Катакомба - Атаман Вагари

Скиталец.

Его голос раздался из совсем других измерений, слишком глухо и тихо.

– Что?! – ахнула я. – Кто ему может помогать?

– Да, ему помогают. Не верь…

Скиталец не успел сказать, кому мне нельзя верить.

– Кто может ему помогать, кто?! Если только… сам Икабод Неверри, которого он похитил, или Элеонора? – вздохнула я.

– Дагон нападает и на нас. Сущности, которых прогнал Бродильщик, возвращаются. Пошли быстрее, – Шакс приказал это командным тоном, схватил меня за плечо и почти поволок вперёд.

Я снова почувствовала знакомые жуткие звуки существ, которые меня чуть не съели. Они утробно рычали, перешептывались, приближались, подползали. Когда я оглянулась почти на бегу, темнота сзади меня шевелилась и мерцала сотней алчных ищущих шарящих щупалец.

– Это невероятно. Дагон прогнал Скитальца, – проговорила я. – О ком Скиталец пытался предупредить?

Было некогда думать. Мы бежали теперь уже конкретно. Палач наверняка мог перемещаться куда быстрее, телепортироваться, проходить сквозь стены, но он не стал убегать сильно вперёд, наоборот, помогал мне, направлял в темноте. Теперь мы, охотники на Дагона, шедшие в Катакомбу, чтобы убить его, превратились в добычу. Мне не нравились эти салочки. Шакс внезапно остановился. Я тоже. Он посмотрел на меня, я на него. В темноте я не видела его, только светящиеся красным глаза.

– Скиталец сказал, что Дагону помогает кто-то из наших, – отчётливо произнёс он.

– Брабатус тоже про это говорил, – выпалила я испуганно.

– Если Дагону помогает кто-то из наших – объясняется многое. Как пропали Икабод и Элеонора. Они не могут ему помогать. Ни один простой смертный не способен дать Дагону то, что может дать существо из других планов бытия, из других мерностей.

– Кто может помогать Дагону? Нас тут только двое. Но ты не можешь помогать Дагону никак, – проговорила я.

– Почему ты так в этом уверена? Почему ты мне доверяешь? – Шакс спросил это задумчиво.

– Потому что ты помогаешь мне, вот почему. Ты умеешь насылать кошмары, страдания, но не только. Ты умеешь насылать всё, что чувствуешь и испытываешь сам. Сейчас ты испытываешь растерянность, удивление тем, что сказал Скиталец – но никак не торжество или не желание скрыть то, что тебя вычислили. И я поняла, Шакс, почему ты насылал кошмары и страдания. Ты испытывал их сам, с самого начала, и ты хотел, чтобы кто-то научился тебя понимать. Со временем тебя научились понимать, и ты научился насылать другие ощущения. Ты не можешь помогать Дагону.

– Я бы предпочёл думать, что это я. Потому что если это Анна, Мелькор, Астр, Жак или Брабатус – то есть тот, кого мы встретим через несколько мгновений у Чёрного Ромба – то тогда это значит одно. Предательство одного из тех, кого я считал другом. Кого я защищал. И я виновен, что не вычислил. Не казнил его или её раньше. Я палач, я должен был.

– Дагон – Древний. Я кое-что читала о Древних, кое-что знаю. Древние ещё изощрённее, чем демоны в своих коварствах. Дагон сделал всё, чтобы ни ты, ни кто-то другой не смог вычислить его раба.

– Он был среди нас всё это время. Он или она. Он изучал все наши планы. Он передавал Дагону всё. Он подстроил то, что ты сейчас здесь. И что ты можешь умереть. Если бы я мог сам довести всё до конца – я бы не пустил тебя сюда. Ты бы осталась жива.

– Я пока ещё не умираю. И не планирую в ближайшие лет восемьдесят пять, – поправила я.

За этим разговором мы совсем забыли о наших преследователях. Вспомнили о них, когда поняли, что установилась кромешная тишина.

– Ты слышишь? – вздрогнула я. – Лярвы исчезли.

– Мы пришли. Ты чувствуешь ветер? Смрадное дыхание грязных вод? – спросил Шакс.

Я почувствовала дуновение. По коже лица прошёлся небольшой ветерок. В нос ударил запах гнили, застоя.

– Да, ветер оттуда, – я собралась идти по направлению.

Шакс остановил меня за плечо:

– Когда я ударю по Дагону – я вложу в удар всю энергию. Это будет означать, что меня не станет.

– Не говори об этом, Шакс. И не вкладывай всю энергию. У меня есть сабля, у меня есть Книга Запретного Злого Знания. Возможно, получится вызвать Скитальца.

– Я должен. Если я вложу не всю энергию – Дагон убьёт тебя прежде чем ты его увидишь. Я шёл сюда только для этого. Чтобы сделать всё, чтобы помочь тебе прогнать его.

– Мы обсуждали это много раз, – вздохнула я. – Пойдём, сделаем дело. И так как я командир нашей небольшой команды – я приказываю тебе не допускать лишней жертвенности.

Я не знала, могла ли я приказывать могущественному злому духу и палачу, но Шакс ничего не ответил. И я восприняла его молчание как знак согласия. Я предчувствовала, что до рассвета осталось совсем чуть-чуть. Каждая минута на счету. Тогда, перед чертогами Дагона, я впервые подумала о том, как мы отсюда будем возвращаться.

Нога в ногу мы прошли вперёд, и обнаружили там отсветы призрачного тусклого пламени.

Из Тёмного Лабиринта мы вступили в выложенные ровным камнем коридоры, а из них попали к большому подземному озеру, освещённому светильниками на стенах. Создавалось впечатление, что эти светильники горели здесь вечность. Они напоминали плафоны восточных фонариков из тонкой материи, а в них горел огонь. Возможно, это была такая форма фосфоресцирующих грибов – я не приглядывалась.

Озеро было на вид спокойным, кристально-чистым. Однако вода при ближнем рассмотрении была не прозрачной, а мутно-зелёной, заросшей непонятными водорослями. Озеро отделяло нас от "островка" у противоположной стены, на котором виднелся алтарь в форме чёрного ромба. Это был антрацит или оникс, то есть абсолютно чёрный гладкий камень. Даже издали я увидела, как там было что-то выгравировано.

Здесь было тихо и спокойно. Но эта тишь обманчива. Это было понятно. Шакс подтвердил:

– Под водой Глубокие. Много. Иди или плыви к Чёрному Ромбу. Глубоких беру на себя.

Я заколебалась, потому что растерялась. Каждый миг, проведённый в Усадьбе Лесное Сердце и в Катакомбе под нею, я не знала, что ждать дальше. Из-за этого я искала поддержки и подсказок. Но сейчас искать поддержки и подсказок не у кого. Шакс делает что может для меня – он и так фактически спас мне жизнь, доведя сюда. И готовится умереть, раствориться в небытии, отплатить своей жизнью, сущностью, душой за все злодеяния, которые совершал – хотя отплатил уже сполна. Ведь это благодаря ему Милена до сих пор не попала во власть Дагона, хоть зловещий Древний и звал её.

– Почему ты стоишь, Смельчак? – Шакс рявкнул – как пролаял. Но его отрывистый громкий голос уже не казался мне грубым окриком, как вначале. Я привыкла. Я поняла палача.

– Здесь не видно врагов. Глубокие – не в счёт, и лярвы тоже. Это мелочь. Где Дагон? Где предатель?

На мгновение меня постигло