Одиннадцать камней (СИ) - Кэтрин Бат

перешагивая с ноги на ногу. Общение с ней доставляло мне странный дискомфорт, — Я полукровка, знаю.

— Можно взглянуть на твой амулет? — невозмутимо спросила женщина. Удивительно, но я легко поддался ее просьбе и вытащил шнурок с камнем из-под одежды. Она протянула толстые и корявые пальцы к амулету и зачаровано посмотрела на него.

— Все так же чист, лишь только легкая белая дымка! Ты очень хороший человек, Эшер.

— Дуан-расо, — зачем-то напомнил я, не зная, что еще сказать. Мне было не по себе. Она знала мое имя, знает про камень…

— В тебе лучшее от обоих миров, — улыбнулась Алинария. В моей душе появилось странное ощущение. — Лучшее от обоих родителей.

Я снова нервно сглотнул, и теперь не побоялся взять женщину за руку, чтобы она не передумала говорить со мной.

— Вы знали их?

Она продолжала улыбаться, и синий глаз ее стал смотреть теплее.

— Да, у тебя душа матери, ум отца, а характер частично от каждого из них. Скажи, Эшер, Старлот и Винсент хорошо заботились о тебе?

— Да, — уверенно ответил я на ее вопрос, а затем с нетерпением посмотрел на древнюю. — Вы знали моих родителей? Расскажите о них, пожалуйста!

— Я затем и пришла. Чтобы рассказать тебе, — кивнула женщина. — А также предупредить. Тебе грозит опасность, с которой вы не смогли бы справиться без нас…

— Без вас? — опешил я.

— Без древних. Твоей семьи, хоть ты и был отвергнут твоим отцом… Только мы с моим покойным мужем не слушали предрассудков и могли противостоять ему.

— Расскажите, пожалуйста, с самого начала, — горячо попросил я, сжимая руку древней женщины. Ее уродство из-за темной магии уже не бросалось в глаза, я видел свет ее разума и души. — Кто были мои родители? Что с ними случилось? Почему отец отказался от меня?

— Я чувствую, как вопросы тревожат твои ум и сердце, как птица в клетке они таились в твоей душе с самого рождения, и сегодня я расскажу тебе правду, — кивнула она. Но затем по ее лицу пробежала тень сожаления. — Но чуть позже…

— Что? Почему? — недоумевал я. Она уже готова была рассказать, что случилось?

— Темные вести из-за стен. Ты нужен Айрин, прямо сейчас, — она с тревогой посмотрела в пространство прямо перед собой, а затем хлопнула меня по плечу. — Быстрее, Эшер! Беги к ней!

Я в недоумении посмотрел на древнюю, а затем уловил странное, нехорошее предчувствие. Я быстро поспешил в главное крыло замка, разыскивая Айрин. Сердце подсказывало, что действительно нужно торопиться.

На первом этаже я столкнулся со стражником. Он вдруг схватил меня за руку. Я в нетерпении посмотрел на него, и он сказал.

— Только что магический купол был снят. На несколько секунд.

— Что? — удивился я. — Кто в замке мог его снять?

— Его сняли не мы, маги из армии королевы, — увидев на лице немой вопрос, объяснил стражник. — Потом к воротам подбежал конь без всадника. На его седле был мешок.

— И что потом? — с нетерпением спросил я, ни о чем больше не думая, только об этом мешке.

— Мы сняли мешок. На шнурке была записка «Открывать только Айрин Леонар». Сэт отправился к Айрин. А Мобен пошел сообщить лорду о произошедшем.

— Вы посмотрели, что в мешке? — резко сказал я, теперь сам схватив стражника. В этом мешке могло быть что угодно, от ядовитой змеи до проклятья!

— Нет, не смотрели, — в ступоре сказал стражник. Я заметил на мужчине следы остаточного заклинания. Гипноз? О, Пантеон!

Айрин. Нужно срочно найти и остановить ее! Я вспомнил, что она собиралась в библиотеку, может, она еще там? Не раздумывая долго, я поспешил в ту сторону, не обращая больше внимания на стражника. В другой бы ситуации я бы ему объяснил, что последнее дело передавать мешок от врага, не проверяя его. Возможно, виной действительно гипноз? Чтобы там ни было, вряд ли королева прислала для Айрин приглашение на светский раут. Скорее всего, девушка сейчас в опасности.

Я много бегал ребенком по замку, и никогда не считал свой дом особо большим. Но сейчас мне казалось, что я бегу до библиотеки слишком долго. Я чувствовал, как с секунды на секунды должно произойти нечто необратимое, и бежал так быстро, как мог.

Наконец передо мной появилась знакомая дверь библиотеки. Я столкнулся в дверях с другим стражником, который, видимо, и принес мешок. Я машинально оттолкнул его и вбежал внутрь помещения. Посреди комнаты стояла Айрин с мешком в руках. Она вертела в руках веревки, которыми был связан мешок, готовая вот-вот открыть его.

— Нет, Айрин! Не открывай его! — крикнул я, протянул руку, чтобы с помощью заклинания вырвать мешок из ее рук. Но поздно. Она открыла его в то самое мгновение, как я крикнул.

Айрин потом уже вздрогнула и подняла на меня глаза, а я с ужасом ожидал, что случится что угодно. Взрыв? Яд? Хищный зверь? Что я могу сделать, чтобы защитить ее?

Все происходило быстро, и при этом я в памяти мог бы легко оживить каждое мгновение. Увидев меня, она в недоумении обратила свой взгляд в мою сторону, затем снова на открытый мешок. И Айрин замерла, в воздухе повисла гнетущая тишина. Я пошел на встречу, чтобы вырвать из ее рук злосчастный мешок, чувствуя от него затаившуюся опасность.

Что-то изменилось на лице Айрин. Ее лицо побледнело, вытянулось, и она отшатнулась от мешка в страхе. Тот со странным звуком упал на стол, и чуть приоткрылся.

Я заметил темные волосы внутри мешка.

Ком встал в горле. Я еще больше ускорил шаг, оказался рядом со столом и одернул ткань мешка, чтобы разглядеть его содержимое.

Внутри была отрубленная голова. Кажется, мужская. Безжизненные серые стеклянные глаза смотрели сквозь меня. Я почувствовал, как завтрак из живота быстро поднимается по пищеводу вверх. Лицо… Оно мне ужасно напоминало кого-то…

Я вдруг вспомнил тот вечер, наш первый с Айрин ужин после знакомства.

— У меня есть три младших брата, — рассказывала Айрин безмятежная и спокойная, еще не потонувшая в болоте кошмара. — Их зовут Сайрус, Энтони, и Мартин. Все трое пошли внешностью в мать — золотистые волосы, небесного цвета глаза и милые ямочки на щеках. Я же пошла внешностью в папу…

Я тогда внимательно посмотрел на нее, отмечая блестящие черные волосы, холодные, но искристые светом, серые глаза, бледная, как молоко, кожа. И улыбка. Не смотря на зимнюю внешность, ее улыбка была теплее весеннего солнца.

Воспоминания быстро улетучились, возвращая в холодную, до дрожи пробивающую реальность. От мысли, на кого похожа голова на столе, я тут