Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

этого нужно больше двигаться. Я стараюсь, хоть и больно... Если бы ты знал, как мне хочется увидеть Наташку, обнять ее и целовать, целовать! Но я потерплю, потому что это необходимо...»

Мысли о том, что она станет делать в деревне, как жить, Татьяне как-то не приходили в голову. О многом она сейчас старалась не задумываться, откладывая на потом, на когда-нибудь, не подозревая, что обманывает себя...

И наступил день, когда доктор Елена Александровна сообщила ей, что на завтра назначена медицинская комиссия, которая определит инвалидность.

— И поедете домой, милая! Все будет хорошо.

— Спасибо, — сказала Татьяна.

* * *

До Старой Руссы в общем-то она добралась без особенных приключений, но, правда, помог солдат-попутчик, тоже возвращавшийся из госпиталя. Он слышал, как Татьяна расспрашивала людей про поезд на Старую Руссу, и позвал с собой. Поезда, оказывается, ходили туда нерегулярно, но им повезло: поезд отправлялся через час, а еще нужно было идти на станцию Медведево — километра два.

Шли по железнодорожным путям, и Татьяна еле управлялась с костылями. Она взмокла вся от напряжения — страшно упасть, тяжело дышала, а солдат поторапливал, хотя и ему доставалось не меньше: за спиной свой вещевой мешок, в здоровой руке — ее.

— Нельзя нам опаздывать, — говорил он, умудряясь помочь Татьяне, когда приходилось перешагивать через рельсы. — Потом неизвестно сколько сидеть здесь!

— Вы идите, я как-нибудь сама...

— Скажешь тоже!

Они поспели к отправлению поезда, но к вагонам-теплушкам пробиться было невозможно. Расталкивая орущую, теснящуюся толпу, солдат покрикивал:

— А ну, бабы, пропустите женщину-фронтовичку! Раздайсь, народ, кому говорят!..

Где там!.. Никто не обращал внимания. А Татьяне было стыдно, и она чувствовала, что краснеет. Тут появились еще солдаты — сразу четверо, и толпа раздвинулась. Образовался живой коридор, по которому Татьяна, опустив голову, прошла к вагону. Солдаты подсадили ее, люди в вагоне потеснились, освобождая место для нее и попутчика на нижних нарах в уголке. Многие сидели и лежали прямо на полу теплушки.

Сморенная усталостью и волнениями, Татьяна тотчас уснула, и ей приснился сон: как будто свекровь ее, Галина Ивановна, ведет за руку Наташку, а когда они приблизились — дочка вдруг вырвалась и с каким-то тоненьким, жалобным криком побежала прочь...

Она пробудилась вся в поту, не понимая, где находится.

— Чего это ты кричала во сне? — спросила какая-то женщина, сочувственно глядя на нее.

— Скоро приедем? — спросила в свою очередь Татьяна, оглядываясь по сторонам и не находя солдата.

— А подъезжаем, подъезжаем.

— Вы не знаете, где мой попутчик? — Она окончательно проснулась.

— Вышел. Ночью еще. Ты, видать, тоже домой вернулась, сердешная? — поинтересовалась женщина.

— Нет... — Она закусила губу. — Да, домой.

— И слава богу!

Выйдя из вагона — люди помогли, самой бы никак, высоко, — Татьяна остановилась в растерянности. Куда идти?.. Вокруг — руины, руины, и казалось даже, что они дымятся еще. Чуть поодаль стоял на земле вагончик. Татьяна было направилась к нему, но тут появился мужик в телогрейке, спросил, озираясь:

— Куда надо?

— В Большие Горелики.

— Ого! — Мужик присвистнул и покачал головой. Потом оглядел ее внимательно. — Это тебе на солнечную Белебелку, получается...

— Почему на солнечную?

— Так зовут те края. Тяжеленько тебе будет добраться туда.

— А мне говорили, что можно на попутной машине.

— Сказать можно все, только машины туда почти не ходят. Разве что военные иногда ездят. Хошь, подброшу до комендатуры.

— Ну... Если вам не трудно...

— Давай мешок и топай за мной, — велел мужик.

Он привел Татьяну к разбитому трофейному грузовику, вокруг которого толпились бабы с мешками. Они тотчас набросились на него.

— Тишина и спокойствие! — сказал мужик, поднимая руку. — Сей минут двинемся. — Он подошел к кабине, открыл дверцу. — Эй, добрый человек, уступи-ка место женщине.

Из кабины высунулся мужчина:

— Мы ведь договорились, я плачу́...

— Договор расторгается. Давай в кузов, после пересядешь.

Мужчина, ругаясь, вылез. Увидев Татьяну, смутился и, пробормотав что-то похожее на извинения, забрался в кузов.

— Садись. — Шофер помог Татьяне подняться в кабину.

Машина тронулась.

Комендатура располагалась в разрушенном здании, окна были забиты фанерой. Чадила коптилка. За столом на ящике из-под боеприпасов сидел пожилой майор.

— Чем могу служить? — поднимая голову, спросил он, когда вошли Татьяна и сопровождавший ее шофер. — Здравствуй, Савичев.

— Здравия желаю, — ответил шофер. — Вот, человека к вам привез. Ей на Белебелку нужно.

— А ты опять халтуришь? Смотри, я тебя вместе с твоим председателем запрячу в уцелевшее здание! — Майор имел в виду тюрьму, которая была едва ли не единственным уцелевшим в Старой Руссе зданием.

— Я пошел, — натягивая шапку, сказал шофер. — Бывайте.

— Раздобыли где-то трофейную машину и халтурят напропалую! — ворчал майор, но беззлобно. — А что поделаешь с ними?.. Для колхоза стараются. Давайте ваши документы. И садитесь, садитесь!

Татьяна положила на стол документы и присела тоже на ящик. Старинный письменный стол, украшенный инкрустацией, казался нелепым здесь.

— Так, — сказал майор. — Зачем же вы приехали в Старую Руссу, если у вас предписание на Урал? Не по назначению получается!

— Не знаю, как вам это объяснить, товарищ майор... Мне необходимо попасть в деревню Большие Горелики. Понимаете, очень, очень нужно!..

— Но здесь ясно сказано...

— Там живет человек, которого я должна повидать.

— Допустим...

— Вы неправильно поняли. — Татьяна вспыхнула, зарделась. — Он пожилой, семейный человек...

— И что же? — Майор нетерпеливо постукивал пальцем по столешнице.

— Мы вместе лежали в госпитале. Это такой человек, товарищ майор, такой человек!..

— Мы установили, что он прекрасный человек, но я-то, я чем могу вам помочь? Понимаете... — Он заглянул в документы. — Понимаете, Татьяна Васильевна, последний раз машина в те края ходила дня три назад. Туда, собственно, нет дороги... — Звякнул тихонько полевой телефон. Майор взял трубку. — Майор Матвеев слушает!

— Ваш однофамилец! — воскликнула