Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

Укоризненно посмотрев на меня, Порошков неохотно подошел к двери.

— Если встретите Половника из «Гласа народа», передавайте пламенный привет, — издевательским тоном сказал я.

Ничего не ответив, майор спешно покинул палату. Медсестра в дверях продолжала стоять в полной растерянности. Ее кругленькие голубенькие глазки то и дело лихорадочно бегали со стороны в сторону, периодически косясь то на меня, то в коридор.

— Как я понял, девушка, вы приставлены ко мне сиделкой? — ненавязчиво попытался завязать с ней разговор я.

— Вам сиделка не нужна, — официальным тоном произнесла она, — вы не такой уж и беспомощный, как о себе думаете.

— Зачем же в таком случае меня здесь держать? Это ведь не сумасшедший дом, а приличное заведение для приличных больных.

Я решительно поднялся с кровати и немного постоял на одном месте, потому что при быстром передвижении у меня все еще слегка кружилась голова.

— Больной, вам вставать нельзя! — Медсестра быстро подбежала ко мне и попыталась уложить меня обратно в постель.

— Да не желаю я все время лежать, мне хочется походить! — недовольно фыркнул я.

— Сейчас я позову доктора. — Щеки девушки заметно покраснели, что сделало ее еще миловиднее и симпатичнее.

— Не надо тревожить доктора, — более дружелюбно произнес я, — мне больше нравитесь вы. Если посидите рядом, тогда не буду вставать.

Мои руки попытались нагло обнять ее за талию, но девушка резко толкнула меня ладонями в грудь, и я снова беспомощно упал на кровать.

— О, Боже, голова! — Мои зрачки сразу же закатились под лоб, а затылок начал учащенно дергаться, как у эпилептика.

— Больной, что с вами? — Медсестра заботливо склонилась надо мной, что дало мне возможность крепко обхватить ее туловище руками и покрепче прижать нежное создание к себе. Ноги девушки оторвались от пола, — она потеряла равновесие и всем своим телом упала на меня сверху.

— Больной, сейчас же отпустите! — неистово завопила она.

— Кричите громче, — насмешливо заявил я, — может, хоть это убедит ваших упрямых коллег в том, что я здоров, и меня нужно немедленно отсюда выписывать…

Первым непристойную сцену увидел Порошков. Он, как ни в чем не бывало, вошел в палату, явно довольный тем, что ему удалось так легко отвязаться от очередной группы назойливых журналистов, но его улыбающееся лицо в первое же мгновение резко сменило свою окраску.

— Лозицкий, — удивленно воскликнул он, — что это вы мне за концерт тут устраиваете?

— Разве не видите, Алексей Витальевич, — я вовремя успел увернуться лицом от острых длинных ногтей, пытающихся его поцарапать, — мы заняты очень важным делом, а вы вот так без стука врываетесь и мешаете нам.

Моя рука совершенно бесстыдно задрала сзади девушке халатик и слегка похлопала ее по мягкой теплой ягодице.

— Лозицкий, что ты себе позволяешь? А ну, сейчас же прекрати! — Майор решительно бросился к нам и, обхватив медсестру за плечи, попытался оторвать ее от меня. — Отпусти женщину немедленно!

— Не могу, — тяжело дыша, ответил я. — Она сама в меня вцепилась словно клещ. Так что придется удовлетворить ее желание… А вы так сильно не дергайте, товарищ майор, а то разорвете человека на части без всякой взрывчатки.

— Да отпустите же меня! — еще громче завопила лежащая на мне медсестра. — Вы что, совсем с ума сошли?

Я резко дернул ее тело в сторону, в результате чего Порошков потерял равновесие и свалился на нас сверху. Мне пришлось отпустить девушку и крепко ухватиться руками теперь уже за пиджак майора.

— А-а-а! — истерически заорал я, старательно перебивая крики зажатой между двумя крупными мужчинами девушки. — Помогите!.. Насилуют!..

Ждать дежурного врача пришлось недолго. Через каких-то пару секунд он вихрем ворвался в палату и, словно вкопанный, остановился у дверей.

— Это что еще за новшество? — Удивленные глаза доктора расширились так, словно он увидал перед собой Лох-Несское чудовище.

— Новый вид группового секса, — с тяжелым вздохом выдавил из себя я. Силы меня понемногу начинали покидать, — прижатый двумя чужеродными телами человек не может долго находиться в подобном положении, мне поэтому неохотно пришлось разжать руки и выпустить брыкающегося как молодой жеребец Порошкова.

Он спрыгнул с кровати и, отскочив в сторону, помог подняться еле дышащей и ужасно раскрасневшейся медсестре.

— Альбина, это что такое?! — грозным тоном произнес врач.

— Это не я, Михаил Андреевич, это он, — попыталась оправдаться сгорающая от стыда девушка, лихорадочно поправляя на себе задравшийся чуть ли не до самого пояса халатик и интенсивно застегивая на нем пуговицы.

— Ну, Альбина, я от тебя такого не ожидал, — укоризненно замотал головой доктор. Он недовольно окинул взглядом всех присутствующих и поспешил выйти в коридор.

— Михаил Андреевич, я вам сейчас все объясню, — разгоряченная Альбина засеменила быстрыми шажками вслед за ним…

— Ну, и зачем ты весь этот цирк затеял? — обозленным тоном спросил у меня Порошков. — Что, захотелось поиграть в идиота?

— Откуда вы догадались? — После избавления от такой «тяжести» придти в себя было не так уж легко, — я продолжал учащенно дышать. — Может быть, удар кирпичом по голове подействовал должным образом.

— Да о такую твердолобую башку можно бетонные плиты ломать, ничего не случится, — злостно проворчал майор, одергивая пиджак. — Хотя варианта возможной шизофрении я не исключаю. У тебя, наверное, там все мозги местами поменялись.

— Не все, — возразил я, — только половина.

— Ну и как теперь мне прикажешь твою выходку объяснять? Не иначе, парень, ты захотел в психушку прогуляться.

— А вот и подумайте над этим, — на то вы и следователь. А то толчете воду в ступе по всяким пустякам, будто кроме меня у вас больше никаких других дел нет. И вообще, вы мне со своими глупыми расспросами, признаться, уже порядком надоели. Я — больной человек, у меня режим.

— Я так понял, ты меня прогоняешь? — Порошков не на шутку удивился моей чрезмерной наглости.

— Именно так, — самоуверенно произнес я.

— Ну что же, Лозицкий, пускай будет по-твоему. Хорошо, я сейчас уйду, но даю тебе слово, — ты отсюда, в отличии от меня, не выйдешь до тех пор, пока я этого не захочу… Разве только прямиком в тюрьму или в сумасшедший дом.

— Договорились, — скептически сказал я, — только в следующий раз прихватите с собой для меня адвоката. Мне надоело слушать ваши бессмысленные обвинения.

Порошков ушел по-английски, не попрощавшись, а только громко хлопнув дверью. Я пролежал с закрытыми глазами еще несколько минут, после чего снова медленно поднялся и подошел к окну. Мороз на нем разрисовал стекла плотными красочными узорами, за которыми не было абсолютно ничего видно. Однако я достоверно знал, — где-то там, за этим окном спокойно себе гуляет на воле настоящий убийца Юрия Колесникова, Елены Батуриной и Любви Черновой. А мне приходится в этот момент не подбираться к нему для ускорения приближения процесса справедливого возмездия, а бездейственно куковать на скрипящей больничной койке… Так не должно было быть, — подобную проблему непременно надо как-то решать.

Я почувствовал прилив сил откуда-то изнутри тела, из ноющей, не смотря на все мое внешнее спокойствие, души, а быть может, даже и из самого сердца. Выход из сложившейся ситуации должен быть, только его требовалось получше искать, а не сидеть здесь, сложа руки.

Постояв у окна пару минут, я вышел в коридор. Обещанного охранника под дверью моей палаты не было, — вокруг сновали только люди в таких же больничных пижамах, как и у меня. Найти кабинет дежурного врача не составило особого труда, — из-за его полуоткрытой двери раздавались громкие знакомые голоса. Я вошел в него без стука и увидел перед собой о чем-то увлеченно спорящих между собой Михаила Андреевича и Альбину. Заметив меня, оба резко замолчали.

— Мне бы хотелось попросить у вас прощения за свое некультурное поведение, — без всяких лишних вступлений спокойно произнес я.

Доктор, естественно, открыл от очередного приступа удивления рот, а медсестра еще больше покраснела.

— Вы хоть понимаете, больной, что вы натворили? — смущенно сказала она. — Как мне прикажете после всего случившегося сотрудникам в глаза смотреть?

— Обыкновенно, так же, как и раньше, — пожав плечами, равнодушно ответил я, — ничего ведь страшного не произошло. Просто мне хотелось доказать Михаилу Андреевичу, что я вполне здоров, и лучшим вариантом для всех нас будет мой немедленный уход из вашего заведения.

— Вы хоть понимаете, что говорите? — искренне возмутился Михаил Андреевич. — Сутки пролежать без сознания и сразу выписываться?

— Не сутки, а всего восемнадцать часов, — сделал поправку я, — просто я несколько ночей подряд нормально не спал, вот и отключился на такой длительный срок. Ничего военного в этом не вижу. Сами посудите, зачем вам в вашей больнице лишний нахлебник? У меня ведь кроме шишки на голове ничего больше нет.