Снимаем порно - Терри Сазерн

— Ну, ну… — сказал Б. Казалось, что он сейчас заснет.

— Эл знает все об этой стране. Мы бодрствовали всю ночь и заказали разговор с его другом, министром…

— Послушай, Сид, — начал Борис, бросая взгляд на часы, но Сид прервал его умоляющим голосом:

— Пожалуйста, Б., прежде чем я продолжу, ты не мог бы одолжить мне тысячу до четверга?

— Что?

— Тысячу долларов — только до четверга.

— Разумеется.

— Ты никогда об этом не пожалеешь, Б., можешь мне поверить.

5

Лихтенштейн, как выяснилось, имел самый низкий доход на душу населения из всех стран Западной Европы. Несмотря на великолепные виды на Альпы, относительно недосягаемое расположение страны вывело ее из игры, если можно так сказать. Туристы — которых уже несколько поколений страна отчаянно пыталась привлечь — не приезжали. А ведь налицо были все сопутствующие вещи: кабачки (живописные), соляные ванны (с подведенной по трубам горячей водой), склоны для горных лыж (посредственные), игорные дома и опера (закрыты). Тут было что-то, не поддающееся объяснению, может быть, даже находящееся совсем неподалеку, где-нибудь… в Сан-Морице, Клостерзе, Кицбюхеле, Инсбруке и т. д.

План, задуманный Сидом и Элом Вайнтраубом, был прост — фильм финансируется правительством Лихтенштейна в обмен на то, что сниматься он будет в Лихтенштейне и демонстрироваться исключительно там. Люди из Лондона, Парижа, Вены, Женевы, Рима, Цюриха будут прилетать специальными чартерными рейсами — в единственное место, где они смогут увидеть последний фильм величайшего в мире режиссера. Они будут оставаться на ночь, возможно, и дольше, в живописных отелях, спать на перинах из гагачьего пуха, рядом с уютными каминами; они будут ходить в оперу, казино, кататься на склонах, принимать ванны для здоровья, посещать магазины, причудливые и нарядные одновременно; они будут упиваться красотой этих мест. Вероятно, они проникнутся любовью к Лихтенштейну — его простому очарованию, торжественному великолепию, и это может даже войти в привычку.

— Они хотят получить исключительное право на десять лет, — говорил Сид неделю спустя.

Борис кивнул. Его не волновало, где будут показывать картину, он только хотел снять ее.

— И позволь мне сказать тебе кое-что еще, — загадочно добавил Сид. — Знаешь, с кем я разговаривал сегодня? С Эйбом Бекером. Клянусь, ты не знаешь, кто такой Эйб Бекер, верно?

— Киномонтажер из «Метро»? — предположил Б.

— Эйб Бекер, — сказал Сид почти резко, — зять Ники Хилтона. Знаешь, что он сказал? Он сказал, что если все выгорит, Конни соорудит «Лихтен-Хилтон», вот так-то!.. — резкий щелчок пальцами. — Магазины — тоже, весь комплекс. Они сорвут большой куш — и Эйб это знает, поверь мне! — Сид добавил это с ноткой раздражения, как будто им следовало взять его в дело.

Появилась официантка, и Сид немедленно отвлекся, потому что на той до пояса ничего не было. Они пришли сюда на поздний ланч — около четырех часов после полудня — в ресторан на Стрипе под названием «Шангри-ла Тропикана», который специализировался на приготовлении зажаренных целиком цыплятах, а официанток здесь звали «Сладкое местечко», «Причудливый бутончик», «Уютное гнездышко» и т. д. Сид часто бывал здесь, и для него не было неожиданностью, что официантки полураздеты, но, несмотря на это, он не мог оторвать от них глаз.

— Эй, — сказал он девушке скандинавского типа, которая сохраняла невозмутимо хмурый вид, — ты знакома с моим другом, всемирно известным кинорежиссером, мистером Борисом Адрианом? Я рассказывал ему о тебе.

— С мистером Адрианом? — на нее это произвело впечатление, но затем брови ее нахмурились еще больше. — Послушайте, я знаю, что вы занимаетесь шоу-бизнесом, мистер Крацман, я уже это проверила, но те парни, которых вы сюда приводите, откуда мне знать, может, они и не имеют к этому отношения. У вас немного странное чувство юмора, мистер Крацман.

— Дело в том, — сказал Сид, — что мы занимаемся рекламными фильмами, и я как раз говорил мистеру Адриану, что ты, возможно, именно та девушка, которая нам нужна для работы. Но прежде мы должны удостовериться в эластичности сосков.

— Что?

