Наш общий друг (Книга 3 и 4) - Чарльз Диккенс

Однажды днем, когда он лежал тихо и Лиззи на цыпочках вышла из комнаты, торопясь на фабрику, Лайтвуд услышал его голос.

- Я здесь, Юджин.

- Сколько это может длиться, Мортимер?

Лайтвуд покачал головой.

- Ухудшения нет, Юджин.

- Нет и надежды. И все-таки я молю бога, чтобы ты успел оказать мне последнюю услугу, а я - сделать то последнее, без чего мне нельзя уходить. Мортимер, молю, задержи меня на несколько минут!

Мортимер дал ему глоток вина, уверяя, что сегодня он гораздо спокойнее, хотя живая искорка, лишь изредка загоравшаяся в его глазах, уже ускользала.

- Друг мой, постарайся удержать меня. Не дай мне забыться... Я ухожу!

- Нет, нет! Юджин, говори, что я должен сделать?

- Задержи меня хоть на минуту. Я опять ухожу. Не отпускай... Дай мне сказать. Останови меня, останови!

- Бедный мой Юджин! Успокойся!

- Я делаю все... все, что в моих силах. Если бы ты знал, чего это стоит! Не дай мне забыться... выслушай сначала. Еще... вина...

Лайтвуд подал ему стакан. Стараясь преодолеть дурноту таким мучительным усилием воли, что на него больно было смотреть, Юджин поднял на друга умоляющий взгляд и проговорил:

- Оставь меня на попечение Дженни, а сам пойди к ней и скажи, о чем я молю ее. Дженни посидит около меня, пока тебя не будет. Много времени это не займет. Ты отлучишься ненадолго.

- Хорошо, Юджин, хорошо! Но скажи, что я должен сделать?

- Я ухожу. Теперь меня уже не удержишь.

- Юджин! Скажи хоть слово!

Его глаза опять уставились в одну точку, и единственное слово, послужившее ответом Лайтвуду, было: Лиззи, Лиззи, Лиззи, уже повторенное миллионы раз.

Но неусыпная Дженни, все так же зорко следившая за ним, подошла к Лайтвуду, который в отчаянии смотрел на друга, и тронула его за плечо.

- Тсс! - Она приложила палец к губам. - Видите? Он закрыл глаза. Когда откроет, значит очнулся. Шепнуть вам одно словечко? А вы ему подскажете.

- Ах, Дженни, если б ты могла угадать это словечко!

- Угадала. Нагнитесь.

Лайтвуд нагнулся к ней, и она шепнула ему что-то. Шепнула ему на ухо одно коротенькое слово. Лайтвуд вздрогнул и посмотрел на нее.

- Попробуйте, - сказала она, так вся и просияв. Потом склонилась над страдальцем и впервые коснулась губами его щеки, поцеловала его переломанную руку - ту, что была ближе к ней, и отошла к ногам кровати.

Часа два спустя Мортимер Лайтвуд увидел, что сознание возвращается к его другу, и осторожно наклонился к нему.

- Молчи, Юджин. Смотри на меня и слушай, что я тебе скажу. Понимаешь? Тот чуть заметно кивнул.

- Начну с того, на чем мы остановились. То слово, которое я должен был вот-вот услышать от тебя... Жена?

- Слава богу!.. Мортимер!

- Тише, тише! Не волнуйся! Молчи! И слушай дальше, Юджин. У тебя будет спокойнее на душе, если Лиззи станет твоей женой? Ты просишь меня сказать ей об этом и добиться от нее согласия? Ты хочешь, чтобы она склонила колена здесь, у твоей постели, и обвенчалась с тобой? Ты хочешь до конца искупить свою вину перед ней?

- Да благословит тебя бог, Мортимер!

- Все будет сделано, Юджин! Положись на меня. Я отлучусь на несколько часов, чтобы исполнить твою волю. Ты понимаешь, что моя отлучка неизбежна?

- Друг мой, я сам просил тебя об этом.

- Да, правда. Но тогда я ничего не понимал. Как ты думаешь, кто дал мне ключ в руки?

Юджин остановил тоскливый взгляд на мисс Дженни, которая смотрела на него, облокотившись о спинку кровати и подперев подбородок руками. Былая шутливость промелькнула в его улыбке.

- Да, да! - сказал Лайтвуд. - Это ее догадка. Итак, Юджин, я еще не успею вернуться, а ты уже будешь звать, что твоя воля выполнена, Лиззи займет мое места возле тебя и больше никогда не расстанется с тобой. И напоследок вот что: ты поступил как благородный человек, Юджин. И я верю, верю всем сердцем, что, если провидение смилуется и вернет нам тебя, ты благословишь судьбу, давшую тебе в жены твою спасительницу, достойную глубокой любви и глубокого уважения.

- Да будет так. Аминь. Но я не выживу, Мортимер.

- Твое решение не убавит у тебя ни сил, ни надежды, Юджин.

- Да, это верно. Прижмись ко мне щекой, - на случай, если я не дождусь твоего возвращения. Я люблю тебя, Мортимер. Не тревожься обо мне. Если она не отвергнет меня, я доживу до той минуты, когда смогу назвать ее своей женой.

