Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

окинул все свежим взглядом. Скажешь мне, что можно улучшить. Посмотришь на людей, как они себя держат. Оценишь настрой.

Юлий выслушал его с тем же мрачным видом, и Марий с нарочитым раздражением вздохнул.

– Улыбайся, парень! Воодушеви их! – Он наклонился к племяннику. – Многие из них к утру погибнут. Они настоящие солдаты, но и настоящим солдатам ведом страх. Некоторых угнетает, что придется воевать со своими согражданами, хотя большинство сомневающихся я с этих позиций убрал. Скажи пару слов всем, кому сможешь. Не говори подолгу, просто обрати внимание на то, что делает каждый, и похвали. Спрашивай, как кого зовут, и обращайся к людям по имени. Готов?

Юлий кивнул и выпрямился. Он знал, что от того, как будет держать себя с солдатами, зависит их мнение о нем. Если он подойдет, расправив плечи и выпрямив спину, к нему отнесутся серьезно. Отец когда-то рассказывал ему и Марку, как вести за собой солдат: «Держи голову выше и извиняйся только в случае крайней необходимости. Когда извиняешься, делай это коротко, громко и ясно. Не скули, не умоляй, не повторяйся. Прежде чем сказать что-то, хорошо подумай и не трать слова попусту. Немногословных уважают, болтунов презирают».

От Рения Юлий узнал, как быстро и умело убивать. Искусству завоевывать верность ему еще предстояло научиться.

Они медленно пошли вдоль стены, останавливаясь и заговаривая с каждым солдатом. С командирами говорили дольше, выслушивали замечания и предложения, хвалили за подготовку.

Встречаясь с легионерами взглядом, Юлий не отводил глаз и кивал. Солдаты кивали в ответ, и он ясно видел, как они напряжены.

Они остановились возле невысокого мужчины с круглой, как бочка, грудью, который настраивал мощный металлический стреломет, вделанный прямо в камень стены.

– Какая у него дальность поражения?

– При попутном ветре три сотни шагов, – четко ответил солдат.

– Отлично. Из него можно стрелять прицельно?

– Пока не особенно точно. Мастера работают над подвижной основой.

– Хорошо. Грозная штука, да?

Солдат гордо улыбнулся и протер тряпкой механизм, отводящий тяжелые рычаги орудия.

– Это не он, а она. Такая опасная штука обязательно должна быть женского пола.

Юлий хмыкнул, вспомнив Корнелию.

– Как тебя зовут?

– Трад Лепид.

– Посмотрим, скольких врагов тебе удастся уложить, Лепид.

Легионер снова улыбнулся:

– Мало не будет. Без разрешения консула никто в город не войдет.

– Продолжай в том же духе.

Каждая такая встреча только добавляла уверенности. Если Рим защищают такие удалые парни, как Трад Лепид, то в мире просто нет армии, способной взять город. Прибавив шагу, он догнал дядю, который только что хлебнул из серебряной фляги и теперь сердито отплевывался.

– Марс всемогущий! Это что, уксус?

Хозяин фляги с трудом сдержал улыбку:

– Боюсь, ты привык к пойлу получше этого. Да, немного сыровато.

– Сыровато! Хотя… согревает. – Марий снова приложился к фляге и вытер рот тыльной стороной ладони. – Хорошо. Утром отправь записку префекту. Думаю, небольшая фляжка в холодную зимнюю ночь не помешает.

– Конечно. – Легионер уже нахмурился, подсчитывая, какую прибыль он получит как единственный поставщик для всего войска.

Наконец Марий добрался до пролета с каменными ступенями, спускавшимися на улицу в конце участка. Пройдя свою часть стены, Юлий побеседовал едва ли не с сотней солдат и проникся гордостью за своего дядю. Все они славные ребята и, что самое главное, готовы умереть, если так будет нужно. Власть – штука соблазнительная, и Юлий грелся в лучах славы Мария. Вместе со всем Римом он с растущим волнением ожидал прибытия Суллы и наступления темноты.

По периметру города стояли высокие деревянные башни, и на закате с одной из них донесся крик дозорного. Весть тут же разлетелась по всему Риму: неприятель появился на горизонте и движется к городу. Ворота мгновенно закрыли и заперли.

– Наконец-то! Я уже извелся от ожидания! – проревел Марий, услышав тревожное завывание рога, и выбежал из казармы.

Свои позиции заняли резервы. Те немногие римляне, которые еще оставались на улицах, поспешили домой, чтобы запереть покрепче двери. Кто бы ни правил городом, главным для каждого оставалась безопасность семьи.

Заседания сената в тот день были отменены, и сами сенаторы также остались в своих роскошных домах, разбросанных по всему городу. Ни один из них не отправился по дороге на запад, хотя некоторые отослали семьи в загородные поместья, дабы не подвергать их риску. Кое-кто, заслышав разнесшийся над городом тревожный стон рога, вышел на балкон и устремил взгляд к горизонту. Другие лежали в ваннах или постелях, и рабы разминали им напрягшиеся от страха мышцы. Рим уже много веков не подвергался нападению. Он был слишком силен. Даже Ганнибал предпочел встретиться с римскими легионами на поле боя, а не штурмовать город. Чтобы справиться с карфагенским полководцем и его братом, потребовался такой человек, как Сципион. Обладает ли такими же способностями Марий, или в конце концов именно Сулла возьмет Рим в свои окровавленные руки? Некоторые сенаторы воскурили благовония домашним богам. Они поддержали Мария, когда тот пришел к власти, и публично встали на его сторону. Многие сделали самые высокие ставки на его успех. А Сулла никогда не слыл человеком снисходительным и милосердным.

Глава 28

С наступлением ночи по всему городу зажгли факелы. Интересно, размышлял Юлий, как на все это смотрят боги. Что они видят? Огромный мерцающий глаз на черных просторах земли? Мы смотрим вверх, а они смотрят вниз.

Он стоял с Каберой на нижнем уровне, прислушиваясь к голосам дозорных, доносящимся с наблюдательных площадок на стене. Дальше новости передавались вглубь города. Но за шумом, поднимавшимся вокруг, его уши различали далекий топот тысяч солдатских ног и конских копыт. И топот этот наполнял тихую ночь и становился громче и громче.

Теперь сомнений не оставалось. Сулла вел свой легион по Виа Сакра – напрямик, к воротам города, не прибегая ни к каким уловкам. Дозорные уже видели освещенную факелами змею из людей и лошадей, протянувшуюся на мили в темноте, с исчезающим в холмах хвостом. Сам этот походный строй использовался на дружественных землях, но не при приближении к врагу. В этом непринужденном марше угадывалась уверенность, заставлявшая многих удивленно поднимать брови – что же такое задумал Сулла? Сомнений не было только в одном: Марий не тот человек, которого можно запугать уверенностью и дерзостью.

Вдалеке, отражая свет факелов приближающегося войска, блеснули стены и ворота города-крепости, и Сулла сжал кулаки. Тысячи воинов и сопровождающих шли маршем всю ночь. Ритмичный, оглушительный грохот, производимый топотом ног по мощеной дороге, разносился в ночи и достигал города. Глаза Суллы сверкнули в свете факелов, и он поднял правую