Иные песни - Яцек Дукай

— В данный момент мы используем две трети средиземноморской незаконной торговли, — заявил Лапидес. — Твой Анис Панатакис, эстлос, перебрасывает лунное золото и алмазы по Нилу и караванами в Аксум и Агоратеум и через Восточный Океанос в Индию и Джунгуо[20], там цены пока что еще держатся. Британский рынок мы уже полностью прикончили. Нет ничего более дорогого, чем война.

— Кристофф должен был открыть линию в Ипон.

— Ритер Ньюте не смог убедить господина Икиту, якобы, Император отдал приказ перекрыть границы. Если не считать всего другого, то есть, не учитывая убытков, следующих от падения цен, мы не можем выбросить больше, чем определенное количество данного сырья за год, в противном случае, все догадаются про источник путем простого исключения.

— Кратистосы ведь уже знают, — буркнул Бербелек.

— Опять же, не все, — заметил Олаф. — И уж наверняка, не цари с аристократией. И не простой народ. Ты не открываешься даже перед своими людьми. И поступаешь разумно. Сколько бы пошло за тобой, эстлос, если бы знали, что деньги берешь из сокровищниц Луны?

— Иллея финансирует это, поскольку более всего подвергнута риску деформации со стороны адинатосов.

— Может так, а может — и нет, — покачал головой Якуб. — На твоем месте, эстлос, я не был бы столь уверен в мотивах каратисты.

— Да пожалуйста, вы сами даете мне войско или фонды, я открыт для предложений!

Все вежливо рассмеялись.

— Правда в том, — сказала Анна Ормицкая, — что Иллея попросту пользуется ситуацией.

— Естественно, — фыркнул стратегос. — Точно так же, как и я, точно так же, как и вы. В этом-то вся и суть. Какими бы стали вы подозрительными, если бы кто-то действовал без расчета на собственную выгоду!

— Но знаешь, что подумает большинство. Изгнали Иллею, теперь имеем Чернокнижника. Избавимся от Чернокнижника…

— Она не собирается возвращаться.

— Это она так говорит.

— С каких это пор Вдовец является гарантией безопасности перед Иллеей? Но прежде всего — вы избавитесь от Сколиоза. Здесь альтернативы нет, с адинатосами ни о каком сотрудничестве не договоритесь, не выработаете равновесия, не закроете границ перед какоморфией.

— Потому-то и приняли твое предложение, эстлос, — басом проворчал Олаф. — Мы открыли для тебя фронты и обдумываем твой план. На эти встречи приплывают уже наибольшие враги Иллеи. Оцени это.

— Тебе следует поднять штандарт Луны, кириос, — отозвалась Аурелия, вернувшись с третьей чарой.

Все глянули на нее.

— Раньше или позднее… — пожал плечами Лапидес.

— Когда вы пойдете на адинатосов, в надземные сферы, вам придется воспользоваться ее флотом, ее людьми. Хотите ждать с объявлением до последнего момента? Ваши собственные цари посчитают вас изменниками.

— Все это перемирие еще может и распасться, — буркнул Якуб. — У тебя еще нет гарантий большинства кратистосов. А прежде всего — ты еще не победил Чернокнижника, эстлос. Ведь мы не можем оставить за спиной его и Сколиодои. Все по очереди.

— Но вы знаете, как это будет выглядеть, — Лапидес откусил кусок от пирожка. — В последний момент каждый кратистос начнет комбинировать, как бы тут выкрутиться и в отсутствие остальных выдрать побольше для себя.

— Потому я и говорю: не убивать Чернокнижника, — стоял на своем Якуб. — Если мы изгоним его с Земли, и он удерет к этим своим адинатосам, никто не будет комбинировать, поскольку опасность останется слишком реальной: они пойдут, чтобы его прикончить, его и их.

— Танец на острие ножа, — скривился Лапидес.

— Маузалема не дает на это согласия, — сухо заявил Муссия. — В игру входит лишь немедленная казнь Рога. Это обязательное условие.

— Достаточно, что мы будем в большинстве, — согласился Бербелек, присев на краешке стола. — Тогда остальные не осмелятся что-либо сделать в ваш отсутствие. Поскольку ликвидировать необходимо не только Чернокнижника, но и его арретесовый помет, в этом никто, надеюсь, не сомневается.

— Ох, за исключением Семипалого, действительно не найти никого, кто хоть как-нибудь симпатизировал бы Вдовцу, — заметил Якуб ибн Заза. — Дело ведь не в том. Мы все согласны с тем, что это ущерб для мира, черный кратистос и яд для кероса. Тем не менее, имеются определенные обычаи, неписаные законы, способы взаимодействия между Силами, определенная форма отношений между ними. То есть, если сейчас мы их нарушим и вернемся к традиции Войн Кратистосов, к традиции Изгнаний наиболее слабых и наиболее сильных… Что тогда помешает сговориться какой-то другой коалиции против, скажем, Иосифу Справедливому и Хуратам, или против Эбеновому Меузулеку?

