Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А куда же кузница делась? — сонно уже спросила Наташка.
— Татары пожгли, — вздохнув, сказала Анна Тихоновна.
— А невеста Марья Игоревна красивая была?
— Очень красивая.
— Как моя мама?
Антипов закусил губу, взял внучку на руки и понес спать. А она бормотала, засыпая:
— Моя мама красивее... Она самая-самая красивая на свете....
ГЛАВА ХХII
Вскоре после выписки Матвеев прислал Татьяне письмо.
«Здравствуй, дочка! Вот добрался я, слава богу, до дому. И рад-радешенек всему; каждому кустику, каждой травке и былинке готов низко кланяться, что они есть. А больше ничего мне и не надо. Понял я, что такое жизнь настоящая и как нужно обращаться с нею бережно и ласково. Большое это счастье, дочка, жить на земле, ходить по ней, дышать ее запахами. И потому прошу тебя, не спеши ты с решением своей дальнейшей судьбы, помни, что ты в ответе за две жизни. Самое плохое, отчего и происходят многие несчастья, от скорых решений. Потом люди страдают, мучаются от этого сомнениями, а болезнь эта, скажу тебе прямо и не таясь, не вылечивается ни докторами, ни заговорами. Так ли, мол, сделал, думает всю жизнь человек, не было бы лучше, когда б по-другому распорядился, пока можно было? А оно, глядишь, и поздно уже переделывать, потому что не восстают мертвые из земли и не ходит время назад. Ты вот что, дочка. Ты давай-ка приезжай к нам погостить. Здесь на воле обдумаешь все, у нас думается хорошо. Да и само оно увидится, как лучше и удобнее для всех, а не для одной для тебя. Хочу также сообщить тебе, что нашим Большим Гореликам повезло сильно, остались целые и в невредимости с войны, а тут тебе и лес кругом, и речка у самой деревни протекает. Речка-то наша называется Умница, и рыбы в ней сколько хошь. Хоть окунь, хоть плотва. И щука есть, и всякая другая. А леса у нас дремучие, болота опять же, так что немцы не особенно к нам и заглядывали, партизан боялись. Приезжай, не пожалеешь. Мы тебя ждем с Полиной Осиповной, и она кланяется тебе и тоже зовет приезжать. А добраться до нас совсем просто. До Старой Руссы поездом, а дальше на попутках можно, каждый объяснит и покажет, как доехать в Большие Горелики. Только ты все же сообщи, когда тронешься в путь, я тогда встречу тебя в Руссе-то. Председатель даст лошадь, не откажет. Кланяемся тебе еще низко, Иван Матвеевич и Полина Осиповна. Вот она сама хочет написать...» Дальше была приписка: «Приижжай, дочинька».
Сказать нельзя, как была Татьяна рада письму! Перечитала его раз десять, наверно, но все-таки, перечитывая, боялась найти в нем какой-то скрытый смысл, когда бывает, что люди зовут, приглашают в гости, а сами надеются между тем, что приглашение не будет принято.
Нет, нет, она вовсе не думала о Матвееве плохо, а настороженность ее и недоверчивость сохранились с детства.
После смерти матери Татьяна росла в детском доме. Из родственников у нее осталась только сестра матери. Иногда тетка навещала Таню и однажды сказала, что ей ходить трудно и что пусть лучше племянница, если разрешат, приходит к ним... В первый же выходной Татьяна и решилась навестить родственников. Пришла и сразу поняла, что здесь ее не ждали. Тетка явно растерялась и слишком уж назойливо, к месту и не к месту, повторяла: «Как я рада видеть тебя, как рада!.. Угостила, правда, чаем, а потом сказала: «Вот ночевать, девочка, у нас негде, а вечером мы уходим в гости, приглашены на день рождения...» Возвращаться рано в детский дом не хотелось и стыдно было, и Татьяна гуляла по городу. Случайно, а может и нет, она вновь очутилась возле дома, где жила тетка. В окнах горел свет...
Больше никогда она не ездила к родственникам. Все реже навещала ее и тетка.
Однако в письме Матвеева не было, разумеется, никакого скрытого смысла. Напротив, оно было добрым, откровенным, это письмо. Даже про лошадь Иван Матвеевич написал, и Татьяна окончательно решила, что прямо из госпиталя поедет к нему, а там действительно будет видно. Время покажет.
Но — легко бывает принять решение. Трудно совладать с сомнениями, которые диктуют свои условия, и Татьяна, просыпаясь среди ночи, мысленно обращалась за советом к Михаилу. Она не продолжала с ним игру в письма, просто, вспоминая, какой он был и как бы поступил, окажись на ее месте, пыталась угадать это. «Ведь ты не осудишь меня, верно? — шептала она в темноту. — По-моему, сейчас это лучший выход для всех. Я должна привыкнуть к своему положению, к самой себе. И твои родные тоже... Я обязательно напишу им с дороги. Поживу сколько-нибудь в деревне у Ивана Матвеевича, приду в себя... Он очень добрый. Значит, и Полина Осиповна такая же, иначе не бывает. Тогда бы ему не повезло, а этого не может быть! Мне обещали, что колено скоро разработается и будет свободно гнуться, только, говорит Елена Александровна, для
- Товарищ Кисляков(Три пары шёлковых чулков) - Пантелеймон Романов - Советская классическая проза
- Броня - Андрей Платонов - Советская классическая проза
- Через Москву проездом (сборник) - Анатолий Курчаткин - Советская классическая проза
- Жить и помнить - Иван Свистунов - Советская классическая проза
- Полынь-трава - Александр Васильевич Кикнадзе - Прочие приключения / Советская классическая проза
- На крутой дороге - Яков Васильевич Баш - О войне / Советская классическая проза
- Девчата - Бедный Борис Васильевич - Советская классическая проза
- Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников - Советская классическая проза
- Белая дорога - Андрей Васильевич Кривошапкин - Советская классическая проза
- Высота - Евгений Воробьев - Советская классическая проза