Информация - Роман Сенчин

Вообще, кстати сказать, такая целеустремленность часто встречается у людей лет в тринадцать-пятнадцать, потом же у большинства исчезает, сменяясь пустотой, усталостью, досадой, отупением…

Как я уже говорил, Ольга мне понравилась сразу, как только появилась в нашем кабинете. Плюс к тому – заинтриговала. Судя по одежде, аксессуарам, автомобилю, она была очень небедной, а устроилась в гибнущую контору. Об этом я и спросил ее, как только представился случай поговорить один на один.

Она улыбнулась и тут же слегка удивленно изогнула губы:

– Это неплохая практика.

– Да уж, – шутливо поддержал я, – практиковаться лучше всего в экстремальных ситуациях.

– Не лучше, а – правильнее, – серьезно уточнила она.

Я взял стаканчик «эспрессо» из автомата, предложил и Ольге. Она снова изогнула губы:

– Я такой не пью.

– Да я тоже вообще-то… – Кофе пить расхотелось. – А ты где-то работала до этого?

Из дальнейшей беседы узнал, что Ольге двадцать шесть лет, она окончила МГИМО («Ни фига ж себе!» – удивился про себя), знает итальянский, французский, немецкий и, само собой, английский, сейчас учит испанский; что ее отец – член совета директоров одной крупной строительной компании, которая борется с «Интеко» за сферы влияния на территории Москвы (я тут же употребил несколько смачных эпитетов по отношению к Батуриной и Лужкову, и Ольга меня с увлечением поддержала); что живет она с родителями в Усове («Это рядом с Барвихой», – уточнила мельком), но есть и своя квартира в Крылатском; что, кроме нашего агентства, работает еще в журнале (я не стал уточнять пока, в каком), часто от него ездит за границу, а также занимается переводами.

В общем, она была одновременно и из того слоя, что находится где-то там, вблизи олигархов, и вполне земной, свойской. Впрочем, многое меня в ней при дальнейшем общении изумляло.

Нет времени, да уже и сил описывать, как наши отношения развивались, как росла симпатия друг к другу. Буду, что называется, скакать галопом.

Скажу так: одного разговора с Ольгой возле кофейно-чайного автомата, а потом на лестнице, где курят (хотя ни она, ни я не курим), хватило, чтоб убедиться – это та женщина, с которой я бы хотел жить. Нам будет хорошо, и мы не устанем друг от друга, не скатимся к быдляцкой ненависти, какую испытывают многие мужья и жены со стажем. (В те недели воспоминания о том, что так же я думал после знакомства с Ангелиной, казались мне смешными и нелепыми, – начни мы жить вместе, наверняка получилось бы еще хуже, чем с Полиной; наверняка без криков и шумных истерик, но с невыносимым психическим давлением.) И дело здесь даже не в том, что мы с Ольгой друг другу понравились, и нравимся, и готовы друг друга всерьез полюбить, а в социальном положении. Нет, любовь, конечно, важнейшая вещь, хотя… Сколько горячо любящих друг друга людей женятся, венчаются, клянясь перед иконами в вечной любви и верности, – и быстро увязают в быте, борются с беспросветной бедностью (не той даже, когда на хлеб не хватает, – это часто только укрепляет пары, – а той, когда не можешь купить ребенку понравившуюся ему игрушку раз, второй, третий, пятый, десятый, когда год экономишь на всем, чтобы провести десять дней на море, снимая там такую же квартирёшку, в какой живешь остальные триста пятьдесят пять дней в году), и в конце концов такие браки лопаются, как протухший рыбный пузырь.

Любая любовь рано или поздно мутирует в ненависть, запри влюбленных в пресловутом шалаше. Так произошло у нас (со всеми оговорками) с Натальей, так бы наверняка случилось с Ангелиной, к тому шло с Полиной. В случае с Ольгой этого вполне можно (было бы? – борюсь между настоящим и прошедшим временем) избежать. Оба мы финансово обеспечены, и есть перспективы и дальше неплохо зарабатывать, у обоих квартиры, причем не вонючие однушки; и у нее, и у меня достойные машины. В общем, почти равный статус. К тому же характеры, кажется, схожи, – и Ольга, и я с удовольствием иронизировали, но без жара, горячности, были спокойны по жизни (какие-то экстремальные ситуации я в расчет сейчас не беру), склонны обдумывать свои поступки. Такие прагматичные, но и человечные современные люди. Ну, по крайней мере, мне хочется так считать…

В Ольге меня больше всего цепляло воспитание. Сразу, после нескольких минут общения, становилось понятно, что это девушка не из рабочего дома на «Автозаводской» или где-нибудь в Бирюлеве, а… Ну, скажу так: ее слова, голос, жесты показывали, что она представительница новой аристократии. Складывается такой слой в нынешней России. Это не совсем «золотая молодежь», среди которой полно безбашенных идиотов, а нечто другое. Образованные, выдержанные, серьезные, но и, когда уместно, остроумные, готовые отстаивать свои принципы (но без криков и ругани) девушки и юноши…

