Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Оглянувшись на маячивший позади остроконечный купол собора Нотр Дам де Байе, супруги обошли стойки с сувенирной продукцией и, подойдя к прятавшемуся внутри магазина прилавку, вежливо поздоровались с продавцом. Судя по виду – лысый, небольшая бородка, в левом ухе серьга – это и был сам хозяин, господин Жан Ливье, в определенных кругах известный как Жан-Антиквар или – Жано-Скряга. Инспектор Мантину предупредил, что из-за своей природной скупости барыжник не тратился на продавцов, а сидел за прилавком сам, никому не доверяя. Стало быть, к этому вот Жано и нужно было теперь обратиться.

– Бонжур, месье.

Чтобы лучше чувствовался акцент, разговор начал Саша.

– О, бонжур, бонжур! – словно почувствовавший жертву паук, антиквар зябко потер руки. – Что угодно любезнейшим господам?

– Мы… хотеть… хотели бы купить… нечто… Скажем, колье… какие-нибудь бусы. Желательно бы старинные – у вас такие есть?

– Ну, конечно же, есть, господа! Вам какие – есть по сто евро, есть дороже – по двести, триста, даже по тысяче?

– Нам бы… нам бы за пятьсот.

– Отлично! Изволите взглянуть? Прошу, пожалуйста!

Та красная китайская бижутерия, на голубом глазу выдаваемая барыгой за старинные бусы, не стоила и пяти евриков! Жано-Скряга просил пятьсот. Обнаглел от одного вида иностранцев, особенно, когда узнал, что эти «милые молодые люди» приехали всего-то на один день, до вечера.

– А дальше – Париж, Руасси-Шарль де Голль, самолет… авион, понятно?

– О, да, да. Прекрасные бусы! Очень хорошо смотрятся на вашей девушке, месье! Берите, берите… Может быть, хотите что-нибудь еще старинное?

– А что, есть еще?

– Найдем! Ради вас, господа, – все, что угодно.

Инспектор Мантину и Нгоно вошли как раз вовремя – владелец лавки как раз показывал антикварные вазы и статуэтки.

– Антик?

– О, что вы, что вы, это новодел! Я вот только собрался объяснить господам…

Казалось, неожиданный визит полицейского не произвел на Жано Скрягу особого впечатления. Впрочем, нет – маленькие глазки барыги беспокойно забегали.

– А вот эти бусы… – усмехнулся инспектор. – Да-да, красненькие… Что-то у меня есть сомнения.

– О, это принесли… сдали на продажу… мне многие приносят, сдают.

– Скупка краденого, месье Ливье! Скупка краденого!

Как потом, за ужином, рассказал Нгоно, Скрягу все ж таки удалось припугнуть, и тот даже согласился сотрудничать – сдать проходимцев, притащивших и бусы, и портмоне… и все такое прочее.

– А по-другому никак на него пока не наехать, – потягивая бордо, честно признался стажер. – Да шеф сказал – и не надо. Есть у него насчет этого барыги свои планы… всегда были. Вообще, вам от господина инспектора большое спасибо!

– В стакане не булькает! – хохотнул Александр.

– Это такое русское выражение, – быстро пояснила Катя. – Шутка.

Они втроем сидели на террасе небольшого кафе – блинной – в Арроманше, на набережной, прямо напротив оставшихся после войны памятников – пушки и зенитки, которыми нормандские городки-деревни любили украшать себя ничуть не меньше, чем их русские собратья. Нгоно говорил много – и не потому, что выпил – что тут было пить-то? Просто рассуждал, словно бы сам с собою, абсолютно без всякой опаски, видно было – парню хотелось выговориться, поделиться своими версиями – насмешник Андре Мантину, несмотря на свою должность, для этой цели походил мало, а Луи и профессор Арно были полностью погружены в свои научные дела. Катя и Саша оказались сейчас самыми подходящими слушателями, к тому же с ними можно было говорить обо всем – не здешние, иностранцы… уедут.

– Кстати, как дела с парашютистом? Так тело и не нашли? – поддерживая беседу, спросил Александр.

– Не нашли, – Нгоно задумчиво повертел в руках брелок с ключами. – Видать, труп отнесло в море. Если он здесь вообще был, труп…

– Это как понимать? – моргнула Катя.

– Да так, – стажер пожал плечами. – Парашют-то мог быть и не его. Такой же, но не его… Знаете, в клубе парашюты никак не помечены, а недалеко от порта есть одна лавка, там много чего продается для активного спорта. Парапланы – в том числе! Покупают… не особо, конечно, часто, но… Я говорил с продавцом, – Нгоно зачем-то оглянулся по сторонам и понизил голос: – Такой парашют купили… именно такой – красный, с желтыми нормандскими львами… почти сразу после радиообращения о пропавшем!

