Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

и я позволила себе быть с ними совершенно раскованной.

Так что теперь нет причин сдерживаться.

Тяжело дыша, я медленно отворачиваюсь от братьев. Затем наклоняюсь, неловко хватаясь за лодыжки. Мне немного трудно сохранять равновесие, особенно с трясущимися ногами, и в таком положении я совершенно беззащитна. Платье задирается, обнажая задницу.

Не удовлетворившись этим, Рэнсом приподнимает ее еще выше, желая убедиться, что от них ничего не скрыто. Моя вагина полностью выставлена напоказ, и я уверена, она выглядит набухшей от члена Мэлиса, с сочащейся из нее спермой.

– Охрененно красивая, – бормочет Рэнсом почти благоговейно. – Хотел бы я, чтобы ты увидела себя, ангел. Ты выглядишь божественно, стоя вот так.

– Ненасытная девчонка. – Голос Мэлиса обжигает душу. – Ты уже полна спермы и жаждешь еще, да?

Я хнычу, покачиваясь на месте.

– Он задал тебе вопрос, – произносит Вик, заговаривая впервые с тех пор, как мы сюда вошли. Его голос кажется более хриплым, так как он им еще не пользовался, а еще в нем есть что-то такое, что заставляет меня вздрогнуть.

– Да, – с трудом выдыхаю я. – Прошу, да. Да, я хочу еще.

– Наша прекрасная маленькая шлюшка, – рычит Мэлис, но в его устах это звучит скорее, как ласкательное прозвище, чем как оскорбление. – Такая хорошая девчонка.

– Наша девочка, – соглашается Рэнсом.

Пространство заполняет тихое шипение молнии, и мгновение спустя Рэнсом подходит ко мне сзади, кладет руку мне на бедро и направляет себя к моему входу. Когда он начинает двигаться, я издаю низкий, горловой звук.

– Я знаю, Мэлис тебя порядком измотал, – напевает он, успокаивающе проводя рукой по моей спине. – Так что я не буду торопиться. Со мной тебе будет так приятно.

Я киваю или пытаюсь это сделать. Волосы падают на лицо, кровь приливает к голове, и мне трудно сосредоточиться. Если бы я могла сейчас говорить, то сказала бы ему, что они всегда доставляют мне удовольствие, но я не могу. Поэтому я просто тихо стону, когда он начинает въезжать в меня медленными, равномерными толчками.

– Вот так, – подбадривает он, пирсинг на его члене скользит по моим стенкам. – Черт, я умирал от желания оказаться внутри тебя всю ночь.

Мое тело горит от возбуждения, и если бы не его руки на моих бедрах, я бы точно уже упала. Тяжелый рокот басов доносится откуда-то издалека, и я с трудом могу вспомнить, что мы всего в нескольких ярдах от сотен людей, которые пьют, разговаривают и танцуют в главной части клуба. Для меня больше ничего не существует, кроме того, что происходит в этой маленькой комнате. Мы четверо, заперты в непроницаемом пузыре, сквозь который никто не может проникнуть.

– Я могу… вынести больше, – выдыхаю я, слегка прижимаясь задницей к Рэнсому.

Я знаю, он пытается обезопасить меня, но, хотели они того или нет, братья Воронины научили меня испытывать жажду боли почти так же, как я жажду удовольствия. Одно усиливает другое.

– Черт, красавица, – выдавливает он из себя. – Я тебя обожаю.

Он ускоряет темп, больше не сдерживаясь. Мне трудно оставаться в вертикальном положении, когда он начинает долбить меня с большей силой, но мои пальцы крепче сжимают лодыжки, и я пытаюсь дышать, держась изо всех сил.

– Проклятье, – бормочет Рэнсом себе под нос. – Такая тугая. Такая влажная. Такая идеальная. Наш восхитительный маленький ангелочек.

Во мне нарастает второй оргазм, быстрее первого. Он уже течет по моим венам со скоростью меда, разогретого на огне, такой же сладкий и всепоглощающий. Рэнсом не замедляется и не отпускает меня, и я начинаю сжиматься вокруг него еще сильнее, мое тело напрягается, когда наслаждение грозит захлестнуть меня с головой.

– Рэн… – с трудом выдыхаю я. – Я…

– Да, да, – подталкивает он. – Давай, ангел. Покажи нам, какая ты чертовски красивая, когда кончаешь.

Я всхлипываю от его слов, и требуется всего пара толчков, чтобы тугой шар удовольствия, скапливающийся где-то внизу моего живота, лопнул.

Когда наступает оргазм, мозг отключается, все становится нечетким, расплывчатым. Рэнсом продолжает трахать меня, стремясь к собственному освобождению, и ощущение того, как он изливается в мою сверхчувствительную киску, заставляет мое тело сжиматься.

Я задыхаюсь, когда он наконец выходит из меня и помогает мне встать прямо. Такое чувство, будто ноги могут подкоситься в любой момент. Когда он обнимает меня сзади, я таю от его прикосновений, чувствуя, как теплая струйка его спермы стекает по моим бедрам.

– Прекрасна, – шепчет Рэнсом мне прямо в ухо. – Я никогда не устану видеть тебя такой. Во всем этом чертовом мире нет ничего лучше.

Я измотана, но совершенно удовлетворена… и в то же время, почему-то, нет. Потому что мне все еще чего-то не хватает. Не задумываясь, я бросаю взгляд на Виктора, и хотя Рэнсом не видит выражения моего лица, он, должно быть, догадывается. Поэтому слегка поворачивает нас так, чтобы мы были лучше видны Виктору, и обращается к своему брату.

– Эй, Вик. Ты как-то сказал мне, что дрочишь только в определенные дни недели. Это все еще так?

Взгляд Вика переходит с меня на Рэнсома, а затем снова на меня.

– Да.

– Сегодня один из таких дней?

– Да.

Губы Рэнсома находят мое ухо, и, хотя следующие слова он говорит чуть тише, я знаю, что Вик все равно их слышит.

– Ангелок, может, спросишь моего братишку, позаботился ли он уже о себе сегодня?

Сердце колотится немного сильнее, и в комнате надолго воцаряется тишина. Я встречаюсь взглядом с Виком, который смотрит прямо на меня.

– Это так?

– Что так? – его голос звучит так напряженно, что его почти невозможно узнать.

– Ты сегодня дрочил? – Вопрос выходит так просто, намного проще, чем я ожидала. Может, потому что я наконец-то перестала стесняться грязных разговорчиков, а может, потому что я отчаянно желаю узнать ответ.

Вик высовывает язык, облизывает губы, его руки крепко прижаты к бокам.

– Нет, не дрочил.

– А хочешь?

Еще одна пауза, затем он кивает.

– Да.

– Я хочу посмотреть, – шепчу я, едва осмеливаясь произнести эти слова.

В комнате снова воцаряется бесконечная тишина, и, клянусь, стук моего сердца громче, чем звуки музыки за пределами комнаты. Я понятия не имею, согласится ли он, не знаю, сведет ли на нет весь прогресс, которого мы оба достигли. Это может заставить его снова уйти в себя… но я чувствую, что должна попытаться.

Я должна дать ему понять, что хочу его.

– Что, если ты поможешь ему? – шепчет Рэнсом, касаясь носом моего уха. – Дай ему что-нибудь, на что можно подрочить. Покажи ему, чего он хочет, чего он так сильно жаждет. Позволь ему увидеть тебя.