— Предстоит съемка с очень близкого расстояния, и мы должны убедиться, что очертания как раз такие, что нам нужно. Это небольшой пропагандистский ролик для Си-Би-Эс, рекламирующий, дай вспомнить, рекламирующий… грудное вскармливание малышей, ты знаешь, чтобы подвигнуть молодых мамаш на грудное вскармливание. Недавно обнаружили вредные добавки в э-э, да ты знаешь, в детском питании. Это тридцатисекундный ролик, лица видно не будет, только очертания, э-э, груди. Платим семь-пятьдесят.

— Семь-пятьдесят? Семьсот пятьдесят?

— Плюс-минус несколько долларов, как получится, что-то около того.

Девушка смотрела то на одного, то на другого.

— Тридцать секунд, семьсот пятьдесят долларов? Фу-у.

— Но только мы должны быть уверены, — в замешательстве сказал Сид, — мы должны быть уверены в очертаниях. Подойди-ка сюда, пожалуйста, дорогая.

— Что? — спросила девушка, немедленно повинуясь, — какие очертания?

— Сосок, — ответил он, — очень важная часть линии груди. А теперь просто расслабься. — Он положил одну руку на ее правое бедро, а другой прикрыл сверху ее голую левую грудь и пальцем взбодрил ее. — А теперь давай посмотрим…

— Эй, подождите минутку, — заволновалась девушка, бросая вокруг быстрые беспокойные взгляды.

— Все в порядке, — заверил ее Сид, отпустив сосок, но все еще держа руку на ее бедре. — Лучше вот так, — он взял полурастаявший кубик льда и начал массировать им сосок.

Девушка попыталась отстраниться, сдержанно, но с каким-то затравленным видом оглядываясь направо и налево.

— Послушайте, управляющий выкинет меня, если увидит это!

Сид, не обращая внимания, повернулся к Борису.

— Да, вы видите, мистер Адриан, здесь вполне удовлетворительная эластичность, вы согласны?

Девушка поглядела заинтересованно на свой сосок, который набух и стал похож на крошечный цилиндрик. Несколько пресыщенных гостей бросали неловкие взгляды на этот странный спектакль.

— О'кей, — сказал Сид, — давай попробуем другой.

— Эй, послушайте, — возразила девушка, теперь уже действительно полным тревоги голосом, — не можем ли мы заняться этим попозже?

— Идет, — резко сказал Сид и сразу уткнулся в меню. — Как поживает ваш столь глубоко запрятанный «Ворсистый пирожок»?

— Кто? — она мгновение смотрела на него в тупом изумлении, приоткрыв рот. — Вы здесь не к месту острите, мистер Крацман, вы это знаете?

Борис вздохнул и печально улыбнулся.

— О, он это прекрасно знает.

В этом городе кинобизнеса, где безвкусные хохмы встречаются сплошь и рядом — даже здесь Сид Крейссман пользовался дурной славой из-за своего издевательски-агрессивного остроумия. Залезая в такси, например, он иногда дожидался вопроса шофера: «Куда едем?» и тогда отвечал: «Какого черта, давай поедем к тебе!» И хрипло гоготал. Или, вступив на переполненный эскалатор, нараспев произносил с потрясающим напором: «Полагаю, вы все удивлены, зачем я собрал вас здесь всех вместе».

6

— О'кей, ты готов слушать? — спросил Сид, по-прежнему сидя в «Шангри-ла Тропикана» и открывая кейс. Он извлек большой белый сверток, развязал на нем ленту и стал передавать через стол цветные снимки Борису. На большинстве фотографий были безлюдные виды, городские площади, булыжные мостовые, сельские тропинки, лужайки, лесные прогалины, ручьи, озера, коттеджи, церкви, замки — все явно европейское, чаще всего, однако, на фоне подавляющего величия заснеженных гор. Борис просмотрел их в молчании, со слегка смущенной улыбкой.

— Итак, это наше месторасположение, бэби! — воскликнул Сид с ликованием, которым надеялся заразить Бориса.

— Откуда у тебя это? — спросил Б., переворачивая один из снимков, чтобы посмотреть обратную сторону. Там было отпечатано: «Собственность «Крейссман Энтерпрайсез, Лтд. — неразрешенная перепечатка строго запрещается».

Сид стряхнул пепел со своей сигары, поманил к себе официантку и попросил еще один коньяк.

— Послал Морти Кановица, чтобы все разведать, — ловко вывернулся он.

Борис вновь вернулся к фотографиям.

— Разве не ты говорил мне прошлой ночью, что разорился?

Сид кашлянул, смущенно обвел взглядом зал и попытался увильнуть от ответа:

— Кажется, я видел Дика Занука, входящего в соседний зал.

Борис улыбнулся и продолжил изучение фотографий.

— Моя тысяча, а?

Сид почувствовал большое облегчение, что его хитрость наконец разоблачена и что Б. не впал в бешенство. Тогда он откинулся на спинку стула, перекатив сигару из одного угла рта в другой.