Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность - Владимир Ларионов

Вот именно эту ситуацию мы и видим сейчас в постсоветской России в изумительной завершенности. Вышеуказанные примитивы сейчас обсели всю властную пирамиду. Они везде — от президентского окружения до прямоходящих и иногда членораздельно говорящих избранников примерно голосующих толп идиотов, и особенно — в Думе — этом священном чучеле давно издохшего «козла отпущения» либеральной политической власти, которое каждые четыре года наполняют свежими опилками во избежание дурного запаха.

Однако удивляет поразительная неосведомленность лидеров Третьего Рейха о состоянии дел в предвоенной Советской России. Еще в 1899 году в казанском журнале «Деятель» владыка Антоний Храповицкий дает убийственную характеристику массе, еще недавно бывшей великим русским народом: «Это уже не народ, но гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь, а живут на нем и в нем лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниет, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни». Вот так: кроты, черви и поганые насекомые.

При очень большом желании и в случае имеющегося досуга каждый может сам подставить под вышеуказанные твари, прикровенно обозначенные Владыкой, представителей означенного выше примитивного полуеврейского типа, инородцев разного цвета и причудливых оттенков и, конечно, толпу «совков»: худых и обиженных, сытых и довольных, которые имеют наглость называть себя русскими.

Теперь все усилия должны быть направлены на то, чтобы те немногие, кто жив для Русской Идеи, нашли друг друга и стали тем «новым дворянством», которое волевым усилием вернет себе Родину. В этой титанической работе главное — не ограничиться лишь призывами к единению и соборности. Да, соборность присуща русскому духу, без нее нет русского человека, нет и не будет России. Все усилия духовного, политического или организационного характера будут направлены в пустоту без соборного единства русского народа в Церкви Христовой. Но не стоит обманываться ожиданием широкого народного политического движения. Не стоит уповать и на социальный взрыв недовольных, который якобы станет началом национального и духовного пробуждения народных масс. «Поход» за колбасой никогда не перерастет в Крестовый поход к Гробу Господню. Необходимо четко высказать главную идею: соборное единство будет по необходимости иметь элитарный характер. От того, насколько крепка будет эта элита русского народа, насколько четко она выговорит и осознает для себя задачи современности в свете векового идеала Святой Руси, — зависит будущее России.

Нельзя забывать, что священное бремя быть третьим, избранным для служения Истине народом — после иудеев и греков, — требует от живущего в истории, а не на ее обочине русского народа подвига.

Много ли людей готово сейчас сделать девизом своей жизни идеал Святой Руси, который был, есть и будет святым и тернистым путем духовной брани? Очевидно, что немного. Но только на этом пути русский человек может раскрыть дары Божии, которыми он столь щедро наделен. За этой могучей кучкой верных — будущее России. Именно поэтому сейчас нужна тщательная работа по отбору и объединению людей. Эпоха «призывных наборов» в многочисленные русские партии прошла. Для объединения нового типа нужен новый критерий отбора. Смысл его заключен в крылатой фразе, брошенной в изумлении иностранцем посреди бранного поля: «И один ты в поле воин, если ты по-русски скроен». Не материя, а дух, не деньги и технические средства, а духовная и политическая воля являются решающими в этой борьбе.

Наш знаменитый и убежденный противник У. Черчилль говорил: «Все великие дела решаются не машинами и приборами, но силой воли». Русская история тому ярчайшее подтверждение.

Важные мысли по поводу формирования национальной элиты высказал и современный русский публицист зарубежья Вл. Нилов. Отвечая на вопросы главного редактора «Исторической газеты», он заметил: «Элита стоит в таком же отношении к русской «интеллигенции», как гений — к злодейству: они несовместимы, они исключают друг друга. Сам вопрос «отношения к русской интеллигенции (элите)» явно указывает, что истинная роль «интеллигенции» — тайна за семью печатями для большинства людей. Необходимо постоянно напоминать слова Ивана Солоневича: «Русская интеллигенция есть самый страшный враг русского народа…» Далее Вл. Нилов разъясняет свою позицию: «Элита подразумевает цвет нации, ее ум, волю и национальное сознание вождей народа, который она возглавляет на пользу и благо государства. Русская интеллигенция есть полная противоположность понятию элиты. П. Струве еще до революции писал о том, что «русская интеллигенция безгосударственна, безрелигиозна, беспочвенна». В ответ на вопрос «что делать?» Вл. Нилов предложил цитату Бисмарка: «Нация — это единицы выдающихся личностей перед большим количеством нулей, благодаря которым нули и превращаются в многозначное число». Итак, народ может стать силой, если его возглавят личности, объединенные идеей борьбы за Святую Русь наперекор всему цивилизованному миру апостасии, вооруженному ракетами и компьютерами.

