Пелопоннесская война - Дональд Каган

лагерю несколько всадников. Притворившись изменниками, которые хотят выдать город Никию, они издалека выкликнули по именам нескольких афинян и попросили их передать Никию, что этой ночью вести войско в поход будет небезопасно, так как сиракузяне взяли дороги под охрану. Собственные опасения афинян перед перспективой ночного марша по вражеским землям, вероятно, привели бы к такому же выводу, так что они отложили выступление. После этого они промедлили еще один день, собирая припасы и снаряжение перед долгой дорогой. Но к тому времени противник уже давно успел перекрыть все пути отхода.

Лагерь покинуло около 40 000 человек, из которых почти половину составляли воины, прочие же были нестроевой прислугой. «Они напоминали собою убегающее тайком население города, взятого осадою, притом города значительного» (VII.75.5). Афинян тяготило чувство стыда за то, что они совершили кощунство, не похоронив своих павших и бросив раненых и больных, которые жалобными криками взывали к друзьям и близким и цеплялись за одежду своих товарищей, проходивших мимо. «Таким образом, рыдало все войско, и, будучи преисполнено отчаяния, оно уходило с трудом, хотя и снималось с вражеской земли, где потерпело уже беды, превосходящие всякие слезы. Но в темном будущем оно боялось встретить еще новые» (VII.75.4).

Уставший, мучимый недугом и сильными болями, Никий обратился к воинам с речью, желая поднять их дух и рассеять тревогу. Он призвал их не винить себя за поражения и невзгоды и выразил надежду, что их судьбы вскоре переменятся. Он напомнил воинам, что они все еще представляют собой могучее войско. «Сообразите, что сами по себе, где бы вы ни утвердились, вы тотчас составите государство, и всякому другому государству в Сицилии нелегко было бы выдержать ваше нападение или вытеснить вас откуда-либо с места поселения» (7.77.4). Следовательно, они еще могут спастись, если будут двигаться быстро и в строгом порядке, сохраняя боевой настрой и дисциплину. «Вообще, воины, знайте, – говорил Никий, – что вам необходимо показать себя доблестными мужами, так как вблизи нет такого пункта, где, несмотря на утомление ваше, вы могли бы считать себя достигшими спасения. Если же теперь вы ускользнете от неприятеля, то все получите возможность узреть снова то, к чему вы стремитесь, а вы, афиняне, восстановите великую мощь государства, хотя теперь и пошатнувшуюся. Ведь государство – это люди, а не стены и не корабли без людей» (VII.77.7).

Их первоочередной целью была Катана – город, сохранивший верность Афинам. В нем афинян должны были встретить как друзей и снабдить припасами, после чего его можно было бы использовать как базу для дальнейших операций. Обычный маршрут вокруг Эпипол мог поставить отступающее войско под удар сиракузской конницы, поэтому афиняне решили двинуться на запад вдоль русла реки Анап, соединиться с дружественными сикулами где-нибудь в горной местности, а затем найти подходящее место и повернуть на север по направлению к Катане, оставив Эпиполы и охранявших их сиракузян далеко на востоке. Никий и Демосфен шли каждый во главе своего отряда, выстроенного в каре, в центре которого располагалась прислуга. Километрах в шести от Сиракуз, двигаясь вдоль Анапа, они пробились через боевые ряды сиракузян и их союзников, но сиракузская конница и легковооруженные воины продолжали находиться рядом, тревожа афинян постоянными нападениями и градом стрел и дротиков. На следующее утро те прошли около трех километров на северо-запад, чтобы раздобыть пищу и воду, и в итоге потратили на поиски пропитания целый день.

Дальнейший путь им преградило протяженное горное плато, в наши дни носящее название Монти Климити[36]. Это плато заканчивается высоким утесом в тринадцати километрах к северо-западу от Сиракуз. Афиняне надеялись преодолеть его, двигаясь по широкому ущелью, которое сегодня именуют Кава Кастеллуччо, а затем продолжить путь к спасительной Катане. Но здесь их вновь подвели предыдущие задержки: у сиракузян хватило времени на то, чтобы возвести стену через ущелье к востоку от места, называемого в то время Акрейским утесом. Когда утром следующего дня афиняне выступили из лагеря, сиракузские и союзные им всадники и метатели дротиков атаковали их, заставив вернуться обратно. Еще через день они попытались с боем подняться на плато Монти Климити, преодолев вражеское укрепление и сопротивление оборонявших его пехотинцев. Они сумели пробиться к сиракузской стене, но тут на них сверху, с обеих сторон ущелья, обрушился град копий и стрел, и афиняне вновь оказались отброшены назад. Внезапно над горным перевалом, где они находились, разразился проливной дождь с громом – опасное и пугающее явление, которое многие афиняне истолковали как знак недовольства богов. Страдающие от вражеских стрел, объятые страхом, насквозь промокшие и измотанные афиняне даже не смогли отдохнуть, ведь Гилипп уже строил стену у них в тылу. Так как эта преграда отрезала бы им путь назад и дала бы неприятелю возможность истребить их на месте, афиняне поспешили послать отряд, чтобы воспрепятствовать завершению работ, а сами всем войском отошли назад и разбили лагерь на равнине, в отдалении от сиракузских сил.