Я спешу, и поэтому мне сложно точно формулировать. Да и возможно ли точно сформулировать впечатления, ощущения? Многие писатели вроде бы формулируют точно, емко, лаконично, а начнешь думать над этой формулировкой и приходишь к выводу, что это не букет впечатлений, ощущений от увиденного и испытанного в реальной жизни, а нечто выдуманное писателем для своего текста. Набросал физический и психологический портрет героя в одном абзаце и погнал дальше… Любой реальный человек настолько многогранен, сложен, неожиданен, почти одновременно (какие-нибудь секунды) и симпатичен и отвратителен, навязчив и скромен, что на описание только одного человека у настоящего писателя должна уходить целая книга…

Но многое, как я упомянул уже, меня в Ольге изумляло. Казалось, что с раннего детства и до сих пор она обитала в несколько параллельном мире. В свои двадцать шесть, например, не знала, кто такой Виктор Цой. Вообще огромные пласты современной культуры (или контркультуры, что, в общем-то, одно и то же) были ей неизвестны. Русская литература ограничивалась для нее именем Пелевина, которого к тому же, как я понял по наводящим вопросам, она не читала; эстрада – Филиппом Киркоровым (в машине у Ольги был диск с его песнями, которые ей кто-то подарил)…

Перечислять то, чего она не знала, можно долго. Но вот, по-моему, исчерпывающий пример: как раз вскоре после нашего знакомства она улетала в Шанхай (какая-то презентация журнала там была), в этом Шанхае увидела китайские тряпочки, и в ней загорелся предпринимательский огонек.

– Представляешь, вполне приличная одежда, а стоит – пустяки, – говорила, вернувшись. – Мне кажется, на этом можно отлично зарабатывать. Даже если с учетом перевозки, таможенных и прочих налогов…

Сдерживая смех, я спросил:

– Оленька, а ты бывала когда-нибудь на Черкизоне?

– А что это? – Она наморщила лоб, пытаясь понять.

Тут уж я не выдержал и захохотал.

Телевизор она не смотрела, радио не слушала (разве что «Релакс FM»), газет тем более не читала. С новостями знакомилась по заголовкам на главной странице «Яндекса»…

– Что ты вообще делаешь на досуге? – отважился я однажды задать долго донимавший меня вопрос; голосу придал такую интонацию, что, дескать, могу этот досуг украсить.

– Учу испанский, занимаюсь на тренажерах, плаваю в бассейне, – серьезно стала перечислять Ольга, – конечно, с подругами болтаю, читаю…

– Что читаешь? – тут же ухватился.

– Сейчас?

– Ну да.

– Сейчас я читаю «Атлант расправил плечи».

– А кто автор?

– Айни Рэнд.

Такого писателя я не знал, но покивал и с легкой усмешкой поинтересовался:

– И как, нравится?

– Не очень, честно говоря. Слишком длинно. Но мне советовали прочесть. В принципе, полезная книга.

«Какое-нибудь псевдоинтеллектуальное фэнтези», – про себя хмыкнул я, а вслух спросил:

– А Паланика читала что-нибудь?

– Кажется, нет.

– А фильм смотрела – «Бойцовский клуб»?

Ольга задумалась:

– Н-нет… Нет, не помню.

– А «Все умрут, а я останусь»?

– Нет. Но если ты советуешь, я посмотрю. – Голос ее стал мягким, просящим. – Ты мне говори, что важно. Я не совсем разбираюсь в кино, да и в литературе тоже. Только, – к ней вернулась серьезность, – только если ты считаешь это действительно важным.

– Хорошо. – А в голове торкнулся разрушающий мою самоуверенность вопрос: «А что действительно важно?»

Да, Ольга многого не знала, но и я не знал многое из того, что знала она. Даже Москва, оказалось, у нас совершенно разная. Разные кофейни, рестораны, бутики, любимые места. И это отлично – мы, так сказать, обогащали друг друга. Беседовали часами и удивлялись, удивлялись, делая все новые открытия.

Кстати, я купил огромный, в трех томах, роман Айни Рэнд, о котором упомянула Ольга. Это было вовсе не фэнтези, а вполне реалистическая вещь о бизнесе, который государство старается подмять под себя, то есть – присосавшиеся к государственным структурам бездельники… Конечно, в книге была изрядная доля беллетристики и воды, но основная мысль мне понравилась. Тем более что в романе откровенно доказывалось, что есть люди, способные думать и придумывать, и в избытке существуют те, кто создан природой только для физического труда. И когда эти вторые начинают лезть в число первых, происходят кризисы и развал.