Катакомба - Атаман Вагари

порушатся. Наверняка эти предметы рушат все представления о физике, химии и других устоявшихся областях знаний. Скиталец взял с полки очередную книгу, и прямо на ходу открыл её, стал с ней идти и питаться ею.

– Дагон и Бафомет могущественнее меня. Они были, есть и будут всегда. Но только в твоих силах прогнать их, – произнёс Шакс. – Ты могущественнее их.

– Я не могу брать на себя так много, – оробела я. – Не нужно так меня переоценивать.

– Ты умеешь побеждать страх, – поддержал Скиталец.

– Ты умеешь верить в тех, кто пал. Нужно иметь очень большое мужество, что поверить такому как я. Или хотя бы Анне. Или горгульям, которые всю свою жизнь обманывали и мошенничали ради своей выгоды, ради того, чтобы получить доступ к таким вот предметам, которые мы созерцаем здесь сейчас.

Приди ты сюда несколько лет назад – я бы убил тебя. Вступил в сговор с Дагоном. Он и его рабы предлагали слугам Бафомета такую сделку – завлечь сюда наследницу Неверри или того, кто придёт вместо неё сражаться с Дагоном. А взамен они обещали пощадить нас. Не растворять в небытии. Тогда я не пошёл на это из принципа. Сейчас я не пойду на это, потому что узнал цену дружбы. Дагон желает разрушить то, что я полюбил. Он желает разрушить то, что я научился любить. Ты, должно быть, догадываешься, Смельчак, почему Анне перестали быть интересны её сокровища и она решила рискнуть, отдать себя в плен демону-жуку. Почему Мелькору и Астру было не интересно идти сюда. Особенно Мелькору. У него выбор был – бросить сородича и прийти за этими сокровищами. Скиталец сейчас скажет – это в сказках и книжках для детей пираты и воры отказываются от сокровищ.

– Да, я догадываюсь, Шакс, – вздохнула я. – Анна говорила. Она хочет свободы. Хочет вернуться домой, встретиться с любимой подругой, помочь Жаку обрести покой и освободиться из плена усадьбы, потому что Жак – её друг, её семья. Даже Жак уже ничего не хочет, а Анна хочет вернуть ему этот вкус жизни. А это важнее, чем сокровища. Сокровища приходят и уходят.

– Сокровища никуда не деваются. А друзей и любимых людей можно потерять. Очень легко потерять, – кивнул палач.

– Люди думают, что наоборот всё, – Скиталец теперь шёл рядом с нами, вровень, нога в ногу, лапа в лапу, призрачная полупрозрачная красная нога в призрачную полупрозрачную красную ногу. – Люди думают, что семьи, друзья, свобода, дом никуда не денутся и будут всегда. А важнее то, что блестит. Золото. Деньги. Всякие вещи.

– Важнее то, что внутри. Огонь, который ведёт. Когда его нет – наступает опустошение. У меня очень долго не было огня. Я искал его, питаясь кошмарами и страданиями. Огонь стал появляться, когда я выбрал помогать бороться против Дагона. Но ты, Смельчак, зажгла его ещё сильнее.

Я почувствовала состояние и чувства, который передал мне палач, бывший когда-то злым духом, воплощением насилия, разрушения и садизма. Я была очень растрогана. Шакс передавал мне на астральном уровне, что считает меня другом. Скиталец тоже испускал такие мощные волны поддержки, принятия и симпатии, что я едва не прослезилась. Тот, Кто Бродит Среди Книг произнёс:

– Человек может потерять золото и вещи – у него останутся друзья. И если случается так, что человек теряет друзей, например, они умирают – у него остаётся огонь. Этот огонь даёт силы. И если огонь зажгли его друзья – они с ним всегда, даже когда их нет. Я съел это не в одной книге.

– Ты съел это, и это часть тебя, Бродильщик. Ты состоишь из книг. Каждый состоит из того, что поглощает. Не только ртом и животом. Глазами. Вниманием. Сердцем, – ответил ему Шакс.

Мне было очень спокойно сейчас. Так хотелось, чтобы мы вечно так шли, по Тёмным Лабиринтам. Обычный человек, бывший злой дух и монстр из параллельных измерений, вместо белковой пищи питающийся книгами. А ещё хотелось бы, чтобы с нами были Анна, Жак, Мелькор, Астр и Брабатус. И чтобы мы сейчас дошли до конца этого лабиринта, а там встретили Икабода и Элеонору, живых и невредимых. Я всё ещё думала о них как о живых, всё ещё надеялась найти. Но эта надежда казалась эфемерной, по-детски наивной. Я видела страшных демонов, перед которыми не устояли даже горгульи и бесстрашная Повелительница Морей. Я видела кровавые письмена. Да и прошло больше двух недель с того момента, как исчезли пожилые супруги. Если даже демоны их не тронули – они могли давно умереть от голода и жажды.

– Дагон очень разозлился на меня, – произнёс вдруг Скиталец с хитро-скалящейся усмешкой своей большой пасти. – Я распугал его охранников. Он скоро на меня нападёт.

Это было сказано так спокойно и буднично, что я поначалу даже не обратила внимание. Спустя несколько секунд до меня дошло, я остановилась как вкопанная:

– Что значит – нападёт?

– Отшибёт меня. Я исчезну. Я ощущаю его. На том плане бытия, где недоступно ни тебе, ни Шаксу, – пояснил Скиталец.

Улыбнулся снова. Теперь почти что виновато, с явным искренним сожалением. Я испугалась. Все мои товарищи, казавшиеся такими сильными, волевыми, решительными – Анна Бони, Мелькор, Астр, Брабатус

– Мы можем как-нибудь помочь тебе? Погоди. Ты же подчиняешься мне, если даже Дагон и отшибёт тебя – я тебя снова вызову! – растерялась я.

– Всё сложно. Если бы я мог рассказать, как много миров и тел у каждого из нас. У тебя, у меня, у Шакса. И у Дагона. Мы все из разных измерений, с разными телами. Дагон сейчас пробирается к моей Узкой Сфере. К измерению, в которое я ухожу, когда рассвет. Он хочет отправить меня туда и запереть своей печатью. Так, что нож будет бесполезен.

– А если я сниму проклятье? Чёрный Ромб… – от мысли, что Скиталец исчезнет – такой могущественный, надёжный, прогнавший одним своим появлением кучу лярв с щупальцами, стало совсем плохо.

– Может помочь, – закивал монстр. – Если ты снимешь проклятье, ты перестанешь быть слугой Бафомета. Его энергия, потраченная на привязку тебя, Шакса и остальных слуг, может затянуться в Лезвие Слуги и прорвать печать Дагона. Он близко…

– Мы близко. Тёмный Лабиринт кончается, – подтвердил Шакс. – Бродильщик довёл нас.

– Значит, нужно произвести этот обряд с Чёрным Ромбом как можно скорее, – сосредоточенно проговорила я.

– Мощь Дагона сильна. Его нужно лишить силы, прежде чем ты сможешь воспользоваться книгой, – произнёс Скиталец.

Я в ужасе увидела, как он стал растворяться, исчезать. Теперь он не улыбался. А смотрел очень грустно на нас.

– Я сделаю это. Я смогу лишить его силы, – заявил Шакс.

Скиталец почти исчез…

– Я ощущаю, что Дагону помогает кто-то… Кто был тем, кого слуги Бафомета считали другом… – проговорил