Катакомба - Атаман Вагари

и чуть не упала в воду. Чёрный Ромб стал разъезжаться в стороны, образуя проход вниз, куда-то в темноту. Он управлялся древним механизмом. Не известно, что послужило спусковым крючком – моя кровь, химическая или механическая реакция неведомой машины, либо воззвание Шакса. Самого верного слуги Бафомета – такого слуги, который лучше всех знал своего господина.

– Дагон там, – Шакс говорил теперь спокойно. Тихо. Сосредоточенно, как генерал, отдающий приказы перед последним боем. – Мы спустимся. Я ударю первым. Держись за мной. Я сделаю всё, чтобы тебе оставалось его только добить.

Мы посмотрели друг на друга.

– Хорошо, – кивнула я, затягивая ранку от пореза носовым платком. – Пошли.

Я собралась ступить первой. Шакс задержал. И сказал то, что я больше всего боялась и не хотела услышать:

– Прощай, Смельчак. Ты была лучшим другом. Говорю это сейчас и здесь, потому что там это говорить будет некогда.

В очередной раз я собралась возразить. Попросить Шакса не идти на такую жертву. Но что я могла сделать? Он выбрал. Украдкой вздохнула, собралась пойти в дыру. А дальше произошло непредвиденное.

Из дыры раздались звуки, напоминающие приближающиеся шаги. К нам сюда кто-то шёл. Дагон?! Я отскочила назад, держа саблю наизготовку. Вдруг осознала ужасную вещь – совершенно забыла о книге! Книга осталась в рюкзаке, как и Лезвие Слуги, рюкзак валяется где-то за алтарём. Если он, конечно, не свалился в воду, пока Чёрный Ромб двигался. Как я могла допустить такую беспечность?!

Шакс тоже отошёл от прохода вниз. Он выглядел озадаченным. А потом мы с ним увидели, как из дыры вышел Брабатус. Рыцарь держался с нескрываемым достоинством, и я в первую секунду подумала, что он уже сделал всю мою грязную работу – пришёл сюда вперёд нас, разделался с Дагоном и принялся дожидаться, пока мы не снимем проклятье Бафомета. К этому чувству примешивалась радость от того, что я вижу его живым и невредимым. Я выдохнула в порыве:

– Брабатус! Мы тебя искали в Тёмном Лабиринте, волновались о тебе. Как ты, всё ли в порядке?

Следующее случилось почти в один миг. Шакс ринулся вперёд, к дыре и к Брабатусу с криком:

– Смельчак, не верь ему, это он предал нас!

Брабатус же, слишком проворно для шестистолетнего духа-рыцаря, выставил вперёд свой меч… и меч этот пронзил Шакса насквозь. Палач мигом перестал светить красным, стал серым, прозрачным, блеклым – совсем как Жак Соурис. Я не поверила своим глазам. В голове порушилась картина мира. Брабатус – предатель? Как? Зачем? Почему?!

И как так случилось, что бесплотный, умеющий проходить сквозь стены Шакс, вдруг сейчас осунулся, сделался неподвижным, и… я тут же почувствовала на себе его боль, почти физическую. Сожаление. Самоуничижение.

– Не смог. Не успел.

– О да, смелая дама. Со мной всё в порядке, и всегда было, есть и будет в порядке. Чего не скажешь о тебе и твоём бандитском сброде ничтожеств и неудачников! – тон Брабатуса, такой же, как и прежде – поучительный, самодовольный, мне в миг сделался противным.

Но я всё не могла никак поверить в реальность творившегося.

– Брабатус, это что, такая шутка? Ты пронзил Шакса мечом не по-настоящему, верно? Ты хотел проучить его просто? Шакс, что с тобой? Почему ты изменил цвет?

– Ха. Ха. Ха, – отрывисто, гулко и противно из-под доспехов кашляющим звуком рассмеялся Брабатус. – А я уж решил – у тебя есть мозги. Но у тебя их нет, и не было. Что ж, тем лучше – ведь тогда я быстрее разделаюсь с тобой, пока до тебя будет доходить, что к чему. Вы молодцы-удальцы, договорились с Бафометом. Но Дагон сильнее. Я всегда это знал, что в войне выиграет Дагон. Я присоединился к нему уже давно. Глупец Шакс, самодовольный кретин, думал провернуть такой финт – найти Смельчака, подослать к Дагону. Но проиграл, потому что не учёл: мощь Дагона – Великого Древнего, повелителя мира, бога – гораздо больше мощи какого-то захудалого козлообразного демона! Как бы сказала эта мерзкая висельница Анна, вы вступили не в тот клуб.

Брабатус выдернул меч. Шакс упал. Он угасал. Я видела, как из него уходят эманации эктоплазмы. Он растворялся в небытии. Я не могла в это поверить. Что всё закончится так вот, нелепо. Брабатус между тем пояснил, начиная приближаться ко мне и выставив вперёд меч:

– Этот меч, эти доспехи никто не принимал всерьёз. Все считали – я старая кляча, меч ржав, туп, и я использую его как стариковскую клюку, как костыль. Дагон подсмотрел у Бафомета его увлечение ножами – и тоже решил сделать нечто подобное. Бафомет любит ножи, Дагон тоже любит ножи, но так как Дагон больше и сильнее, ножи, которые он любит – тоже больше и сильнее, ха! Ха! Ха!

Поучительный занудный тон теперь был голосом самой смерти. Я отступала, пока не упёрлась спиной в стену. Моя рука, сжимающая саблю, дрожала. Я вдруг поняла, что вряд ли устою против рыцаря в латах, с полуторным мечом, который всю свою живую жизнь наверняка тренировался, и не просто фехтовал на красивых турнирах – а крошил врагов за милую душу.

– Этот меч тоже волшебный, как и все ножи Бафомета. Всякий, кого я протыкаю насквозь этим мечом – сливается с Дагоном, уходит к нему, становится его частью, растворяется. И больше ему нет никуда ходу, ха! Ха! Ха! Дагону ты не нужна. А твоё живое тело во плоти – очень даже нужно. Прекрасный сосуд прекрасной дамы. Дагон хочет завладеть Миленой. Он, конечно же, предпочёл бы, чтобы ты, смелая дама, была смелым юношей. Но так тоже сойдёт! А теперь готовься к смерти, Смельчак. Я рыцарь Ордена Чёрной Розы, у меня есть кодекс чести, благодари за это моих предков и сам Орден. Ибо этот кодекс чести позволяет мне быть к тебе великодушным и дать тебе несколько минут, чтобы ты могла помолиться перед смертью. Перед тем, как твоя бессмертная душа разрушится навсегда и станет частью Дагона, моего повелителя, моего бога и бога всего этого мира!

Тон из поучительного стал торжественным. Так говорит диктор на телевидении или ректор вуза, вручающий диплом. Брабатус упивался своей речью. Он упивался тем, как подставил нас всех, как заставил верить себе даже Шакса. Не только верить. Шакс признался, что уважал духа рыцаря, считал его своим товарищем, другом. Я не могла подойти к Шаксу, узнать, что с ним случилось – Брабатус оттеснил меня далеко. Сзади стена, а если я сделаю шаг вправо – попаду в воду. Из воды уже хищно пялились Глубокие. Когда они вылезли – я не знала. И такие "болельщики" мне совсем не нравились.

Но более всего мне не нравилось,