Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

— Но я же и в самом деле не вру! — притопнула ногой Дариола. — Ой, а вот и он!

Пожалев принцессу, Аскер вышел из-за кустов. Все четверо разом уставились на него, как на потустороннее видение. По их глазам он понял, что все они полностью согласны с характеристикой, которую дала ему Дариола. Наконец Лийярила, по-видимому, самая смелая из них, сделала шаг вперед и спросила:

— Скажите, это вы тот самый всадник, которого Дариола видела сегодня на мосту?

— Да, тот самый, — кивнул Аскер. — Позвольте представиться: Лио Фархан Аскер, посол короля Эстореи Аолана Валесиара.

— Так вы от Тюфяка? — выпалила Лийярила, но Элианара наступила ей на ногу.

— Извините ее, господин Аскер, — натянуто улыбнулась она. — Лийярила у нас жуткая проказница.

— Ничего, ничего, — махнул рукой Аскер. — Прозвище моего короля известно всему Скаргиару.

— Позвольте полюбопытствовать, какова цель вашего визита в Лиалурин? — продолжала Элианара. — Если, конечно, это не государственная тайна.

Похоже, принцессы обожали всякие тайны.

— Я был бы очень рад, если бы это было тайной, потому что тогда я смог бы выдать ее таким прекрасным дамам, — галантно ответил Аскер. — Но на самом деле никакой тайны нет.

Аскер решил, что не имеет смысла скрывать от принцесс истинную цель своего визита: рано или поздно они должны были ее узнать.

— Просто король Аолан решил женить своего сына.

Принцессы ахнули. Каждая задала себе один и тот же вопрос. Лийярила опередила остальных:

— И кто же невеста?

— Собственно говоря, я еще не выбрал.

Трудно передать душевное состояние принцесс. Конечно же, все они знали, каким «прекрасным принцем» был Лабеон Клавигер, но перед ними стоял другой, который, хоть и не был принцем, но вполне годился на эту роль. То, что король Аолан доверил ему выбор, говорило о многом. Принцессы, с детства умевшие разбираться в придворной жизни, сразу же поняли, что этот посланец пользуется у короля Аолана большим доверием и, следовательно, влиянием. Выйти замуж за наследника престола Эстореи, каков бы он ни был, и иметь другом такого блестящего кавалера, каким им показался Аскер, хотела каждая. Поэтому они обступили Аскера со всех сторон и принялись наперебой щебетать, стараясь привлечь его внимание.

У Аскера очень скоро закружилась голова.

— Милые принцессы, — взмолился он, — не сочтите это позорной слабостью, но я устал с дороги и еле стою на ногах.

Они потащили его в беседку и усадили на скамейку, а сами расселись вокруг.

— Латриэль! — крикнула Дариола. — Немедленно ко мне!

В проеме беседки появился паж принцессы. Аскер подумал, что он вовсе не толст и неуклюж, как можно было заключить из слов Дариолы, зато пижон. При корвельском дворе, в отличие от эсторейского, мужчины носили длинные локоны, и Латриэль отпустил их по самые плечи и завил на концах в колечки.

— Латриэль, принесите господину Аскеру чего-нибудь выпить, — приказала Дариола, а потом, гораздо любезнее, спросила Аскера:

— Какое вино вы предпочитаете, господин Аскер?

— Мне все равно, — ответил Аскер. — Видите ли, я не знаток вин и не любитель выпить, равно как и поесть. Но пусть это будет что-нибудь покрепче.

Латриэль удалился, а принцессы вновь сосредоточились на Аскере.

— Господин Аскер, когда мы сядем за стол, не показывайте, что вы не любите поесть, — посоветовала ему Ангвилла, — а то папочка не будет вас уважать.

— Благодарю вас за совет, принцесса, — сказал Аскер, — я это учту. А чего еще не любит ваш папочка?

— Все остальное он любит. Наш папочка — просто золото!

В Аскере взыграла совесть. Эти принцессы были так невинны и беззаботны, а он должен был увезти одну из них в чужой край, где она окажется без друзей и какой-либо поддержки, окруженная завистниками и недоброжелателями.

К тому же, намерения самого Аскера не ограничивались тем, чтобы просто привезти невесту в Паорелу и сдать ее принцу с рук на руки. Он рассчитывал завоевать доверие принцессы и использовать ее в качестве союзника в придворных баталиях. Если, конечно, она окажется достаточно умной и решительной, чтобы бороться за достойное место при дворе…

Вернулся Латриэль с бутылкой вина и подносом, на котором стояли пять кубков: он решил, что принцессы тоже могут захотеть выпить.

— Латриэль, ты хочешь нас споить? — воскликнула Дариола, увидев на подносе не один кубок, а целых пять. — Ну что за наказание?! Ты невыносим!

И она с обреченным видом уронила руки на колени. Остальные принцессы захихикали, одарив пажа насмешливыми взглядами.

Латриэль налил вино в кубок и подал его Аскеру.

— У вас дрожат руки, — заметил Аскер.

Латриэль побагровел, но промолчал.

«Должно быть, издеваться над ним — одно удовольствие, — подумал Аскер. — Он так болезненно на все реагирует! Бедняга…»

Когда Аскер выпил вино, принцессы, выдавив из него признание, что ему уже лучше, потащили его осматривать угодья. Они знали здесь каждый уголок и безошибочно находили дорогу в хитросплетении тропинок и лабиринте речушек. И так как парк был огромен, то прогулка затянулась до самого вечера. Принцессы болтали без умолку о всякой всячине, а Аскер потихоньку наблюдал за ними — и выбирал.

Когда время подошло к десяти, над парком разнесся густой и мелодичный звук, такой глубокий, что листья на деревьях зашевелились.

— Нам пора ужинать, — сказала Элианара.

— Во что это они там колотят? — спросил Аскер.

— Это такая большая труба, — пояснила Дариола. — Она отлита из меди и подвешена на двух чугунных столбах. Ее слышно в пределах всей дачи. Это единственный способ дать знать о том, что пора ужинать. Раньше папочка посылал егерей верхами, чтобы они разыскивали всех, кому следует сидеть за столом, но собрать всех удавалось только к одиннадцати. А потом повесили эту трубу.

— А помните, сестрицы, как оборвалась цепь, на которой она висела, и мы хотели ее стащить? — затараторила Лийярила. — Но она была такая тяжелая, что нам пришлось уговорить объездчиков, и они за три бутылки гедрайнского обвязали ее веревками, впрягли берке и оттащили в канаву за загоном!

— Замолчи, Лийярила, — урезонила сестру Ангвилла. — Господин Аскер может подумать, что мы ведем себя неподобающе нашему сану.

— Да заткнись ты, — сказала Лийярила. — Пойдемте лучше ужинать!

Каждый день в Лиалурине завершался одинаково. В большом зале ставили стол на полторы сотни персон, и король со своей семьей и придворными ужинали. Этот процесс начинался в десять часов вечера и заканчивался далеко заполночь, но торопиться почтенным придворным было некуда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});