Изумрудный трон - Сергей Гавань

Вместе со старым рефрамантом, он подошёл к Сардариону. Два дня тот словно намеренно не попадался им на глаза, будто забыл об их существовании. Тем не менее, Триксель подозревал, что матросы докладывают адмиралу о любом их шаге или разговоре. И горбун готовился к допросу.

— Доброе утро, господа. Всё ли вас устраивает на моём «Неуязвимом»?

— Здесь чудесные каюты, капитан, а такую еду я в последний раз видел ещё до отплытия из Канстеля полгода назад. Меня беспокоит лишь то существо, что служит сейчас нашим эскортом.

Сардарион равнодушно глянул на морскую поверхность, где размеренно вздымались и опускались громадные плавники чудовища, с шумом взметывая вверх облака брызг.

— Этого малыша по достоинству бы оценили на своих тарелках какие-нибудь аристократы с Виноградных Берегов, запивая его белым «Дервеном», — произнёс он.

— Малыша?!

— Конечно. Вы что, не видите, что это детёныш? Взрослая самка раза эдак в два больше него. Не беспокойтесь, дивайн, он нам ничего не сделает.

— Почему вы так думаете?

— Потому что из двух блюд он предпочёл морского дракона, а не нас. Этого ему хватит, по меньшей мере, на месяц. К слову о еде — я приглашаю вас троих на обед в свою каюту. Вы голодны?

— Зрелище разрываемого на куски дракона прекрасно сказалось на моём аппетите, капитан, — скривил губы Триксель.

— Что ж, тогда вы знаете, зачем я вас зову, дивайн.

Блеснув глазами, Сардарион кивнул и направился в подпалубные помещения. Горбун повернул голову к Неду.

— Старайся помалкивать во время обеда.

— Разумеется, господин.

2

Адмиральская каюта оказалась просторной комнатой с зелёным ковром и картинами на стенах. Одну из стен целиком занимала карта Изры с архипелагами Навустрозы и Драконьих Костей на севере и Трёхпалой Лапой на юге. Широкие завитушки, означавшие вечные шторма, покрывали почти весь низ карты. Континент имел вытянутую форму, протянувшись с запада на восток. Левая половина была усыпана множеством точек с короткими пометками, которые оканчивались на косой гряде Джихалайских Гор. Правая половина была девственно чистой, имелись лишь очертания, причём береговая линия вовсе не изобиловала изгибами, свидетельствовавшими о её тщательном исследовании. Берега Алсалона не видел никто.

Триксель ненадолго задержался у карты, разглядывая залив Ваэльвос. Его берега в форме серпа охватывали водные просторы. Далеко вперёд вынеслись два острых конца — Западный и Восточный Клыки. В центре «лезвия» большой точкой был отмечен родной Канстель.

— Завтра мы увидим серые утёсы, на которых стоит ваш замок, — сказал Сардарион, пройдя к своему месту за накрытым белой узорчатой скатертью столом.

Нед сел за стол и без стеснения запустил руку в открытый горшок с кусками жареной рыбы.

— У вас прекрасный вкус, адмирал, — заметил Триксель, разглядывая пейзажи и портреты.

— На этих картинах запечатлены места, которые запомнились мне больше всего. Это бледно-стальные вершины Каседрума, здесь — зелёные террасы Виноградного Изгиба. А на том портрете изображён сам Питер Брусс, каким его представлял художник.

— Кхм… он похож на вас, капитан.

Сардарион хмыкнул.

— Ничего удивительного. Портрет рисовала моя будущая супруга. Она же, между прочим, настояла на том, чтобы его повесили сюда. Сольвейн тяжело в чём-то переубедить.

Раздался громкий стук — Нед задел рукой свою кружку с вином и посмотрел на Трикселя извиняющимся взглядом.

Горбун сел за своё место напротив адмирала.

— А где Никоро?

Словно в ответ на это открылась входная дверь, и в каюту вошла диастрийка, облачённая в длинную, до колен, бирюзовую тунику с нежно-бежевыми разводами. На ногах у неё были мягкие светло-серые туфли из шёлка. Свои персиковые волосы она заплела в толстую косу, которая висела за спиной. На несколько мгновений Триксель забыл обо всём, таращась на неё, и только потом, спохватившись, подковылял к столу и выдвинул из-за него стул. Никоро просто улыбнулась и, кивнув, села на предложенное место, после чего повернулась к Сардариону.

— Спасибо за приглашение, адмирал. Чуждость наших народов делает подобные совместные трапезы бесценными. Побывайте когда-нибудь у нас в Шуруппаке. Лугаль Зифрен примет вас с радостью.

— Благодарю за приглашение, леди Никоро. А сейчас давайте поблагодарим Ум» оса за пищу, которую мы добываем в его безграничных владениях.

Сведя ладони в молитвенном жесте, Сардарион поочерёдно посмотрел на гостей. Триксель первым повторил его жест, затем Нед, и только потом, с видимой неохотой, Никоро. Горбун мысленно покачал головой. Он не имел ничего против верований девушки.

«Толькой порой, ради достижения важной цели, нужно уметь отступать от принципов хотя бы на маленький шажок».

— А теперь давайте есть, — довольно сказал адмирал и принялся за копчёную рыбу. По его виду казалось, что ему нравится принимать у себя гостей.

«Опасный человек. Сидит, довольный как кот, перед которым поставили миску с молоком. Возможно, он пытается ввести нас в сонное состояние, чтобы бы легче допрашивать и обводить вокруг пальца», — размышлял Триксель, зачерпывая ложкой буро-зелёную смесь из нарубленных овощей и водорослей, приправленных специями. — «Или всё гораздо проще, и Сардариону просто не хватает общества кого-то, кроме обычных матросов и солдат?»

Он бросил взгляд на Никоро. Та сидела, держа в руках свой прибор, и смущённо глядела в пустую тарелку. Адмирал тоже обратил на это внимание.

— Леди Никоро, что-то случилось?

— Видите ли, дорогой адмирал, мой народ не очень хорошо усваивает вашу пищу.

— Как же вы держались два дня? Почему молчали?! — воскликнул Сардарион; его рука лежала в стороне от тарелки, ожесточённо сжимая пустую ложку.

— Меня кормил дивайн Триксель.

Адмирал посмотрел на горубна, подняв бровь. Тот откашлялся.

— У меня есть некоторые эликсиры, которые помогают ей с пищеварением. Их я и добавлял в её еду. Моя ошибка, я совсем забыл взять флакон для обеда.

— Я узнаю у кока, есть ли среди провизии что-то подходящее для вас.

— Сомневаюсь, адмирал. Лучше уж так, как есть.

— Нам остаётся поскорее добраться до Канстеля, — аккуратно подбирая слова, сказал Триксель. — А сейчас мы могли бы ответить на все ваши вопросы. Уверен, их накопилось достаточно.

Сардарион вытер губы чистым полотенцем, после чего свёл пальцы перед грудью и открыто посмотрел на горбуна. От этого взгляда Трикселю стало неуютно. Он поёжился.

— Скажите, дивайн, я могу вам верить? Могу верить в то, что вы не будете вилять из стороны в сторону и уклоняться от честного ответа?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});