Прощание двух друзей совершенно расстроило мисс Дженни. Она повернулась к ним спиной, низко склонила голову и, сидя в шатре своих золотистых волос, горько, но беззвучно рыдала. Мортимер Лайтвуд вскоре ушел. Когда деревья протянули далеко по реке свои темные тени, в комнате больного бесшумно возникла еще одна тень.

Маленькая швея сразу уступила ей место у его изголовья, а сама отошла в глубь комнаты.

- Очнулся? - спросила она, стараясь разглядеть в темноте лицо страдальца.

- Очнулся, Дженни, - прошептал Юджин. - Очнулся и узнал свою жену.

ГЛАВА XI - К чему привела догадка маленькой швеи

Миссис Джон Роксмит сидела за рукодельем в своей аккуратно прибранной комнате, а возле ее кресла стояла корзиночка с аккуратно сложенными рубашечками и платьицами, которые были так похожи на изделия кукольной швеи, что невольно наводили на мысль: а может быть, миссис Джон Роксмит отбивает хлеб у мисс Рен? Пришла ли тут ей на помощь "британская хозяйка" со своими мудрыми советами, мы затрудняемся сказать, - возможно, что и нет, поскольку этого косноязычного оракула не было видно поблизости. Однако факт остается фактом: руки миссис Джон Роксмит так ловко управлялись с работой, что ее, по всей вероятности, кто-то обучил шитью. Любовь - прекрасный учитель во всех случаях жизни, и, может статься, этот самый учитель (заменивший наперстком колчан со стрелами) и наставлял миссис Джон Роксмит в избранной ею отрасли рукоделия.

Близился час, когда Джон обычно возвращался домой, но миссис Джон торопилась закончить до обеда какую-то особенно удавшуюся ей вещицу и не стала встречать его. Она шила и шила, улыбаясь тихой, хоть и несколько самодовольной улыбкой, а иголка размеренно ходила у нее в руке, точно маятник очаровательных фарфоровых часов работы самого лучшего мастера.

Стук в дверь, звон колокольчика. Не Джон - иначе Белла кинулась бы ему навстречу. Но если не Джон, тогда кто же? Белла не успела задать себе этот вопрос, как ее служанка - вечно она впопыхах, дурочка! - влетела в комнату и доложила:

- Мистер Лайтвуд!

- Боже правый!

Белла накрыла свое шитье косынкой, и вовремя: мистер Лайтвуд уже отвешивал ей поклон. Мистер Лайтвуд был сам не свой - печальный, бледный.

Напомнив в двух словах о том счастливом времени, когда он имел честь знать миссис Роксмит еще как мисс Уилфер, мистер Лайтвуд рассказал, что случилось и зачем он сюда приехал. Он приехал с поручением от Лиззи Хэксем, которая покорно просит миссис Джон Роксмит присутствовать на ее свадьбе.

Эта просьба и прочувствованный рассказ Лаитвуда так взволновали Беллу, что стук Джона пришелся как нельзя более кстати и был для нее лучше всяких нюхательных солей.

- Мой муж! - воскликнула она. - Сейчас я его приведу.

Но оказалось, что это не так просто сделать, ибо стоило только ей произнести имя Лаитвуда, как Джон остановился, хотя пальцы его уже коснулись дверной ручки.

- Пойдем наверх, дорогая.

Белла удивилась: почему он весь вспыхнул и, быстро повернувшись, зашагал вверх по ступенькам? "Что это значит?" - думала она, поднимаясь следом за ним.

Джон посадил ее на колени и попросил:

- А теперь, сокровище мое, расскажи мне все по порядку.

Пожалуйста! По порядку так по порядку, но почему у него такой смущенный вид? И когда она начала рассказывать, почему он слушал так невнимательно? Ведь ей было хорошо известно, с каким участием он всегда относился к Лиззи и к ее судьбе. Что же все это значит?

- Джон, милый, ты поедешь со мной на свадьбу?

- Н-нет, родная, я не могу.

- Не можешь, Джон?

- Никак не могу, моя дорогая. 06 этом и думать нечего.

- Значит, мне придется ехать одной, Джон?

- Нет, дорогая, ты поедешь с мистером Лайтвудом.

- А как ты думаешь, Джон, не пора ли нам спуститься к мистеру Лайтвуду? - осторожно спросила Белла.

- Да, тебе пора, друг мой, а за меня ты извинись перед ним.

- Как, Джон? Неужели ты не хочешь повидать его? Он же знает, что ты вернулся. Я ему сказала.

- Жаль, жаль, но что поделаешь! Я не смогу повидаться с ним, дорогая.

Чуть-чуть надув губки, Белла удивленно смотрела на Джона и терялась в догадках. Чем объяснить такое непонятное поведение? Догадка пришла, хоть и не бог весть какая остроумная.

- Джон, милый, неужели ты ревнуешь меня к мистеру Лайтвуду?

- Сокровище мое! - воскликнул ее муж и громко рассмеялся. - Как я могу ревновать тебя? И почему я должен тебя ревновать?

- Потому, Джон, что когда-то мистер Лайтвуд восхищался мной, - ответила Белла, надув губки чуть побольше, - хотя я в этом совершенно не повинна.