Их новый план состоял в том, чтобы отправиться на северо-запад вдоль течения Анапа, оставив Климити справа, а затем двинуться в Катану. На пятый день отступления они дошли до равнины, которая сегодня известна как Контрада Пулига, где их вновь настигли сиракузские всадники и метатели дротиков. Они скакали и бежали спереди, по бокам и сзади афинского войска, не вступая с гоплитами в ближний бой, а расстреливая их на расстоянии. Конница преграждала путь отставшим и давила их лошадьми. Если афиняне бросались в атаку, сиракузяне отступали, когда же отходили афиняне, сиракузяне нападали вновь. Они сосредоточили свои атаки на тыле, надеясь посеять панику среди афинских воинов. Афиняне сражались храбро и дисциплинированно, пройдя прочти километр до того, как им пришлось встать лагерем на отдых.

Здесь Никий и Демосфен, повернув на юго-восток к морю, решили следовать по течению одной из рек, впадавших в море с нагорья, и там либо встретиться с сикулами, либо опять двинуться к Катане, но уже в обход. Чтобы незаметно прокрасться мимо сиракузян, они зажгли столько походных костров, сколько могли, и оставили их в качестве приманки, а сами под покровом темноты выступили в обратном направлении – к побережью, в сторону небольшого городка Кассибиле. Никий командовал передовым отрядом, осторожно пробиравшимся сквозь пугающую враждебную тьму, а за ним следовал Демосфен с остальным войском. К рассвету они соединились на побережье и направились к реке Какипарису (сегодня она называется Кассибиле), планируя продвигаться вдоль ее берегов вглубь острова – навстречу дружественным сикулам. Сиракузянам вновь удалось перехватить их, но афиняне с боем преодолели реку и продолжили путь на юг по направлению к следующей реке, Эринею.

УЧАСТЬ АФИНЯН

Сразу же за рекой Никий расположился лагерем, оказавшись примерно на десять километров впереди Демосфена. Сиракузяне продолжали терзать Демосфеновых воинов, замедляя их отход, а затем, около полудня на шестой день афинского отступления, из лагеря у Монти Климити прибыли главные силы сиракузян, включая конницу и легковооруженных воинов. Они окружили афинян чуть более чем в километре к югу от Какипариса и оттеснили их в огороженную стеной оливковую рощу, по обе стороны от которой шла дорога. Сиракузяне могли метать дротики и обстреливать афинян из луков с любого направления. Весь оставшийся день афиняне несли тяжелые потери. Наконец, желая разделить своих врагов, Гилипп и сиракузяне предложили свободу афинским союзникам, если те согласятся перейти на их сторону. Так поступили лишь немногие из союзных отрядов, но после того, как положение стало совершенно безнадежным, сдаться решил сам Демосфен. Он оговорил следующие условия: если афиняне сложат оружие, «никто из них не будет умерщвлен ни казнью, ни в оковах, ни через лишение необходимейших средств к жизни» (VII.82.2). В плен к сиракузянам угодило 6000 человек – весь остаток от 20 000, которые за неделю до этого начали отступление. Четыре щита были наполнены захваченной у них добычей. Демосфен пытался заколоть себя своим же мечом, но схватившие его враги помешали самоубийству.

На следующий день сиракузяне настигли Никия, сообщили ему о пленении Демосфена и потребовали, чтобы он тоже сдался. Но вместо этого он передал им встречное предложение: все военные расходы Сиракуз будут возложены на Афины в обмен на то, что его войску позволят свободно уйти, при этом афиняне оставят в заложниках по одному воину за каждый истраченный талант. Сиракузяне отказались, так как видели перед собой шанс изничтожить ненавистного врага и добиться полной победы, и этот шанс они не продали бы