Взять живым ! - Владимир Карпов

Подошел командир взвода.

- Вот ты где. Послушай, старшой, - он впервые намекнул так на звание Ромашкина, - завтра, когда пойдем в атаку, помоги на левом фланге. Сам знаешь, народ необстрелянный, испугаются пулеметов, залягут, потом не поднять. Помоги, штрафники тебя в свою компанию приняли, ты с ними общий язык найдешь.

Много ли нужно человеку в беде? Иногда не деньги, не какие-то блага, а сознание, что ты сам кому-то нужен. Вот не помог лейтенант ничем, а сам помощи попросил - и светлее стало у Василия на душе, воспрянул духом.

- Не беспокойся, лейтенант, на левом фланге будет полный порядок!

- Ну, спасибо тебе, старшой.

Он пошел по тесной траншее, а Ромашкин благодарно смотрел ему в спину. Вспомнив затаенную угрозу в словах Червонного, Василий подумал: "Надо было сказать взводному: что-то затевают дружки Червонного. Я его обнадежил, а они меня самого как бы не пристукнули".

К Ромашкину подошел Нагорный.

- Я не хочу быть навязчивым, но все же скажу то, что думаю: вдруг тот человек не придет дежурить с вами? От таких, как он, можно всего ожидать. Заснет. Придется вам нести службу одному. А случись что-либо, по распределению командира я должен быть с вами. С меня спросят. Так что вы не обижайтесь.

- Его и правда нет. Не пришел. А по времени уже пора.

- Не жалейте, я охотно вам помогу, скажите, что я должен делать?

- Будем ходить от середины нашей позиции на фланги. Вы туда, я сюда. Сойдемся и опять разойдемся. Когда идете, прислушивайтесь, приглядывайтесь. Если что-то заметите, сообщайте мне. Вот так и будем ходить, чтоб не заснуть.

- Очень хорошо! Я все прекрасно понял - ухожу на свой фланг.

Нагорный неловко держал в руках винтовку, она мешала ему, он не знал, что с ней делать.

Ромашкин усмехнулся:

- Подождите. - Он взял ружье, отпустил ремень и подал Нагорному. Теперь накиньте ее на плечо.

Нагорный сделал, как советовал Ромашкин, радостно удивился:

- Действительно очень удобно, благодарю вас. Элементарно просто, а я не додумался! Правильно говорят - дело мастера боится.

Они стали прохаживаться, каждый размышляя о своем. Прошел час, а может быть, больше. Вдруг Нагорный подбежал к Ромашкину, взволнованно зашептал:

- Там от нашей траншеи поползли люди - туда. - Он махнул рукой в сторону немцев.

Ромашкин растерялся - что делать? Это наверняка дружки Червонного двинулись за "языком". Поднять тревогу, вернуть? Уж тогда-то не миновать от них пули в спину! Промолчать нельзя - это может привести к самым тяжелым последствиям.

- Что же вы ничего не предпринимаете? - вдруг строго спросил Нагорный. - Они к фашистам пошли, я случайно слышал их разговор. Червонный сказал: "рвем когти" - это значит побег.

- Он так сказал?

- Уверяю вас.

Ромашкин побежал к землянке взводного.

- Лейтенант, четверо ушли к немцам!

Сиваков ошалело вытаращил глаза, зачем-то рванул пистолет из кобуры.

- Когда?

- Недавно.

- Почему не стрелял?

- Я их не видел. Нагорный заметил.

- За мной! - Лейтенант побежал, двоим, случайно встреченным в траншее, крикнул: - за мной! Спросил Нагорного:

- Куда они пошли?

Тот показал направление.

- За мной! - опять крикнул взводный, и все, кто был рядом с ним, полезли из траншеи. Сухая земля с шелестом посыпалась вниз, запахло пылью. Но как только выбрались из траншеи на поверхность, этот запах сразу сменился сырой прохладой, которая тянула из балки. Ромашкин вспомнил свой разговор с Червонным.

- Они наверняка пошли низиной, - сказал Василий взводному. - Будут идти осторожно, с опаской, а мы давай напрямик поверху, через поле. У проволоки встретим.

- Верно говоришь! - Сиваков, пригибаясь, побежал вверх по косогору, все последовали за ним.

Ромашкин думал: "А что, если ребята за "языком" пошли, а Нагорный из ненависти наклеветал на них?" Но, вспоминая разговоры с Петром Ивановичем, Василий убеждался - тот исподволь выспрашивал, как безопаснее добраться до проволоки. И с Мясником сталкивал не случайно, об орденах рассуждал, чтоб ненависть разжечь у этого человека. И смертью Вовку пугал, и против Нагорного насторожил для маскировки своих планов.

Крадучись, стараясь не шуметь, добрались до выхода из балки. Залегли в последних поднимающихся на взгорок кустах. Сиваков осмотрелся: кто же с ним здесь? Лейтенант пожалел о своей горячности и торопливости. Ромашкин был единственным, кто по-настоящему годился в этой засаде. Нагорный - ни рыба ни мясо. Двое других неизвестно кто такие, лейтенант даже фамилий их не знал. "Стало быть, у тех четыре винтовки, у нас два автомата - мой и старшого, эти трое с винтовками не в счет", - быстро прикидывал Сиваков. Ромашкину он сказал:

- Выпустим их на ровное место и здесь окликнем. Если не остановятся, стреляй.

- Я все думаю, не за "языком" ли они? Был с ними такой разговор. Позволь, я проверю?

- Как ты это сделаешь?

Ромашкин объяснил.

- Хорошо. Действуй, - согласился лейтенант.

Ждать пришлось недолго. Неподалеку хрустнула сухая ветка под ногой, зашлепали листья по одежде идущих. "А еще за "языком" собрались! - подумал Ромашкин. - За версту дураков слышно!"

Из темных кустов, опасливо озираясь, вышли четверо. Втягивая головы в плечи, крадучись пошли вверх по склону. У Мясника в плечи втягивать-то нечего было, Ромашкин сразу узнал его квадратную, словно комод, фигуру.

Когда группа приблизилась метров на двадцать и кусты, в которые она могла шмыгнуть, остались позади, Ромашкин, не показываясь из кустов, властным голосом скомандовал:

- Хальт! Хенде хох!

Беглецы испуганно присели и замерли.

Ромашкин, картавя под немца, пояснил, чтобы его поняли:

- Руки вверх! Оружие на земля!

Четверо быстро исполнили команду.

- Мы в плен! Сдаемся! - просительно сказал Червонный.

Василий ни разу не слышал, чтобы он говорил таким жалким голосом.

- Цюрук! Кругом! Спина ко мне! - грозно, но негромко, чтоб не услыхали немцы, продолжал приказывать Ромашкин. - Кто ты есть? - спросил он.

- Мы политические заключенные, нас привезли из лагеря. Мы против Советской власти. Хотим в плен, к вам. Хайль Гитлер! - блеял Червонный.

- Отшень карашо! - одобрил Ромашкин и шепнул Сивакову: - Берем оружие. - Они осторожно подошли к задравшим руки предателям. Держа автоматы наготове, взяли у них из-под ног винтовки, положенные на траву. Подошли Нагорный и те двое, фамилии которых не знал Сиваков, они тоже держали свое оружие наготове.

- Ну, а теперь пошли назад! - спокойно сказал лейтенант.

Петр Иванович, не веря своим ушам, все еще держа руки вверх, опасливо оглянулся. Мясник быстро опустил короткие лапы, повернулся всем квадратным телом и, увидев Ромашкина, злобно и спокойно сказал Червонному: