Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

Молодой человек улыбнулся девушке открыто и просто:

— Так вы и есть Дама Жанна?

— Да, — тихо ответила она.

Хотела ответить громче, но получилось тихо. Молодой человек щелкнул пальцами. Появился юный паж, одетый, как заметила Жанна, едва ли хуже, чем его господин.

— Проводи господ рыцарей в трапезную залу, — приказал он.

Бертран де Пуланжи и Жан де Новелонпон поклонились и проследовали за пажем. Они остались одни. Только стража у дверей, но она — не в счет.

— Вы — ангел? — спросила она его.

Молодой человек неожиданно смутился, и даже румянец вспыхнул на его щеках.

— Не думаю, чтобы вы были искушены в комплиментах, — сказал он. — Мне писали о вашей трогательной непосредственности. А это значит, что вы говорите то, что думаете. — Он поклонился. — Я польщен. Рене Анжуйский, герцог де Бар, к вашим услугам. Другие титулы я опускаю. — Он посмотрел в ее глаза. — Вы еще лучше, чем мне говорили. А мне говорили о вас много хорошего.

— Робер де Бодрикур?

— И он в том числе, — кивнул герцог.

Он не просто смотрел на нее — молодой человек скрупулезно исследовал свою гостью. Тут смешалось два любопытства — его собственное и любопытство Иоланды Арагонской. Как неожиданно появилась эта девушка в его жизни — дальняя кузина! А ведь у них был общий прадед — король Франции, несчастный Иоанн Добрый, при котором Франция потеряла половину своих владений на континенте, а сам он умер в английском плену. Как неожиданно она появилась в жизни всего французского королевства! Час назад он прочитал письмо от своего военного советника и старшего товарища Робера де Бодрикура. Капитан Вокулера писал: «Приглядитесь к ней, монсеньер. Ее душа — чиста, сердце — кремень, а уверенности в собственных силах больше разве что у самого Господа Бога!»

Они поговорили недолго, и Рене Анжуйский остался доволен этой беседой. Бодрикур был прав: она — штучка! Тем лучше для Франции!

— Вам сейчас придется предстать перед всем двором, — сказал он. — Я бы хотел внести кое-какие изменения в ваш туалет.

— Я вам… не нравлюсь, Рене?

Они быстро перешли на дружеское обращение.

— Что вы, Жанна! Я не устану повторять, что вы — прекрасны. И все же… доверьтесь мне.

— Я в вашей власти, — согласилась она. — Уверена, дурного вы мне не пожелаете.

Молодой герцог вновь щелкнул пальцами, и вновь рядом с ним оказался юный паж, но уже другой. И тоже — щеголь.

— Скажи моей супруге, что я жду ее, и поторопись! Да, и пусть обойдется без фрейлин!

Через пять минут в залу вошла молодая женщина, чья цветущая внешность, сияющее лицо, легкость походки и роскошный наряд были во всем под стать самому герцогу.

— Позволь представить тебе, моя милая, Даму Жанну, которую мы так долго ждали! — отрекомендовал гостью Рене Анжуйский. — Моя жена, Изабелла.

Жанна поклонилась:

— Доброго вам вечера, герцогиня.

Та ответила поклоном, но куда более изящным. Жанна попыталась скрыть неожиданно родившееся в ее сердце щемящее чувство. Она все же была не истуканом и в полной мере могла оценить мужскую красоту. И даже могла позавидовать женщине, которой достался такой избранник!

— Мы очень рады, что вы согласились навестить нас, Дама Жанна, — сказала герцогиня. — Мой батюшка тоже с нетерпением ждет этой встречи.

— Прежде, чем мы представим гостям Даму Жанну, я бы хотел внести небольшие изменения в ее туалет, — сказал он Изабелле. — Составь нам компанию, прошу тебя. Для этого нам придется пройти в твои покои.

— Как скажете, герцог, — с улыбкой ответила та.

Они прошли в женскую половину молодых супругов, и тут же в руках Рене и Изабеллы стали появляться шарфы и платки, сверкающие драгоценности, перчатки и береты.

— Думаю, вот этот! — воскликнул Рене Анжуйский, вытащив из прочих тряпок легкий шелковый черный шарф, прозрачный на фоне горевшего камина. — И вот этот берет! — он уже держал в руках головной убор из парчи, с золотой пряжкой. — Вы разрешите, Жанна?

— Делайте со мной все, что считаете нужным, — вздохнула гостья, понимая, что ей не тягаться с этой парочкой счастливчиков, никогда и ни в чем не знавших беды.

— А к берету — вот этот черный жакет! — не унимался Рене.

— В этом случае мы должны предложить Даме Жанне и вон то платье из черного бархата, — добавила его жена. — Пусть все будет под стать одно другому. А к нему хорошо подойдет ожерелье, которое ты подарил мне на именины. — Она переглянулась с супругом. — Я с удовольствием одолжу его Даме Жанне. Сегодня она покорит сердца всех рыцарей герцогства!

— И не только! — кивнул Рене. — Даже чертовых бургундцев, будь они прокляты!

— А посему — выйди, милый, — подтолкнула мужа к выходу юная Изабелла. — Здесь уж мы разберемся сами!

Молодая герцогиня отрывисто и звонко похлопала в ладоши — на зов явилась прислуга.

— Начнем, милая Жанна, — сказала Изабелла. — Позволите вас так называть?

— Конечно, — откликнулась гостья.

Через четверть часа Жанна посмотрела в зеркало и не узнала себя — светская красавица была в отражении. Настоящая львица! Истинная принцесса…

— Вы прекрасны, Жанна! — очень тепло сказала Изабелла.

Поддавшись порыву, она поцеловала девушку в щеку — и тем растопила сердце гостьи. Заждавшийся Рене, которого пригласила жена, был приятно удивлен, да что там — очарован!

— Я ожидал чего-то подобного, но вы, Жанна, превзошли все мои ожидания! Теперь мы представим вас нашему двору. Пусть удивляются!

Втроем они проследовали по коридорам, проходя мимо молчаливой стражи, минули несколько зал, украшенных росписями и оружием. Потом прислуга распахнула двери, и хозяевам и гостье открылась огромная зала, шумная и веселая, где пировала добрая сотня дворян. Жанна вошла во всем черном — в роскошном платье и дорогом сюрко с пышными рукавами, узкими на запястьях, в заломленном набок берете, с воздушным шелковым шарфом на шее и сверкающем в неровном свете факелов ожерелье.

Жанна знала, что так будет — она войдет, и все они затихнут. Но все оказалось куда страшнее, чем она предполагала. Хотя она строго-настрого запретила себе бояться! Тишина была гробовая. На нее смотрели — внимательно, жадно, лукаво, восторженно. Кто-то от неожиданности охнул. Но она не видела глаз собравшихся, вся пестрота их одежд и лиц, павлиньих перьев и драгоценностей смешалась перед ее глазами.

— Дама Жанна! — громко представил ее сам Рене и взял за локоть. — Прошу любить и жаловать, дамы и господа!

Вот прошел по столам шепоток, потом заговорили громче. А Рене Анжуйский уже вел ее к креслу своего тестя, герцога Лотарингского, чтобы представить гостью Нанси. Только бы не споткнуться, думала она. Господи, вот будет позор! Но все обошлось — ее подвели к пожилому герцогу, краснощекому, с седой бородкой и усами. Он поцеловал руку гостье.