Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

в тисках. Сидят

там [1417] умные, образованные, талантливые, честные люди; они были бы великолепны

в [1418] нормальной парламентской сессии, ни [1419] теперь, когда над нами крыша горит, –

а [1420] под нами земля дрожит – нужны люди иного закала [1421], – люди, умеющие и

смеющие действовать наперекор бушующему урагану. А кто же из наших «кадетов» или даже

октябристов на это способен? Они и правду то сказать боятся во всеуслышание. Да и как ее сказать!

С одной стороны нельзя кончить войну, а с другой – нам нечем и не на что воевать. И «живой» силы, которой мы всегда так похвалялись – тоже нет. Старая армия перебита, а молодую – ораторы

митингов – превратили [1422] в разбойничьи шайки. Дня три тому назад, О[нисим] Б[орисович] был

на заседании [1423] Комитета, который состоит при главном московском комиссаре Кишкине. Два

инженера, приехавшие из Петербурга, делали доклад в спокойном деловом тоне. Оказывается, что

наши железные дороги пришли в полную негодность, чинить их невозможно, пот[ому] что нет ни

материала, ни людей, знающих это дело (200). Для того, чтобы исправлять еще годные паровозы или

вагоны – надо ломать совсем никуда не годные и пользоваться этой рухлядью для «подштопки». Рельс

нет. Пришлось уничтожить некоторые пути в Сибири – и перевозить оттуда рельсы к центру. Где было

два пути – оставляют один… Американские паровозы настолько больше наших, что наши могут войти

в американские совсем с трубой. Еслиб даже нам удалось получить эти «чудища», то наш русский

путь не очень то скоро к ним приладить. Весь наш железнодорожный состав в настоящем

его [1424] виде инженеры назвали кладбищем! Как при таких условиях продолжать войну с немцами и

в то же время ломать, очертя голову, веками установившийся [1425] быт – эту проблему мог

бы [1426] разрешить только Петр (201). Львову [1427], Милюкову, Гучкову и Керенскому со

товарищи [1428] не по плечу такая задача. Наши Нероны (202) от Маркса (203) конечно не задумаются

ради торжества «пролетариата» пустить по миру всю Россию, но… жив Бог земли русской! Не надо, не надо отчаиваться. Отчаяние – смертный грех – теперь больше, чем когда-либо…

[***]

…Какой это ужас, когда целый народ охвачен духом безумия!

Полыхают [1429] барские [1430] усадьбы [1431], как снегом усыпаны деревенские дороги

барскими [1432] библиотеками, на телегах [1433] увозят мебель, вещи, картины; чего не могут

увезти – варварски уничтожают… Помещики бегут из своих родовых гнезд. Мужики рубят

леса [1434], отбирают зерно, но полей не засевают… Возьмут овес, продадут его по 12–14 р[ублей] за

пуд, а на посев требуют зерно от земства! В Бережках [1435], (204), чтобы вспахать четверть десятины

со своей же учительницы спросили 200 рублей… Несчастные, темные дикари, которых распаляют

дошедшие до буйного бреда демагоги. На днях, большевики сорвали «кадетский» митинг, на котором

выступал Евг[ений] Трубецкой (205). Конечно, Трубецкой не митинговый оратор и перед такой

аудиторией благоразумнее было бы ему не выступать. Когда он стал [1436] объяснять, что сепаратный

мир уже потому не возможен, что к нам сейчас же явятся японцы и англичане, и покажут нам, что

значит не выполнять союзных договоров, – поднялся неистовый свист и рев.

Организованные [1437] […] как по команде выпаливали из разных углов [1438]: «Политический

шантаж!»… «Титулованный славянофил!»… «Его сиятельству хочется водрузить крест на Св[ятую]

Софию»… (206) «Давай ему проливы и Константинополь»… «Небось сам тут сидит, а на бойню

посылает нас»... «Довольно нашей крови попили»… [1439] Площадная ругань [1440] невыносимые

свистки [1441], поднятые [1442] кулаки [1443], топающие ноги, звериный вой… [1444] До чего

омерзительно зрелище одержимой бесами толпы!..

[***]

…Ленин «захватным правом» поселился во дворце (207) Кшесинской (208). Его программа

«maximum» (209) даже «эсдеков» распугала – и сейчас правоверные марксисты грызутся до умертвия с

уклонившимися в «ересь» «мартовцами» (210), «плехановцами» (211), «эсерами» разных толков. Все

это оказывается [1445] «лжесоциалисты», а чистокровные, миропомазанные [1446] – одни только

большевики. Един Бог Маркс и Ленин пророк его!.. (212)

[***]

Третьего дня к Таврическому дворцу пошла импозантная процессия – десять тысяч инвалидов из всех

петроградских лазаретов (213). Безрукие, безногие, хромые, слепые… Они несли плакаты: «Ленина и

компанию назад в Германию»… «Буржуазные» газеты [1447] отмечают [1448] это «отрадное» явление, как пробуждение народного здравого смысла. Как жаль, что это пробуждение приходиться пока

отмечать у инвалидов…

[***]

…Мы сегодня без хлеба. На весь наш дом вместо 16 фунтов выдали четыре…

[***]

…Завтра опять «народный» праздник. Рабочие празднуют европейское 1-е мая (214). Холод сегодня

несносный, как в ноябре. Уже несколько дней как от весны ни синь пороха… Но русский человек

верен своим традициям: уж коли именины так на Антона и на Онуфрия (215). Этого никакая

республика не изменит…

Воскресенье 23 апреля

…В эти дни произошли зловещие события. Милюков обратился с успокоительной нотой к

союзникам что [1449] де [1450] Россия не нарушит договора и война будет доведена до конца (216).

Эта «нота» разгневала Совет Рабочих депутатов – и он напустил на Временное Правительство чернь и

солдат (217). 21 апреля на улицах Петербурга была стрельба (218). Целый полк занял все выходы

Мариинского дворца и фактически Временное Правительство находилось несколько часов в

плену (219). После долгих «переговоров» пришли [1451] к какому-то убогому «соглашению» (220).

Но, конечно, это только «цветочки» наших раздоров. Война сорвана. Солдаты тысячами бегут с

фронтов «делить господскую землю». Братаются с немцами… Офицеры пикнуть не смеют… Полный

развал. Вот к чему нас привели три года [1452] «великой, священной мировой войны»… Чего нам еще

ждать? И не все ли равно, кто нас вздует – японцы, англичане или наша собственная, варварская орда, разнузданная новыми ханами!..

Понедельник, 24 апреля

…Война считается сорванной. Солдаты не хотят сражаться. Офицер (сын генерала Ч.) так

описывает настоящее [1453] положение на фронте [1454] в письме к сестре: «Старший офицер

приказывает взять гору. Солдаты отвечают, что батальон желает “посовещаться”… “Посовещались” и

решили: – Так что, ваше В[ысокоблагород]ие, эта гора нам ни к чему…»

[***]

…Носится такой слух, будто англичане вместе с японцами желают привести нас в «порядок». Вздор, конечно. Мы им были нужны вначале войны, а теперь они без нас управятся…

[***]

Погода ужасная. Вчера шел снег, как зимой. Есть нечего. На человека выдают по ½ ф[унта] хлеба. Ни

мяса, ни масла, ни крупы. Все живем впроголодь. Люди ночи проводят в очередях, чтобы раздобыть

фунт мяса. Цены растут не по