Стратегос скрестил руки на груди.

— Неужто Иосиф вдруг занялся черным пифагорейским учением и связался с адинатосами? — холодно спросил он. — Ай-ай-ай, это все мелочи, какой-то повод всегда найдется.

— Мелочи! Раз мы не имеем права защищаться перед какоморфией, так может сразу сдадимся!

— Никто не сдается. Я лишь говорю, что подобным образом мы нарушаем традицию и создаем новую. Вот только будет ли она нам нравиться?

— Как ты мудро заметил, шапки с голов — но имеется такая вот мелочишка: есть ли у нас какой-нибудь другой выход? — вспыхнул Лапидес. — Было многовековое спокойствие, с последней Войны Кратистосов, и существующее положение вещей мы принимаем как данное нам навечно. Но ведь ни один Бог нам его не гарантировал. Необходимо сражаться. Форма мира всегда является лишь отражением актуального соотношения сил между Кратистосами.

— А-а-а, — звнул Якуб. — Странно лишь то, что все мы, которые с этим сейчас соглашаемся — это либо старинные враги Чернокнижника, либо союзники Ведьмы. Какое стечение обстоятельств! Хе-хе-хе.

— Утром у меня было совместное посольство от Урианны и Анаксегироса, — сообщил Бербелек. — Будем вести переговоры еще и завтра. Другие тоже приплыли не только затем, чтобы выслушать пустые предложения. Они присоединятся.

— Естественно, — кивнул Якуб, приглядываясь к кончику своей старательно заплетенной бороды. — Раз увидят, что ты побеждаешь. А к победителю присоединятся, это да.

* * *

После ухода крыс они ненадолго остались сами. Порте заглянул в каюту, но едва лишь открыл рот, чтобы спросить, как с завтраком, перехватил взгляд хозяина и отступил назад, согнувшись в глубоком поклоне, лишь седая голова мелькнула в приоткрытой двери. Аурелия сама собрала посуду и пепельницы, оставшиеся от гостей.

Стратегос открыл широкий иллюминатор, впуская прохладный воздух, и с тяжким вздохом упал в самое большое кресло, вытягивая ноги в кожаных мягких сапогах до самой средины салона.

— Я говорила откровенно, — отозвалась Аурелия, гася курильницу. — Ты должен поднять штандарт Луны, Кириос.

— Рано еще, слишком рано, — буркнул тот. — Я еще слишком слаб. Их перепугает имя Иллеи.

— Никогда не будет подходящего времени, ты никогда не затмишь ее так, чтобы ее имя уже не имело какого-либо значения.

— Рано еще.

— Люди начинают догадываться, кириос. Зайдар меня распознал. И кто знает, что он себе представил.

— Я поговорю с ним. Вечером. — Потянулся так, что затрещало кресло. — Антидектес?

— Спит. Лег на рассвете. А что, будет нужен?

— Кто сейчас?

— Навуходоносор. Мне остаться, кириос?

— Присядь-ка. О Боже, целую ночь не спал, глаза сами закрываются. Ладно, на войне, как на войне. Который час? Думаешь, я их убедил?

— Да. Ты прекрасно лжешь, кириос.

Бербелек подозрительно зыркнул на нее.

— Прекрасно лгу… А ты с какого это времени сделалась такая умная?

— Ведь все эти вещи про Чернокнижника, ведь это ложь. Я права?

— Почему ты так считаешь?

— Знала!

— Ладно, ладно, только не спали мне ковер. Где я совершил ошибку?

— Ты не совершал ошибок, кириос. Просто… Не знаю, как это сказать. Ну, чтобы лгать так последовательно, нужно немного измениться самому; ложь должна войти в морфу, чтобы быть достоверным. Ты не можешь лгать вопреки себе, ведь это заметно, так что вначале тебе нужно принять Форму этой лжи, и теперь, когда ты подстрекаешь их против Чернокнижника…

— Так?

— Ведь перед тем ты его вовсе не ненавидел, кириос.

— И чего только человек о себе не узнает.

— Враг, да, это наверняка, и у тебя имелся повод, чтобы мстить; но это, скорее, было восхищением и уважением. Ненависть ты внушил себе вместе с ложью. Я знала. Я рядом с тобой уже тридцать месяцев, живу в твоей морфе, уже даже говорю, как ты. Ты очень хорошо лжешь.

— Но все это еще может оказаться и правдой. Никто ведь понятия не имеет, зачем они прибыли в земные сферы. А Рог и вправду посылал агентов и крыс, целые экспедиции отсылал в Сколиодои, впрочем, не только в одну африканскую; теперь нам уже известно, что это он силой захватил большинство сад арийских дорог и факторий в Золотых Королевствах, это он убивал александрийских купцов. И последнее Пифагорийское Восстание финансировала именно Москва. А его бабка и вправду была еврейкой. И уже много веков он выпускает из своих уральских конюшен какоморфов, о каких до того никому и не снилось.