В России национально-мыслящая и национально-чувствующая прослойка исторически составляла меньшинство образованного слоя. Еще 77 лет назад князь Н. Трубецкой писал о том, что не оружие, а национальное сознание элиты есть единственное эффективное средство противостояния внешней агрессии.

Из пропасти революционного хаоса к нам звучит призыв: «Создание и воспитание русской национальной элиты должно быть № 1 на месте приоритетов». Слишком позднее понимание этой непреложной истины стоило нам очень дорого.

Элита как духовное, культурное и политическое тело хранит и идеологически оформляет в соответствии с историческим временем священные основы национального бытия, ценностные и мировоззренческие ориентиры этноса и государственной нации в целом, обуславливает идентичность исторической преемственности идеалов многих поколений народа. Элита определяет национально-государственное оформление этноса, его культурное и цивилизационное лицо. Национальная элита связана живой связью с народом, но не сводима лишь к выражению народной культуры на более высоком интеллектуальном уровне. Элита сама — генератор идей, волевой творец культуры. Элита также не сводима к политическому истеблишменту. Она не имеет сегодня и четко выраженных социально-сословных характеристик. Еще раз напомним, что ее социальная база потенциально находится в самых широких слоях общества.

Мы обязаны понимать, что именно такой элиты у русского народа нет. Есть люди — маяки русской культуры, художники, писатели, есть храбрые офицеры и солдаты, есть замечательные священники и монахи, а элиты — нет. Нет того единого духовного и организационного поля, где все эти люди могли бы осознать себя единым и живым организмом, душой и мозгом нации. Современный православный приход тоже не может ставить перед собой несвойственную ему задачу по формированию элиты, которая от лица православного народа будет призвана действовать на политическом поле в неправославном мире светского государства, как этого ожидают некоторые соотечественники.

У истинной элиты должно быть одно отличительное свойство — воля к власти. Та самая воля, которая двигала нашими предками, когда они создавали величайшую в мире Империю, и которая почти полностью утеряна в массе безвольных потомков некогда стального племени русских!

Церковная ограда и орденская организация

Безусловно, русский народ может существовать в истории только как Православный народ, народ-Церковь. Вне Православной Церкви народ наш не может быть не только Великим, не только государственным, но и, в течение одного поколения, как показывает история, теряет свою Русскость, легко смешивается с иноверцами и инородцами и пополняет ряды «совков» или «рассеян» — передового отряда чаемой масонами «серой расы».

И вот тут перед нами встает весьма болезненный, но и самый важный вопрос нашего национального и личного спасения — вопрос об истинном Православии различных юрисдикций и их отношения к незримому, единому мистическому телу Поместной Русской Православной Церкви. Этот вопрос отнюдь не сводится к проблеме воссоединения Русской Зарубежной Церкви и Московского Патриархата. Это даже не еще более серьезный вопрос, связанный с поныне не решенной проблемой преодоления раскола XVII века в нашей Русской Церкви.

Конечно же, границы Церкви не совпадают с границами многочисленных современных православных юрисдикций. Они значительно шире. Для мятущихся душ нужно помнить одно: будь верен Церкви Христовой — не какой-либо юрисдикции или приходу, не любимому духовному лицу и известному иерарху, а Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, основанной самим Христом. Единой в своей исторической жизни и сверхисторическом совершенстве и полноте, чьей мифопоэтической «иконой» для русского народа является невидимый город праведников — Китеж, таинственно и прикровенно стоящий над задумчивыми водами озера Светлояра. Верность Русской Православной Церкви — это вопрос о той Священной Хоругви, вокруг которой только и может быть собрана новая национальная элита многострадального и почти уже мертвого русского народа. Нам надлежит помнить и о том, что в силу апостольского преемства в общем строении церковной жизни епископат знаменует собой лик апостольский. Но, как известно, в числе избранного лика апостолов Христовых не обошлось без Иуды-предателя. Факт этот предзнаменует собой то, что и в лике преемников апостолов, православных епископов, к концу времен вызреет и проявит себя некоторым образом «коллективный Иуда», содействующий скорейшему воцарению на земле антихриста. Этот факт — не досужий домысел «взбунтовавшихся» мирян, но своего рода откровение наших духоносных и святых отцов.