Одиннадцать камней (СИ) - Кэтрин Бат

смеющиеся зеленые глаза. Она была низкая и пухленькая, но необычайно смешливая и резвая. Наши детишки любили играть с ней. А больше всего ее любил Алварикус, сын вождя… И твой отец. Нессария тоже полюбила его.

Она сделала паузу и внимательно посмотрела на меня. Я не мог скрывать на лице своих чувств, а сердце, будто бы, готовилось выскочить из груди. Моя мать была сестрой Винсента, а отец — сын вождя древних. Всю жизнь я привык считать, что мои родители встретились лишь однажды, чтобы один из них совершил темное дело по отношению к другому. Дуан-расо. Название, которое является синонимом насилия, грязи и низменности. А оказалось, что их история была полна света и любви… по крайней мере, в начале.

— Я вижу, ты не веришь, что я рассказываю, — мягко прервала свой рассказ Алинария. Я коротко качнул головой.

— Верю, но мне сложно…, - я остановился, подбирая слова, — сложно свыкнуться с этим. Всю жизнь я считал…

— Что твой отец или мать околдовали второго родителя, — грустно улыбнулась Алинария. — Это объяснимо. Большинство дуан-расо действительно имеют такую печальную историю происхождения. Тебе повезло, твои родители действительно любили друг друга. Но, можешь представить, как на это реагировали семьи с обеих сторон! Отец Алварикуса был не против дружбы, и того, что в племени часто гостит человеческая девчонка. Но когда он увидел, что Алварикус и Нессария влюблены друг в друга, он решительно пошел на то, чтобы свести их встречи к минимуму. Но знаешь, как это бывает. Запрети влюбленным видеться, и они полюбят друг друга еще сильнее. По крайней мере, с твоими родителями было именно так. Они сбегали из своих домов, чтобы встретиться. А когда Нессарии было семнадцать, стало известно, что она беременна от Алварикуса. Нессария поняла, что ее еще почивший в те годы отец может, чего доброго, войной пойти на наше племя, поэтому сбежала из дома, ничего не рассказав семье, близким или даже слугам. Отец Алварикуса же был против того, чтобы Нессария оставалась у них, и хотел прогнать твою мать из племени. Он сказал «пока я вождь, Нессария не будет жить здесь!». И знаешь, как поступил твой отец?

Я пожал плечами. Если бы я был на его месте, я бы отстаивал свое решение до конца. Алинария как-то прочитала эту мысль в моих глазах и кивнула.

— Да, у него был подобный решительный взгляд в тот день. Алварикус сказал, что тогда сам станет вождем и вызвал твоего деда на дуэль.

Я изумленно посмотрел на древнюю.

— Разве так можно?

— Законы древних удивительны для того, кто всю жизнь прожил в мире людей, — кивнула Алинария. — У нас есть такой обычай. Если вождь стар, а его сын или младший брат — силен и молод, и имеет много последователей, то может объявить свои права на то, чтобы быть вождем. И хоть он не был еще достаточно стар, многие встретили эту идею с радостью. Нет, дело было не в Нессарии. Одно дело — милая девочка, которая вертится где-то рядом и уважает твою культуру, но другое — это внук вождя-полукровка, — Алинария сделала глубокий вздох. — Они поддержали эту идею, потому что не очень любили старого вождя. Да и Хеленикус был на стороне Нессарии. Он разрешил эту дуэль. Победить мог кто угодно, и победил Алварикус. Он был хорошим вождем, но потом…

Алинария резко умолкла и посмотрела на меня. В этой тишине я услышал, как от ветра шевелятся ветви дерева, как скрипят ставни на окнах. Глянул на хмурое серое небо. Я чувствовал, что продолжение истории будет не таким счастливым, как начало.

— Рассказывайте, как есть, — попросил я, и посмотрел на Алинарию так, чтобы она поняла, что готов услышать любую правду. Алинария вдруг улыбнулась.

— Я не ошиблась. Ты точно похож на своего отца, а черты матери оттеняют то, что тебе предстоит услышать. Эшер, твой отец был хорошим древним, и я прошу тебя простить его за то, как он поступил с тобой в конце концов.

Я сделал тяжелый вздох и посмотрел на Алинарию решительно.

— Возможно, на то у него были причины. Рассказывайте, прошу.

Она продолжила:

— Твой дед остался жив, и он не уставал каждый раз при встрече с сыном на краю племени напоминать, что его будущий сын — дуан-расо. Он говорил твоему отцу, что Алварикус любит Нессарию, но полюбит ли он сына-полукровку? Он твердил, что дуан-расо несут за собой лишь проклятья… Ох, Эшер, мне не стоит это говорить, прости…

— Ничего, — покачал я головой. Я не заметил, что с силой сжал кулаки и челюсть. От чего-то я чувствовал, что отец в итоге поверил ему.

— А потом… потом родился ты, — Алинария отвернулась и прикрыла глаза рукой. Ее плечи задрожали. Я разжал кулаки и положил руку на плечо древней. Видел, что дальнейшие события вызывают у нее боль в душе.

— Да, я знаю, — решил помочь древней в рассказе, — Ванесса умерла при родах, Винсент упомянул об этом. А потом… судя по всему, Алвариус припомнил слова своего отца, и решил, что в смерти его любимой виноват дуан-расо.

Сказал сухо и небрежно, слово речь шла вовсе не обо мне. Алинария, услышав в моем голосе пренебрежение к самому себе, мягко положила руку на мое предплечье.

— Все это чепуха, Эшер! Дуан-расо не несут никаких несчастий или бед! Никогда не верь подобным заявлениям. Эти существа просто ничего не понимают!

Я видел, как она пытается утешить, постоять за меня. Я закусил губу, чувствуя подкатывающуюся горечь. Но ведь на деле все так и есть! Моя мать умерла при родах, Винсент, приютивший меня, потерял жену и скоро потеряет дом. А теперь Айрин…

— Послушай меня! — Алинария вдруг взяла мое лицо в руки и повернула к своему, пристально глядя в мои глаза. Ее слова звучали твердо. — Происхождение ничего не меняет. Важно не то, кем были твои родители. Важно, какой ты человек. Я видела твой камень, Эшер. Камень, который кладут ребенку древних в детскую колыбель сразу после рождения. Лишь у немногих он остается таким же чистым спустя двадцать пять лет. Да, ты рос без родителей, но Старлот и Винсент все равно воспитали в тебе достойного мужа. Я плохо знаю тебя, все эти годы лишь наблюдала издалека, но амулет на твоей шее знает тебя лучше, чем брат-близнец, если бы у тебя такой был. И если бы Алварикус знал, кем станет его сын, он бы отрезал собственный язык, которым отдал приказ избавиться от тебя! Послушай, Эшер! Твой