Это я не тебе! — сказал майор в трубку. — Тут у меня фронтовичка сидит... Что, что?! Ну, капитан, ты прямо как Христос к обедне!.. Ей как раз нужно в ту сторону. Нечего, нечего!.. Давай подъезжай к комендатуре, захватишь... Ждем. — Он положил трубку, дал отбой и, снова внимательно оглядев Татьяну, проговорил: — Вам повезло, допустим. Машина идет в Белебелку.

— Вот спасибо, товарищ майор!

— Не мне, капитану Бурцеву.

А минут через пятнадцать — двадцать в помещение комендатуры вошел моложавый капитан в форме войск внутренней службы. Распахнув дверь, он крикнул весело с порога:

— Где тут подруга дней моих суровых?

Майор погрозил ему кулаком и глазами показал на Татьяну. Она взяла костыли, поднялась и сказала спокойно:

— Вероятно, это я.

— Извините, — виновато сказал капитан.

— Ничего.

— Ей в Большие Горелики. Километров десять не доезжая Белебелки, надо свернуть с большака.

— Боря разберется. — Капитан повернулся к Татьяне. — К вашим услугам. Если вы готовы...

Она взялась за вещевой мешок.

— Пардон! — Капитан вскинул мешок за плечо. — Мы двинулись, Михаил Герасимович.

* * *

Дорога, если можно называть дорогой сплошное месиво с едва заметными колеями, петляла в серых полях. Машину кидало из стороны в сторону. Больше буксовали, чем двигались. Пошел дождь. Стекла «оппеля» заливало грязью. Сделалось зябко, неуютно, и оттого было неспокойно, тяжело на душе. Татьяна опять засомневалась, что поступила правильно, решившись поехать к Ивану Матвеевичу. Может, думала она, все-таки лучше было бы к Антиповым?.. Ведь ей назначат пенсию по инвалидности — дали первую группу, Наташка получает за Михаила... А что ожидает ее здесь?.. Но выхода уже не было: назад не повернешь. И эта безысходность тревожила более всего. Как будто она нырнула, расслабилась и теперь оказалась во власти случая, течения, а преодолеть его нет сил.

Небо, как и поля вокруг, было серое, тяжелое, оно низко провисло над разбухшей землей.

Слева от дороги медленно проползли, словно двигались сами, холодные и мертвые остовы двух танков. Кажется, немецкие.

— Здесь были сильные бои, — сказал капитан Бурцев, провожая танки взглядом. — Это остатки от дивизии «Мертвая голова».

— Да? — отрешенно, безразлично спросила Татьяна.

— А подальше в глубинке был партизанский край.

— Почему называют солнечная Белебелка? — поинтересовалась Татьяна, вспомнив шофера, который подбросил ее в комендатуру.

— Край света, глушь немыслимая. Вот и прозвали в шутку.

— Вы по делам туда?

— Увы.

Она поняла, что задала глупый вопрос — ведь на капитане форма НКВД.

— Простите.

— Пустяки. А работы у нас, к сожалению, хватает. Сволочи разной повылезало из нор во время войны.

По кузову громко стучал дождь. Татьяна ясно-ясно представила, что делается снаружи: грязь, наверное, выше колен, холод, а в просторном «оппелевском» салоне было тепло, уютно. Клонило в сон.

— Кто же этот ваш знакомый, к которому вы едете? — спросил Бурцев.

— Иван Матвеевич Матвеев.

— Знаю такого! Он, если не ошибаюсь, тоже недавно из госпиталя выписался?

— Мы вместе лежали. А вы что же, всех тут знаете?

— Не всех, но многих. Служба обязывает! Стой, Боря, — сказал он шоферу. — По-моему, эта развилка. Сейчас проверим. — Бурцев достал из полевой сумки карту, поводил по ней пальцем. — Точно, здесь. Пойду взгляну, что за дорога.

Он вылез из машины.

— Отсюда километров пятнадцать, — сказал шофер, поворачиваясь к Татьяне. — А вон и идет кто-то.

Из-за близкого поворота появилась женщина. Она шла со стороны Белебелки. Шофер подозвал ее.

— Здравствуйте, — поздоровалась она. В руках у нее была корзина.

— На Большие Горелики сюда?

— Сюда, сюда! — обрадовалась женщина. — А вы, никак, к нам едете?

— К вам, бабуся.

— Не подвезете? Устала шибко.

— Залезай! — разрешил шофер.

— Вот спасибочки! — Женщина устроилась рядом с Татьяной на заднем сиденье.

— Дорога-то к вам как?

— А что дорога? Гать. Трясет, правда, сильно, а доехать можно.

Боря посигналил. Капитан, оглянувшись, помахал рукой. Дескать, давайте, жду. Когда он сел в машину, женщина встревоженно спросила:

— Зачем же вы к нам? Арестовывать кого или как?.. У нас ить полицаев не было, ни-ни! Фрицы всего разок заезжали на машинах, а больше мы их в Гореликах и не видели. За кем же вы?..

— Посмотрим, — шутливо ответил Бурцев. — Иван Матвеевич Матвеев проживает в ваших Гореликах?

— А где ж ему проживать?.. Только зря вы, товарищ полковник, он на фронте воевал, недавно и вернулся раненый, без ноги. А в оккупации вовсе не был. Жена его была, а он нет.

— Я не полковник, а капитан. Покажешь нам дом Матвеевых?

— Покажу, почему не показать? Шестой с этого краю, по левую руку. А по правую-то Игнатьевы живут. Стало быть, на фронте Иван Матвеевич натворил что-то? Не‑е, быть того не могет! А дочка его, так она замужем, в Сибири энтой живет. Сына убило...

— Хороший, значит, человек Матвеев?

— Тихий вроде, не подумаешь... Может, я вылезу? Пешком дойду?

— Да ничего не натворил Иван Матвеевич! — успокоил ее Бурцев и засмеялся.

— И я про то говорю! У него орденов видимо-невидимо и эти, как их?.. Звездочки белые...

— Он кавалер ордена Славы, — сказала Татьяна.

— Вот, вот! — подхватила женщина.

— Поняла? — сказал Бурцев.

— Понять-то поняла, а только с другой стороны раз энкеведэ...

— Товарищ капитан, — спросила Татьяна, — вам не бывает горько?

— Горько? Бывает. А если необходимо?

Дорога — гать — шла березовым лесом. Тихо было вокруг и спокойно. Дождь прекратился, выглянуло солнышко. Только урчание мотора нарушало лесную прохладную тишину. Березы одна к одной, точно невесты на смотринах, стояли в легком весеннем наряде. Солнечный свет золотил прошлогоднюю траву. Какая-то сумасбродная птица носилась взад-вперед поперек дороги перед самым радиатором. То ли было ей любопытно видеть