Механик и все-все-все - Катерина Диченко

Тагир сел за столик вместе с нами и, подперев подбородок рукой, не сводил с меня благодарного счастливого взгляда. Я почувствовала, как предательски краснеют уши.

— Тагир, ты собираешься нас угощать? — барабаня пальцами по столу, настойчиво произнес Шэйн.

— Отстань, не видишь, я занят, — отмахнулся от него полотенцем корчмарь. — Девочка, ты механик?

— Да.

Мне стало совсем неловко. Говорит со мной, как дед с пятилетней внучкой. Кабы еще козу пальцами крутить не начал…

— Шэйн, ты сволочь! Прятал от меня такое чудо. Поделись.

— Самому мало, — иронично ответил Тергиш, и до меня дошло, что они просто-напросто играют, вгоняя меня в краску.

— Кареглазая, бросай этого мерзавца, он тебя плохому научит. Мы тебе лучше парня найдем, — подмигнул мне корчмарь.

— Это вы лучше ему скажите. Скорее я его плохому научу, потом отучать замучаетесь.

Тагир рассмеялся громким чуть хрипловатым смехом и одобрительно похлопал Шэйна по плечу.

— Наконец-то малыш, нашелся достойный соперник твоему ехидству.

— Бери больше, — хитро усмехнулся Шэйн, понизив голос до полушепота. — Она мне помогла от ошейника избавиться и от Майры тоже, — зловеще добавил он.

Я страдальчески закатила глаза. Конечно, помогла… Чуть не угробила насмерть!

Лицо Тагира вмиг стало серьезным, а цепкий взгляд остановился на красном рубине ошейника.

— Вот почему мне показалось, что ты изменился, — задумчиво потирая подбородок, протянул мужчина. — Ошейник теперь абсолютно бесполезен. Как вам это удалось?

— Я тебе потом расскажу, — отмахнулся парень. — Главное, что я теперь абсолютно свободный человек.

— Как ты ему это втемяшила, девочка?

Тагир перевел на меня взгляд хитрых глаз и я не удержалась от улыбки.

— Это было очень тяжело, но мы справились.

— Кареглазая, знай, что двери этого дома всегда открыты для тебя и старик Тагир никогда не откажет тебе в помощи, — на полном серьезе заявил он и я почувствовала, что у меня появился новый друг.

— Нужно это отметить! — предвкушающее заключил корчмарь.

— Вообще-то, мы собирались отметить другое событие, — хитро улыбнулся Шэйн и мы заговорщицки с ним переглянулись.

— Мне без разницы. Сегодня будем пить! — веско заявил Тагир и, подозвав к себе юркую официантку, сделал большой заказ.

Через несколько минут стол заставили разнообразной нарезкой, фруктами и тремя бутылками с вином.

— А я не пью, — мой стеснительный голос потонул в дружном хохоте мужчин.

— У нас тут все не пьют, — разливая красное вино, посмеиваясь, сообщил Тагир.

Я подтянула к себе бокал вина, чтобы они не подливали и, не притронувшись к спиртному, начала пощипывать виноград.

— Хорошо, что вы зашли навестить старика, — опрокинув в себя полный стакан, довольно сказал мужчина и неожиданно рассмеялся. — Мне такую историю рассказали, я чуть не умер со смеху. Сегодня днем Сафер Дожан решил преподать урок мастерства новеньким. Это глава воровской гильдии, — доверительно пояснил Тагир на мой непонимающий взгляд. — Так вот… зашли они — Сафер и еще двое молоденьких щипачей, в жук. Решили пощипать курочек — туристов то есть. Там как специально ехали два придурка, у обоих пачки денег по заднем карманам распиханы. Ловко, без шума и пыли цап у одного, цап у другого — мастерство высшего уровня, никто и не заметил. Новенькие в восторге, мастер тоже доволен — хороший улов. Разворачивают, значит, они упакованную в бумагу добычу, а там вместо денег толстая кипа нерезаных бумажек и надпись: «Да отсохнет рука ворующего ибо воровство — это грех и покарано будет жестоко и немилостиво» и подпись: «Народная совесть». Ка-а-к Дожан ругался… Это надо было слышать. Он пообещал лично руки поотрывать этим шутникам, когда найдет! — хохоча, закончил Тагир.

Я поперхнулась виноградиной и закашлялась.

Тагир несколько раз стукнул меня по спине, чуть не проломив хребет. Я замахала руками, призывая его остановиться, и вытерла выступившие слезы.

— Кошмар, придумают же такое! — возмутилась я, пряча глаза и сдерживая рвущийся наружу смех.

Надо будет обязательно Ворону рассказать. Поржем.

И тут я заметила, что Шэйн краем глаза внимательно наблюдает за мной, хитро изогнув уголки губ в любимой ухмылке.

— Ладно, дети, отдыхайте, не буду вам мешать.

Смачно прожевав кусочек буженины, корчмарь встал из-за стола и направился к барной стойке.

Я уткнулась взглядом в стол и даже дышала через раз. С уходом Тагира стало как-то не по себе.

— Ты случайно ничего не хочешь мне рассказать? — иронично прошептал Шэйн, наклонившись мне к уху и обдав кожу горячим дыханием.

— Нет, а должна?

Он не ответил, только осуждающе покачал головой, а потом взял в руки бокал и приподнял его над столом.

— Предлагаю выпить за встречу, — серьезно произнес он и кивнул на мой бокал. — Пей, не бойся. Это фиори альпини, от него не пьянеют.

Я подняла бокал и подозрительно принюхалась. Вино играло тонким приятным ароматом душистых трав.

— А ты точно уверен, что от него не пьянеют?

— Абсолютно, — усмехнулся он, и мы чокнулись бокалами.

На вкус вино оказалось терпким и приятно согревающим.

И чего я такая мнительная? Оно ж совершенно некрепкое. Выпью чуть-чуть, даже опьянеть не успею…

Мне было очень нехорошо. Голова разрывалась на части. Такое ощущение, что при малейшем движении в ней начинала биться посуда, гулко ударяясь о стенки черепа, а саму меня пожевали и выплюнули.

Я с трудом повернулась на кровати. В голове разбился сервиз персон на двадцать.

— У-у-у, кто-нибудь, выключите солнце.

Опрометчиво подняв тяжелые веки, тут же их закрыла — по глазам больно резанул яркий, бьющий через открытое окно свет. Я повернулась к окну спиной и уткнулась носом во что-то теплое и большое. Оно дышало. Разлепив веки, я увидела, что жарко дышу в голое плечо Шэйна.

— Меня мучают смутные сомнения, — хрипло сказала я, подняв на него голову. — Господин Тергиш, а что вчера было?

Он задумчиво улыбнулся. Я впервые видела Шэйна в таком виде. Волосы всклокочены, под глазами круги, лицо помятое и с щетиной. Только из глаз не исчезло вечное ехидное выражение.

Он заложил руки за голову, а я поудобнее устроившись у него на плече, приготовилась выслушать душераздирающую историю вчерашнего хмельного вечера.

— Ты действительно хочешь знать? — ехидно спросил он хрипловатым голосом.

— Не знаю, выдержит ли моя хрупкая психика эту жестокую правду, но я рискну.

— Ну, тогда слушай. Мы посидели за столом, поужинали, выпили немного фиори альпини. Потом посидели еще немного, потом еще немного, а потом тебе захотелось праздника души… Со словами: «бей посуду, я плачу!» переколошматила все тарелки, любезно предоставленные Тагиром. И скажу я тебе, выглядела ты тогда т-а-к-ой счастливой. Я в жизни не видел, чтобы битье посуды вызывало в человеке подобное чувство радости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});