– Ничего себе?! – Саша почувствовал, как его самого начинает затягивать эта странная тема: исчезнувший спортсмен, зеленый луч на рисунке юного художника из Изиньи, теперь вот – парашют. – Значит, его специально купили! Чтоб подбросить! Чтобы замести следы!

– Вот именно! – азартно воскликнул Нгоно. – Кто-то очень не хочет привлекать внимание к Пуант-дю-Ок. И я теперь уже начинаю думать, что то покушение… ну, когда меня чуть было не столкнули со скалы… это было отнюдь не с целью наживы, отнюдь!

Катя улыбнулась:

– А вы ничего не усложняете, парни? Кстати, господин Мантину по этому поводу что говорит?

– Шеф сейчас больше месье Скрягой интересуется, ну, тем барыжником-антикваром. А парашютист – что? Пропал и пропал… Он это дело на меня повесил, – стажер покривил губы. – Наверное, это и к лучшему – сам себе хозяин. Хотя и от других дел меня никто не освобождал.

– Покупатель! – напряженно произнес Саша – ну, не давал ему покоя этот чертов зеленый луч! – Кто купил парашют?

– Высокий парень лет двадцати, нездешний. Приехал на синем «Пежо-206», но насчет марки продавец не уверен – сквозь витрину взглянул, да и то случайно. Так что с этой стороны – глухо. Мало ли синих машин? Кстати, я и сам на синем «Пежо» езжу.

Александр азартно потер руки:

– Тогда надо найти с другой стороны. С Пуант-дю-Ок! Что там за реставраторы хреновы?

– «Немезида», – поставив опустевший бокал на стол, усмехнулся Нгоно. – Так они называются. Я тоже думаю – стоит там покопать. Кстати, не пороетесь в Интернете или в Минитель? Я и сам бы, но… Увы, шеф вызывает к семи в Байе – досконально проверить счета.

– Пороемся, пороемся, – прощаясь, обнадежил Саша. – На вилле нашего друга профессора – мощный комп.

– Тогда – до завтра, – Нгоно махнул рукой. – Наверное, здесь же и встретимся… часиков в семь, идет?

– Идет, идет.

– Да, совсем забыл – вас подвезти к вилле?

В ответ на это предложение Катя громка расхохоталась:

– О, нет, нет, спасибо! Мы прогуляемся пешком… сегодня такой прекрасный вечер!

Нгоно больше ничего не сказал, лишь смущенно улыбнулся и побежал к припаркованной неподалеку машине.

Район, в котором жил профессор Арно, ничем не отличался от прочих фешенебельных пригородов побережья: пустынные, вылизанные улицы, белые, с зелеными воротами и почтовыми ящиками, заборы, аккуратные двухэтажные особнячки, террасы, ухоженные клумбы с цветами, подстриженные в виде прямоугольников, конусов и квадратов кусты. И деревья: в основном почему-то туя, но попадались и рвущиеся к небу тополя, и медово-желтые липы, и раскидистые вязы, и даже сосна.

– Вот, поди ж ты, – взяв мужа под руку, неспешно рассуждала Катя. – Вроде бы все, как у нас: и особнячки, и ограды… Даже и богатства-то особого нету, а вот уютно как-то, спокойно… нет такого ощущения… ну, опасности, что ли… как у нас в подобных местах, где каждый чужак – вроде как враг. И охранников нету!

– Да уж, у нас бы давно мордовороты обнаружились, – чмокнув жену в щеку, рассмеялся молодой человек. – Ты только подумай, милая, я вот где-то читал – у нас больше двух миллионов охранников! Представляешь? Два миллиона молодых здоровых мужиков – целая армия! – бездельничают! Груши околачивают. Не на заводе, не в поле, не в милиция даже – жуликов ловят, а просто тупо торгуют мордами! Ты права, права… у нас от таких мест уж точно угроза исходит. Может, потому, что заборы куда как выше – тюремные напоминают – да и ворота – как крепостные! Не то что тут – картонки какие-то. Хотя… не думаю, что здесь не воруют, достаточно на Нгоно взглянуть… выжатый весь, как лимон, в Интернет, бедолаге, заглянуть некогда.

– Так это потому, что в отпусках все… К тому же, – Катя прищурилась, – ему его работа нравится, уж поверь, я в таких вещах разбираюсь.

– Психолог ты мой, умм… дай, поцелую… умм…

– Да ну тебя, – девушка неожиданно отстранилась. – Ну, хватит, хватит… люди уже оглядываются.

– Где ты тут видела людей-то?

– Да вон! Парни.

Александр оторвался от супружницы, осмотрелся, увидев за углом, напротив профессорской виллы, двоих подростков с велосипедами. Один – не велосипед, подросток – черный, в светлых джинсах и красном джемпере, второй – курносый, растрепанный – в голубых шортах и желтой майке с изображением какой-то улыбающейся рожицы. Обоим лет по четырнадцать… нет, наверное, поменьше. Кстати, тот, что в майке… Он частенько ездил на велике по этой улице, видать, жил где-то рядом.