Взять живым ! - Владимир Карпов

- К себе во взвод намечаешь? - спросил генерал.

- Возьму, если разрешите.

- Представляйте и этого человека на рассмотрение трибунала. Как его фамилия?

- Голубой, - подсказал Василий. Бойков усмехнулся:

- Смотри, чтобы он у тебя красным стал.

- Будет, парень смышленый.

В этот же вечер дивизионный трибунал, рассмотрев дела двух штрафников, отличившихся в боях, вынес решение освободить Ромашкина и Голубого из штрафной роты досрочно, о чем и выдал обоим соответствующие бумаги.

И снова Ромашкин, забыв все обиды, ехал в родной полк на попутных машинах, а Вовка-Штымл, еще более повеселевший от крутого поворота в жизни, расспрашивал Ромашкина:

- А разведчики, они кто, специально подготовленные или как?

- Разведчики, Вова, это особые, самые смелые и находчивые бойцы, самые верные и самые преданные Родине люди.

* * *

Уже был подготовлен проход в колючей проволоке, осталось в него пролезть по одному, потом перепрыгнуть траншею и уползти в тыл гитлеровцев, как вдруг произошла смена. Часовой, который стоял до этого на посту, прохаживался в траншее, удаляясь влево от пулемета и от группы разведчиков. Разминая ноги, греясь, он уходил далеко в сторону, поэтому и решили делать проход именно здесь. Новый часовой стал ходить вправо от пулемета и мимо готового прохода.

Ромашкин с досадой глядел на темную голову и плечи немца, тот, как "грудная" мишень на стрельбище, проплывал над снежным обрезом траншеи. Проще всего было проползти под проволокой, спуститься в окоп, и фашист сам придет в руки. Но на этот раз перед разведчиками стояла иная задача. Василий хорошо помнил разговор с полковником Караваевым.

- Вот отсюда "язык" нужен. - Караваев показал на карте синий флажок, обозначавший немецкий штаб, посмотрел на Ромашкина пристальным испытывающим взглядом. - Сможешь?

- Попробуем.

- Это нужно не только мне, объект указан штабом армии.

- Постараемся.

И вот лежат у проволоки Василий и с ним еще пятеро: Пролеткин, Рогатин, Голубой, Голощапов и радист Жук. Все так хорошо началось: тихо добрались к заграждению, обнаружили наблюдателя, сделали проход... И надо же этому фрицу ходить именно в их сторону! Снять его нельзя: обнаружат следы группы, ведущие в тыл, начнут гонять с собаками, не уйдешь. Другой проход делать? Трата времени, да и риск немалый: надо отползти бесшумно в новое место, найти там часового. И еще неизвестно, как тот будет ходить. Лучше дождаться здесь смены. Может, следующий часовой будет ходить влево. Ромашкин оттянул рукав маскхалата, показал разведчикам циферблат часов, покрутил над ними пальцем и ткнул в сторону отошедшего часового. Все поняли: будем ждать смену.

Василий опустил лицо на рукавицу, закрыл глаза. Хорошо бы заснуть на мягком снегу. Он действительно мог бы заснуть вблизи немцев, такое уже бывало, когда долгими часами приходилось выслеживать гитлеровцев, пережидать опасность в нейтралке или в тылу врага. Ко всему привыкает человек, даже к опасности. Василий вспомнил, как громко билось сердце, когда Казаков вывел его впервые из своих траншей. Гитлеровцы находились неведомо где, очень далеко, а Ромашкину за каждым кустом мерещился фашист. И вот враг реальный, настоящий - в нескольких метрах, ему достаточно нажать на крючок пулемета - и все будет кончено, а Василию хочется спать, он абсолютно спокоен, потому что десятки раз бывал в переделках посложнее. Ромашкин уверен, если фашист обнаружит группу, он не успеет выстрелить из пулемета, его опередит автоматная очередь или взрыв гранаты. Когда-то за эту науку отдал жизнь Костя Королевич, но зато после его подвига разведчики знали - они не беспомощны вблизи врага, могут оставаться хозяевами положения, главное, не терять ни секунды, действовать смело и уверенно огнем, гранатами и только после этого отходить.

Смена произошла через час. Гитлеровцы недолго поговорили. Один из них засмеялся и ушел по ходу сообщения. Новый наблюдатель встал около пулемета, пустил вверх ракету, осмотрел перед собой нейтралку, дал очередь просто так, видно, хотел опробовать свой "машиненгевер". Ромашкин следил за ним, не поднимая лица, и мысленно подгонял: "Ну, давай гуляй. Куда ты, гад, будешь ходить?" Немец потоптался и двинулся... в сторону группы. "Ах, чтоб тебя! - ругнулся Ромашкин. - Столько ждали, время потратили, а ты сюда же зашагал! Ну, тем хуже для тебя. Того пощадил, тебя, гада, проучу". Василий по-настоящему разозлился на незадачливого часового, который, ничего не подозревая, нарушал планы разведчиков.

Рядом с Ромашкиным лежал Вовка Голубой, он вообще не отходил от командира ни на шаг. Сейчас пытливо и вопросительно поблескивал озорными глазами.

Часовой, будто уловив нависшую опасность, прошел мимо пулемета и удалился влево. Теперь он стал ходить и вправо и влево от пулемета.

Ромашкин сразу почувствовал облегчение, оживился. Как только гитлеровец ушел на самое дальнее от группы расстояние, командир махнул Пролеткину, тот мигом юркнул под проволоку, пролетел над окопом и скрылся в заснеженных кустах. Так по одному прошмыгнули все. Ромашкин полз последним. Когда еще была видна спина удаляющегося наблюдателя, Василий пролез под проволоку, снял подпорки: проход был сделан тем самым способом, о котором Ромашкин говорил Червонному, - это нужно было, чтобы немцы не обнаружили проход с рассветом. Сняв палки и убедившись, что проволока опустилась на прежнее место, Василий быстро перемахнул через темную пасть траншеи, которая дохнула на него специфическим "фрицевским" запахом.

Шли долго. От куста к кусту, от канавы к ямке, от дерева к дереву. К рассвету все же успели добраться до намеченного места. Замаскировались в небольшой рощице. Перекусили, напились воды и залегли спать. Только Ромашкин остался наблюдать первым. В течение дня все по очереди должны были наблюдать и изучать объект.

Штабные блиндажи были врыты в скаты оврага. Натоптанные в снегу тропинки сбегали со скатов на центральную дорожку на дне. Гитлеровцы с утра умывались, некоторые офицеры, оголяясь до пояса, делали зарядку. Промелькнуло в бинокле несколько женщин в форме, в пилотках, в сапожках. Ромашкин оживился: "Вот бы поймать одну из них. Такого "языка" у меня еще не было". Он стал следить, в какие блиндажи заходят немки, удобны ли их жилища для нападения ночью.

Главное, чтобы все произошло бесшумно, - разведчиков только шестеро, если начнут ловить, ноги не унесешь, до передовой километра четыре.

Немочки заходили в большие блиндажи в центре расположения штаба, туда идти опасно. Но кто знает, может быть, там рабочие землянки, а спать они пойдут куда-нибудь вот в эти крайние, небольшие блиндажишки.