«Контрреволюционер» Сталин. По ту сторону марксизма-ленинизма - Сергей Николаевич Магнитов

более действенными! Сталин не был поборником мёртвых идеологем, он видел одно: классические формы понятны массам, вышибают слезу всех эмоций, двигают энергию чувств, создают пресловутый катарсис, – всё то, что авангард не вызывает ни в каком виде. Авангард, который вызывает недоумение, бесчувствие, ретроградную рефлексию ни о чём, совершенно не грел Сталина.

И он сделал шаг.

И опять 1932 год. В этот год вышла поворотная пьеса Всеволода Вишневского «Оптимистическая трагедия» – с демонстративно классическим конфликтом – анархиста Вожака и Комиссара(-ши). Спектакль пропилотировал в 1933 году в Камерном театре у Таирова, где Комиссара сыграла Алиса Коонен, и стал зачинателем классических канонов для всего театрального сообщества всей страны.

И в это же время Сталин идет на спектакль театра Мейерхольда, причём на «Даму с Камелиями» по Дюма. И что? Штука о переживаниях проститутки, которую играет сама Райх. Это в год подготовки к войне. Это Сталину надо? Райх написала Сталину то самое письмо после обрушившейся критики, где рассказала, что Сталин не очень понимает в искусстве, что до Мейерхольда надо дорастать и проч.

Вот давайте подумаем объективно, зачем Сталину дорастать до «Дамы с камелиями»? Зачем ему вникать в мир декаданса – в переживания проститутки, когда он строит громадную страну? Но главное – зачем вообще двигать тему страдательной проституции – когда ни то, ни другое неинтересно для населения всей страны за исключением небольшого исключения?

И это – «Клоп», «Баня», «Дама с Камелиями»! – тот авангард, который предлагалось Сталину понять и возглавить?

Сталинская неоготика против конструктивизма

Исторически самым идеологизированным искусством была и остаётся архитектура. Это самый древний способ воздействия на массовое сознание и самый понятный язык общения, к примеру, власти и масс.

Особенно идеологизировалась архитектура в последние двести лет. Сталинские времена не были исключением. Сами названия стилей – неоготика, ампир (от слова – империя) не вызывали сомнений в начинке архитектурных замыслов. Это были не просто строения, а монументы идеологических битв.

Неоготика – светское изложение готики, католического стиля, который показывал стремление человека к высшему и ампир – показывал то же самое только языком масштабирования. Сталинские громады победительно возвышались в Москве и рождали только одно – восторг перед страной, способной на такие строения.

Отметим, что Сталин пошел на тотальное изменение градостроительной стилистики ещё в войну, понимая, что нужно будет горе войны уравновесить восторгом победы. И начали расти дома-гиганты и высотки со шпилями. Это было жилье для праздника, знаком того, что народ-победитель заслужил дворцы.

Много написано по архитектурной психоделике Сталина, но главное не в этом – а в том, какое он преодолевал сопротивление в утверждении этой идеологемы в строительстве.

Жильё для праздника – народ-победитель заслужил дворцы

Эти дома строили не миллиардеры для себя, а люди полуразрушенной войной страны. Этот контраст был на глазах у всех – и вот очередной поразительный парадокс: народ принял в массе своей этот, как потом Хрущёв кричал, «излишек». Сталин переломил аппаратно-бюджетное недовольство и зачастую сам курировал ход строительства.

Екатеринбург, здание Почтамта

Но началось это опять-таки со столкновения на эстетическом фронте. В двадцатые и тридцатые годы было царствие конструктивизма. Но почему и здесь Сталин не уступил левакам и троцкистам?

Сначала надо выяснить, а почему конструктивизм считался левым течением в архитектуре?

Возьмем шедевр (это без иронии) конструктивизма – мастерские ВХУТЕМАС[33] архитектора Голосова. Что нас сегодня не греет по сравнению с любым ампиром Сталина?

Попробуем подумать.

Первое – лабораторность, идущая на грани незавершенки, пробы, недостроя. У конструктивизма это было концептом – каждый – приди и довесь своё, то есть здание проектировалось по коллективному принципу – приди – добавь. Это как в детстве приобщение к созиданию шло через кубики, где ребенок мог творить своё и достраивать, что душа пожелает. Но в конечном итоге элементы здания не читались. Мы решительно не можем прочитать верхние окошки здания Почтамта в Екатеринбурге! Это фрамуги или окна? При этом здание интересное, и уже работает раритетом. Одно из немногих, у которого есть эффект завершенности.

При этом Нотр-Дам-де-Пари, Собор Парижской Богоматери, можно прочитать до деталей.

Многие революционеры от искусства считали, что любое новое будет приниматься новыми людьми изначально: новое – значит своё, современное – значит классное. Эта нехитрая левая магия жила до момента, пока не образовался класс обученных молодых людей, которые к тридцатому году потребовали не новизны, а глубины и смыслов. Оказалось, что новым людям как людям нужен диалог со всеми формами искусства! То есть он должен не только воспринимать, но и читать и узнавать смыслы. А читать то, что не хочет с ним быть в диалоге, уже неинтересно. Проведите эксперимент – попробуйте определить жанр и назначение здания в изображении ниже. Никто не знает, что в нём.

Можно возразить, но сталинские высотки тоже были многожанровыми. Это так. Но если они читались, – то жанр был уже не важен: это – наше достижение: МИД, Университет, Жилой Дом, Гостиница – вся сталинская неоготика читалась как победительная и стилистика!

А вот с ВХУТЕМАСОМ не так. Для чего это здание?

«Проект» ВХУТЕМАС…

То есть конструктивизм не мог победить эклектику, несмотря на то, он был здорово сделан.

Далее, что бы ни было, конструктивизм был сугубо инженерным стилем. То есть в нём проглядывалась некая фига сословия: вот мы, мол, что можем сотворить – ты даже не понимаешь. Все попытки прочитать элемент стиля наталкивались только на вопрос к вопросу: эта овальная башня что значит? – а вы как думаете? Конструктивизм не сопровождала специдеологема, которая должна была помогать в чтении, как это было у масонов, которые кое-что понимали в архитектурной символике: если овальная башня – то это для ложи, если лилия на фронтоне – тоже понятно, а тут невозможно ничего прочитать, потому что новое и конструктивное – а что бы вы сами добавили? – такой зов к сотворчеству.

А вот Сталину нужно было полное понимание его архитектурного языка. Понимание победительности, величия, огромности, мощи, квалитативной мощи (это к вопросу, какого качества были его дома) и – главное – вечности.

Но где же левачество в конструктивизме?

Если сказать просто, левачество это вечная незаконченность, вечная перманентная революция, которая вообще не должна иметь формы законченности. Всё, что мы строим – временно, вечное только даст мировая революция!